Утром я просыпаюсь с ощущением тяжелого, липкого камня на груди. Открываю глаза и какое-то время просто лежу, глядя в потолок, пытаясь собрать в кучу расползающиеся обрывки мыслей.
Ночной визит Сергея оставил после себя не просто неприятный осадок, а чувство глубочайшего нарушения моих границ. Он входил сюда, дышал этим воздухом, смотрел на меня с этой смесью вины и собственничества, будто ничего и не изменилось. Будто он все еще имеет право.
Встаю и молча иду на кухню. В квартире царит полная тишина. Миры нет. На столе стоит чашка с остывшим, покрытым маслянистой плёнкой кофе и одинокий, зачерствевший тост. Видимо, она ушла очень рано, не решившись меня будить, не зная, что сказать после вчерашнего. Эта её осторожность режет по-своему, и это даже больнее, чем ее прежние истерики.
Встреча с мужем выбила меня из колеи куда сильнее, чем я готова была признаться самой себе. Не его присутствие, а его наглая, непоколебимая уверенность в том, что он может всё “исправить”.
Что ему нужно? Успокоить совесть, которая, я сомневаюсь, у него вообще есть. Вернуть себе удобную, предсказуемую реальность, в которой я знаю о его изменах и молчу? Или он наконец-то осознал, что потерял не просто жену, а человека, и это осознание его пугает. Я не понимаю. И, если честно, мне уже отчаянно надоело пытаться понять мотивы человека, который годами лгал мне в глаза.
Заправляю постель, движения резкие, нервные. Иду в душ. Струи горячей воды обжигают кожу, но не могут пробиться сквозь лёд, сковавший меня изнутри.
Нужно двигаться вперед. Сегодняшний день должен быть продуктивным. Мысленно составляю список дел, и он кажется бесконечным и невыполнимым: углубиться в изучение бизнес-плана, возможно, набросать черновой вариант; начать мониторить сайты с арендой коммерческой недвижимости, хотя бы дистанционно; обзвонить пару вакансий на подработку, чтобы как-то продержаться до... до чего? До чуда?
Телефон на зеркале вибрирует, заставляя меня вздрогнуть. Сообщение от адвоката, которого я нашла в интернете, отталкиваясь от отзывов. Ее сообщение короткое, сухое и профессиональное. Без лишней воды и жалости:
“Светлана, суд назначил предварительное заседание на 15 число, 10:00. Ваше присутствие желательно. Подробности в прикрепленном файле”.
Сердце на мгновение замирает, потом начинает биться часто-часто, словно птичка, попавшая в капкан. Финальный аккорд нашего брака вот-вот прозвучит. Официально. Публично. Я отвечаю так же коротко, стараясь, чтобы мои пальцы не дрожали:
“Хорошо, я освобожу этот день”.
Выхожу из ванной. Кладу телефон на стол, делаю глоток холодного кофе. Он горький и противный. Прямо как осадок от всей этой истории.
И тут телефон снова звонит. Резко, настойчиво. Смотрю на экран. Незнакомый номер. Скорее всего, спам, назойливые кредиторы или очередной мошенник. Решаю сбросить, и мой палец уже тянется к красной кнопке, но соскальзывает, и я случайно нажимаю на “принять вызов”.
— Алло? — говорю я автоматически, голос сиплый от невысказанных эмоций, уже готовясь положить трубку.
— Светка? Это правда ты? Господи, я не верю своим ушам! — раздается в трубке голос, который я не слышала несколько лет, но который узнала бы из миллиона.
Голос с лёгкой, всегда чуть хрипловатой ноткой, полный безудержной, заразительной энергии. Голос, который когда-то заливался смехом на наших кухнях до самого утра.
Я замираю, прислоняя телефон плотнее к уху, словно боясь, что ее голос исчезнет.
— Кать? Это... это правда ты?
— Конечно, я! Боже, Свет, я не поверила, когда нашла твой номер в старых контактах! Как ты? Что с тобой? Ты как вообще?
Катя. Моя Катя. Давняя подруга, с которой мы когда-то делили всё. От последней шоколадки до самых потаенных секретов. Она уехала в Германию больше семи лет назад по крутой программе для IT-специалистов. Сначала мы болтали каждый день, потом её карьера пошла в гору, моя жизнь погрузилась в рутину брака, общение стало сходить на нет, пока не превратилось в редкие поздравления с праздниками в соцсетях.
— Я…, — я запинаюсь, и мой взгляд бессознательно скользит по пустой, безжизненной квартире, по одинокой чашке с холодным кофе, по пылинкам, танцующим в луче утреннего солнца.
Как сказать? С чего начать?
“У меня всё прекрасно, просто муж завел вторую семью с моей сестрой, дочь меня ненавидела, мать меня предала, а я только что уволилась с работы”?
— Всё... сложно, — наконец выдавливаю я. — А ты? Ты где? Ты в Германии?
— Я в городе, дурочка! Стала бы я звонить, если бы не прилетела сюда. Я тут на месяц другой. У моего мужчины тут переговоры с одним крупным клиентом, — загадочно тянет она. — Свет, нам ОБЯЗАТЕЛЬНО надо встретиться! Прямо сегодня! Я не приму никаких отговорок!
У меня в голове тут же, как набат, начинают звенеть все мои проблемы. Незаконченный бизнес-план, пугающий своими цифрами. Документы от адвоката, которые нужно изучить. Десятки вкладок в браузере с вакансиями, которые не сулят ничего хорошего. Гора немытой посуды в раковине. Бесконечный, изматывающий груз ответственности.
— Кать, я не знаю…, — мой голос звучит слабо. — У меня тут дел невпроворот. Серьёзно. Такая куча всего навалилась...
— Какие дела могут быть важнее встречи с лучшей подругой, которую ты не видела столько лет? — в трубке слышится её искреннее, неподдельное возмущение. Она всегда была такой. Прямолинейной, настырной, не признающей слова “нет”. — Я не приму отказа, ты меня знаешь! Бросай всё! Я заеду за тобой через час, и мы махнём в то самое кафе. Помнишь, на набережной? Где мы тогда торт с кремом по потолку размазали?
Я закрываю глаза. Перед ними встает картина. Мы, молодые, смеющиеся, с кремом на носу и на щеках, и нам плевать на весь мир.
Отдых. Всего несколько часов. Всего лишь несколько часов, чтобы не быть Светой, которая борется, которая выживает, которая должна быть сильной. А просто Светой. Просто женщиной, которая пьёт кофе с подругой и смеётся над ерундой.
Это так необходимо. Так отчаянно необходимо.
И... да. Мне есть что ей рассказать. Не весь этот кошмар, конечно, не все кровавые подробности моего рухнувшего в одночасье брака. Но выговориться. Услышать живой, неравнодушный голос. Увидеть глаза, в которых не будет ни жалости, ни осуждения, а будет просто... участие.
И эта мысль сильнее. Она перевешивает страх перед делами, которые я вряд ли успею выполнить, если соглашусь. Перед грузом проблем.
— Хорошо, — выдыхаю я и чувствую, как по моему лицу впервые за долгие дни расплывается что-то вроде улыбки. Невеселой, усталой, но настоящей. — Только дай мне час. Мне нужно... мне нужно привести себя в человеческий вид.
— Отлично! — ее голос звенит от победы. — Буду ждать тебя внизу ровно через шестьдесят минут! Только не вздумай опаздывать! Надеюсь адрес не изменился?
— Не изменился. Боже, Кать, я так по тебе скучала, — вырывается у меня на грани отчаяния и безумной радости.
— А ну, выше нос! Давай собирайся и не распускай нюни.
Она кладет трубку. Я стою посреди кухни с телефоном в руке, и планы на день, которые казались такими важными и неотложными, вдруг рассыпаются в прах.
Но вместо привычной паники и чувства вины я ощущаю странное, щемящее облегчение. Встреча с подругой... Возможность сбежать. Всего на несколько часов. Но это именно тот глоток кислорода, который мне нужен, чтобы не задохнуться окончательно.
Я спускаюсь вниз, и на меня тут же обрушивается шквал энергии. Катя в ярко-розовом пальто, с развевающимися на ветру волосами, прыгает на месте, размахивая руками.
— Свеееткааа! — её крик разносится на весь двор, заставляя пару прохожих обернуться. — Боже, ты выглядишь потрясающе! Ну, почти! — она подбегает ко мне, хватает за плечи и внимательно, почти по-врачебному, изучает мое лицо. — Под глазами синяки, но это лечится! Главное — дух! А дух, я вижу, ещё не сломлен!
Меня передергивает от ее напора, и я невольно отступаю на шаг, смущенная такой откровенностью и громкостью.
— Кать, привет, я…, — пытаюсь я вставить слово, но она уже тащит меня к сверкающей черной иномарке, припаркованной прямо у подъезда.
— Никаких “Кать”! Я вернулась и, видимо, не зря. Твое лицо говорит само за себя. Считай, что сегодня день твоего спасения от уныния и тоски! Садись, принцесса, мы едем вкушать кофе и вспоминать нашу бурную молодость!
— Катя, тебе уже не восемнадцать, откуда столько бодрости? — осторожно напоминаю я, пристегиваясь. — Тебе скоро сорок.
— Ой, да что ты говоришь?! — она фыркает, лихо выруливая на проезжую часть. — Подумаешь сорокет. До него так-то на секундочку, еще целых два года. А для меня это целая вечность! И вообще, сорок — это новые двадцать! Особенно для такой ягодки, как я! Главное, не позволять себе закиснуть!
Она несется по городу, без умолку болтая о погоде, о новых трендах, о том, как изменился город. Её энергия заразительна, и понемногу мое смущение и скованность отступают, уступая место легкой улыбке.
Она останавливается возле нашего кафе, в которое я уже давно забыла дорогу, и выскакивает из машины.
— За мной! – командует она, щелкая брелком ключей от машины.
Мы занимаем наш столик, и я невольно улыбаюсь, радуясь тому, что он оказался свободен. Катя тараторит без остановки, жестикулируя так, что наш столик качается.
Она всегда была таким энерджайзером, заряжающим всех вокруг своим бешеным оптимизмом. Я слушаю, вполуха киваю, и понемногу лёд внутри начинает таять. Она рассказывает о своём мужчине Александре. С восторгом описывает его бизнес, его уверенность, его щедрость.
— Он просто не даёт мне ничего делать! Представляешь? Он носится со мной, как с хрустальной, — смеется она, размахивая вилкой с кусочком чизкейка. И я ей не завидую. Я рада за нее. Искренне. Она заслуживает того, чтобы ее носили на руках. Чтобы о ней заботились. — Говорит, у меня ручки золотые, но слишком хрупкие для всяких там дел. И знаешь, мне это нравится! Чувствую себя такой... беззащитной и любимой.
— А он знает, что ты из тех IT-специалистов, которые могут в одиночку поднять и настроить целый кластер? — не удерживаюсь я от вопроса.
Катя закатывает глаза.
— Боже, конечно, нет! И не надо ему это говорить. Он любит, когда я вот такая, с “лапками” вместо рук. Ему нравится, а я потихоньку настраиваю все для себя. Для жизни. Постепенно создаю себе место, куда в случае чего могу уйти. И меня, честно, это устраивает. С ним мне не надо думать, не надо решать. Просто плыть по течению.
Я смотрю на неё и понимаю, что она не изменилась. Всегда предпочитала легкость, возможность переложить ответственность на сильное плечо. И я не осуждаю. Это её выбор. Её счастье. Просто... это не для меня. Уже не для меня.
— Ладно, хватит обо мне. Тут и так все понятно. Лучше скажи, что у тебя там стряслось, а? Ты же разводишься, да? — ее голос становится серьезней.
Я вздыхаю, помешивая ложечкой кофе. Как она узнала? Неужели она все поняла только взглянув на меня? Но Катя смотрит на меня не с жалостью, а с живым, неподдельным интересом.
— Развожусь, — коротко киваю я. — Сергей нашёл мне... замену. Довольно близкую.
Катя присвистывает.
— Близкую? В смысле, подруга? Коллега?
— Сестра, — выдыхаю я, и это слово впервые звучит вслух не как нож в сердце, а как горький факт.
Глаза Кати становятся круглыми, как блюдца.
— Ты имеешь в виду... Юльку? Ту, которая твоя двоюродная или сколько там юродная? Эту Юльку?
Мой горький смех смешивается с ее возмущенным визгом. И в этот момент что-то щёлкает. Напряжение, которое я тащила в себе все эти недели, начинает понемногу растворяться в ее безудержной, почти детской реакции.
— Ладно, ладно, — она отмахивается, увидев, что я не плачу. — Мужик — негодяй. Это аксиома. Выбрось его из головы. Лучше расскажи, что делать, планируешь? С работой как?
— Я уволилась. Она пришла ко мне на работу, чтобы унизить, а я не сдержалась и…
— Да ладно! — она ударяет руками по бедрам, заставляя гостей оглянуться на этот звук. — Не говори, что ты размала что-то по ее наглой физиономии?
Я смотрю на Катю и единственное, что могу сделать — это пожать плечами. С какой-то странной легкостью.
— Моя девочка! Горжусь тобой! Надо было еще что-нибудь ей сделать. Не знаю. Масло разлить, чтоб она выкатилась оттуда.
— Она ждет второго ребенка от моего мужа.
— А от него ли? — усмехается подруга. — Сейчас такое время, что я бы усомнилась. Он у тебя вроде врач, должен знать об этом. ДНК-то делали?
— Не знаю. Мне достаточно того, что он признает этих детей своими.
— Так-с. Я поняла. Забываем про твоего мужа. Про сестру. Скажи, что с работой? Тебе же явно поперли оттуда?
— Я сама ушла.
— И-и-и…, — тянет она, наклоняясь ниже и чуть ли не перегибаясь через стол.
— И я думаю открыть свою кондитерскую.
— А вот это уже интересно! Что за кондитерская? Где? Когда открытие? Это же куда круче, чем какой-то там муж! Давай выкладывай все, что думаешь.
Я начинаю рассказывать. Сбивчиво, путано, но она слушает, не перебивая, кивая, задавая уточняющие вопросы. И в её глазах я вижу не осуждение, а азарт.
— Это же классно! — восклицает она, когда я замолкаю. — Свет, ты всегда была волшебницей на кухне! Помнишь тот торт на твое восемнадцатилетие?
Тут мы обе не выдерживаем и разражаемся смехом. Воспоминание накатывает яркой волной.
— Боже, как же мы его тогда…, — я не могу договорить от смеха.
— Это я его! —хохочет Катя, хлопая себя по коленям. — Я хотела сделать сюрприз, вынести его с зажженными свечами, но так разошлась, что каблуком зацепила ковёр и запустила его прямиком в потолок!
Мы хохочем до слёз, вспоминая, как кремовая роза медленно сползла с потолка мне на голову, а потом и весь торт последовал её примеру. Весь вечер мы потом ходили липкие, в бисквитных крошках, но это был один из самых счастливых дней в моей жизни.
— Видишь? — Катя вытирает слезу. — И тогда мы не сдались, и сейчас не сдадимся. Твоя пекарня будет лучшей в городе!
И в этот момент я понимаю, что Катя появилась в моей жизни не просто так. Она тот самый глоток свежего воздуха, напоминание о том, что я не только несчастная жена. Я Света. Та самая, что когда-то смеялась до слёз, запуская торты в потолок. И эта Света ещё способна на многое.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Нам не по пути", Наталья Ван ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 ️ | Часть 9 | Часть 10 ️| Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 ️| Часть 16 | Часть 17 | Часть 18
Часть 19 - продолжение