Пикантные Романы

- Не хотела тебя расстраивать, Алия, но у Тимура уже второй год женщина на постоянку. Он содержит ее. Квартиру ей купил. Ночует у нее пять дней из семи… Короче… серьезно у них все…- даже несмотря на литры ботокса, лицо заклятой подруги подрагивает от наслаждения, когда она выливает на меня гнусную правду. А вот мне приходится держать лицо без всяких филлеров. Я и так красавица. Сегодня, в день своего девятнадцатилетия, тем более. На мне платье именитого кутюрье, шикарная укладка и макияж, который...

— Эх, все-таки меняется у нас начальство, — говорит за обедом Полина, глядя в телефон. — Посмотрите рабочий чат. Секретарь генерального написала, что сегодня руководителям подразделений представят нового гендиректора. Как по команде, я, Аня и Юля хватаемся за смартфоны. Точно. Секретарь директора написала, что ровно в 16:00 все начальники отделов должны быть в конференц-зале, где будет представлен новый генеральный. Я разочарованно цокаю. Аппетит сразу пропал. Ну что за невезение? Только в моей жизни все наладилось, как на тебе: смена начальства...

Света Возвращаюсь с работы. Ноги гудят, спина ноет, но в душе — странное, зыбкое спокойствие. Работа, пусть и не нервная, но она дала мне передышку. Я почти не думала о нём. О его бесконечных звонках. О постоянном напоминании о себе. Подхожу к своей двери. Засовываю ключ в замок, поворачиваю. Он поворачивается всего на один оборот. Я замираю. Так я не закрываю. Я всегда поворачиваю ключ дважды, до упора. Привычка, привитая мне с самого детства. Серёжа приходил домой? Зачем? Вещи он свои уже забрал, — мелькает первая, дурацкая мысль, и в груди появляется странное, щемящее чувство...

Рабочий день начинается непривычно тихо. Обычно утром в кондитерской стоит весёлый гомон — девочки делятся новостями, смеются, включают музыку. Сегодня ничего такого нет. Все двигаются осторожно, говорят вполголоса, бросают на меня быстрые, скользящие взгляды. Я чувствую себя экспонатом в музее под названием: “Жена, которую бросили, променяв на ту, что поплодовитей”. Я не подаю вида. Надеваю фартук, мою руки, подключаю все необходимое к питанию. Миксер крутит. Гул машины заглушает тягостную тишину...

Я вернулась в нашу квартиру на Патриарших прудах, чувствуя лёгкую усталость после долгого дня в офисе. Полгода брака с Игнатом казалось мне вечностью счастья, но иногда, глядя на себя в зеркало, я замечала, как мои глаза тускнеют от неясных предчувствий. В свои двадцать четыре я всё ещё верила, что наша любовь — это навсегда. Игнат, мой муж, был для меня всем миром, несмотря на разницу в возрасте. Когда мы познакомились год назад, ему было сорок четыре, и многие смотрели на меня с осуждением. Только мне было всё равно, потому что я знала, что люблю его...

Сознание возвращается медленно, сквозь плотную пелену сна. За окном — серый, безрадостный день. Я лежу неподвижно, пытаясь отделить реальность от ночного кошмара. Его прикосновения, запах дорогого коньяка, смешанный с его парфюмом, хриплый шепот: “Свет... я не знал, куда идти…” — Приснится же такое, — пытаюсь убедить себя, отгоняя навязчивые образы. Встаю с дивана, и каждое движение даётся с трудом, будто всё тело залито бетоном. Иду на кухню, руки предательски дрожат. Это просто сон. Глупый, дурацкий сон, вызванный стрессом...

Света Кабинет Анны Викторовны пахнет кофе и старой бумагой. Она указывает мне на стул, а сама садится напротив. Заваленный бумагами стол между нами как баррикада. — Света, я вижу, что ты сама не своя. Мы работаем вместе не первый год. Давай начистоту, что случилось? — ее голос мягкий, но в глазах деловая хватка. — Ты вся на нервах. Только вышла на работу после выходных, а уже как в тумане. Это заметно невооруженным глазом и совершенно на тебя не похоже. Ты всегда сосредоточена и сконцентрирована...

Тишина после хлопнувшей двери кажется оглушительной. Я стою посреди кухни, слушая, как затихают шаги в подъезде. В воздухе висит горький запах остывшего кофе, смешанный с кислотой предательства. Потом что-то щелкает внутри меня. Какая-то пружина, сжимавшаяся все эти годы, наконец распрямляется с такой силой, что я чувствую физическую боль в груди. Я иду в спальню. Наша спальня. Точнее, уже не наша. Просто комната с большой кроватью, на которой я спала одна большую часть последних двух лет, действительно веря в его “ночные дежурства” и “срочные операции”...

Тишина в доме давит на уши, как вата. Только тиканье часов на стене, да редкие всхлипы Миры, которая наконец-то уснула у меня на руках. Ее дыхание неровное, прерывистое, будто даже во сне она не может убежать от этого кошмара. Я сижу на полу, прислонившись к дивану, и чувствую, как затекает рука, как ноет спина. Но я не двигаюсь. Не смею. Я оглядываю комнату. Всё застыло в каком-то сюрреалистичном безвременье. На столе — нетронутая утка с хрустящей корочкой, над которой я так долго колдовала утром...

— Мам, что все это значит? — Мира хватает меня за руку, когда мы остаемся одни в нашей крохотной кухне. Ее пальцы холодные от стресса. Привычная реакция ее организма. — Самой хотелось бы знать. Все внутри меня сотрясается. Мне не показалось. Не привиделось и слова дочери это подтверждают. — Вот, возьми, — я отрешенно протягиваю ей салатницу, но Мира не берет ее. Смотрит на меня глазами, полными недоумения, и не моргает. — Мама, я все еще хочу верить в то, что мы придумали то, чего нет. Ну, это же наша Юля...

Я ловлю себя на том, что уже в третий раз поправляю идеально ровную салфетку. Пальцы сами тянутся к столовым приборам, проверяя расстояние между тарелками — ровно два сантиметра, как учила мама. В воздухе витает аромат запеченной утки и свежеиспеченной шарлотки — Мирина любимая. — Мира, гости скоро придут? — слышу собственный голос, звучащий чуть более взволнованно, чем хотелось бы. Мира, не отрываясь от телефона, закатывает глаза, но её губы растягиваются в счастливой улыбке. — Мам, ну сколько можно! Через десять минут, максимум...

– Ваши анализы в полном порядке. Завтра мы вас выпишем, – сказал мой лечащий врач. – Хорошая новость, – без энтузиазма отозвалась я. – Ирина, удаление матки тяжелая операция во всех смыслах. Вы хорошо себя чувствуете? Если что – то не так, скажите мне, я дам направление к психотерапевту. Дома вам есть кому за вами ухаживать? Муж или сын смогут вас забрать? За все время моего пребывания в больнице муж ни разу не навестил, даже не звонил. Я видела, что моя болезнь вымотала его, он устал, но, чтобы даже не поинтересоваться моим состоянием… К этому я оказалась не готова...