Привет, друзья! Тем из вас, кто сегодня постится вместе со мной, хочу напомнить об одной из прекрасных граней поста: после даже однодневного поста (если он полный, на воде) вся еда становится еще вкуснее, намного вкуснее, чем прежде! Я как-то постился неделю, и к концу недели я замечал каждую корочку и крошку хлеба, высохшую где-то в уголку, на полу, недожеванную мышками. И такими эти корочки вкусными мне представлялись! Да такими они потом и оказались! (нет, не с пола, со стола)
Пост помогает исправить то, чего не могут исправить ни доктора, ни ученые. Помните старый фильм "Вкус халвы"? Там была песенка Юрия Энтина:
Я с детства обожал халву
С орехами и с маком.
И воздавая ей хвалу,
Вкушал ее со смаком.
Но вот уж много лет подряд
Вся жизнь лишилась смысла.
И хоть я сказочно богат,
Не сладко мне, а кисло.
Ах, увы, увы, увы,
Я утратил вкус халвы,
Я утратил вкус халвы,
Увы.
А всего-то надо было немножко попоститься! Жена не любит ходить со мной в продуктовый магазин или на рынок, когда я пощусь. Потому что мне вдруг ужасно вкусным начинает казаться то, на что я при обычных обстоятельствах и внимания бы не обратил! И оно потом так и оказывается. И если вы регулярно поститесь, то ваша обычная еда будет вам вкуснее, чем для человека пресыщенного обед в самом дорогом ресторане!
И, кстати, не переживайте по поводу того, что вам хочется кушать, когда поститесь. Это не значит, что вы "недостаточно сильны" или что-то там. Это нам дается Богом во благо, чтобы нашу жизнь, обычную, в целом здоровую жизнь сделать ярче, богаче и вкуснее! Ведь еда - это целый удивительный мир! Ангелы не могут на самом деле насладиться пищей, а сын Божий может, а дочь Божия еще как может! Есть даже "жрицы ночи":) Нет, на самом деле, еда - это наш полноценный, уникальный способ знакомства с миром, единства с ним. Мы кушаем вкусные штучки - и через все это Отец питает детей, соединяет нас с удивительными благословениями Земли! Мы приобщаемся к этому миру таким образом.
И таким же образом, через пищу, Иисус приобщил нас и к Божественной природе - когда кушал с учениками в верхней горнице. И заповедал им это делать "всякий раз, когда вы едите и пьете" - помнить, что в нас такая же плоть и кровь и такой же Святой Дух, как в Иисусе Христе. отдавшем за нас Свою плоть, пролившего Свою кровь, испустившего Своего Духа. Для чего? Чтобы Его кровь и плоть стали моими, и Его Дух - моим. И так и стало, и так и есть - надо лишь принять это верою и провозгласить. Для этого и проходили вечери любви - Агапэ - которые мы и воссоздали с вами на нашем Субботнике.
И многие из вас, дорогие друзья, впервые приняли участие в вечере Господней. И кто-то скажет, что это было "не по уставу", что нужен особый священник, что нужен особый ножик, что нужно вырезать особые кусочки и т.д. и т.п. Но я не помню, чтобы ранние христиане и апостолы чего-то там вырезали ножичками и кормили потом людей с особой ложечки. Люди просто кушали, и кушали много, некоторые даже очень много, за что их "не хвалит" апостол Павел. Я не против той евхаристии, которую вы, друзья, возможно получаете в церкви. Это здорово! Это важно! Этим вы вспоминаете смерть Христа.
Но пора уже вспомнить и Его жизнь - новую жизнь, жизнь в вас! Он ожил в вас! И ничто так громко и со вкусом не говорит об этом, как то, что мы кушаем точно также, как Он кушал. И мы с вами, друзья, на Агапэ вспоминали не только смерть Христа (как о ней можно забыть вообще?), но и Жизнь Христа в нас. Даже воскресший Иисус демонстративно кушал перед учениками, чтобы показать, что мы - братья и сестры, Богу же дети.
41 Когда же они от радости ещё не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища?
42 Они подали Ему часть печёной рыбы и сотового мёда.
43 И, взяв, ел пред ними. Евангелие от Луки 24
Воскресший Иисус всегда кушал со Своими учениками - чтобы подчеркнуть, что Он жив, и что через Духа Святого (Которого им еще тогда предстояло получить) Он будет жить в них, кушать их устами, жевать их зубами, наслаждаться их языком. Чтобы они не думали о себе, как о животных - но как о сыновьях и дочерях! Как о Нем! Который ел и пил с ними даже после воскресения из мертвых!
Поэтому мы с вами, друзья, не отменяем и не подменяем того важного, что совершается в церкви - поминовения смерти. Мы только лишь движемся, по заповеди, дальше и поминаем и принимаем не только смерть, но еще и Жизнь Христа в нас! Жизнь Христа в нас. После поста - покушайте Его благодарными устами. Иисус всегда "с благодарностью" принимал пищу - с радостью. Так, что религиозные люди, привыкшие к темным вибрациям, называли Его "обжорой" и "пьяницей", что русский перевод передал очень мягко:
Пришёл Сын Человеческий, ест и пьёт; и говорят: «вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» Евангелие от Матфея 11:19
Кстати, не забывайте благодарить Бога за пищу - и благословлять пищу. Вы можете это прекрасно делать своими словами. И это поможет вам избежать многих проблем, традиционно связанных у людей с пищей. Но вы - дети Божии - и вы принимаете с благодарностью, и с разумом, а потому вам все идет на пользу.
Вот, мы тут с вами читаем "На горах" Мельникова-Печорского. Хочу привести одну из многочисленных "вкусных" страничек этой книги. Автор - настоящий мастак говорить о том, как кушали наши предки. Вот послушайте (чуть не сказал "покушайте") немного. Я выбрал одну из самых скромных трапез, в которых внимание не на подробном описании щей и пирожков и всех закусок - чтобы не искушать вас, а просто повысить аппетит:)
Пришел успеньев день — в Луповицах храмовой праздник. Во время поста и Луповицкие и все жившие у них Божьи люди, кроме Дуни, говели и накануне праздника приобщились у отца Прохора. И во дни говенья и на самый праздник ничего не было противного церковности, все прошло спокойно и прилично.
Гостей наехало довольно, то были ближние и дальние соседи Луповицких, понятия не имевшие о тайнах сионской горницы. Два либо три раза в году Луповицкие, ради отклонения подозрений в принадлежности к секте, за что дорого поплатился отец их, созывали к себе посторонних гостей на обед. Так и в храмовые праздники бывало. На эти дни в хлыстовском доме все изменялось. Стол бывал изысканный и роскошный, тонкие вина и редкие плоды подавались гостям в обилии, сами хозяева в те дни отступали от постничества — ели и пили все, что ни подавалось на стол.
«Нужды ради» женщины снимали даже черные платья и одевались в цветные, а прислуга являлась в ливрейных нарядах, но никогда в числе ее не бывало в эти дни ни дворецкого Сидора, ни других участников собраний в сионской горнице. Не бывало на тех праздниках и близких к Луповицким людей — Кислова, Строинского. Они не езжали на это время, опасаясь искушений мирскою суетой. После обеда по комнатам расставлялись карточные столы, раздавались звуки старых, давным-давно расстроенных фортепиан, всюду слышались и веселый говор и шутливый смех. Казалось, давным-давно отжитая в Луповицах шумная жизнь воскресала. Только не было отъезжих полей, попоек на охоте, выводки коней, музыкантов, певиц и театра.
Собралось гостей больше пятидесяти человек, все почти мужчины, из соседок приехало не больше пяти человек. Соседи, хоть и считали дом Луповицких загадочным, не поручились бы за благонадежность кого бы то ни было из семьи его хозяев, но обеды и ужины у них бывали так вкусны и редки в степной стороне, что каждый счел бы за грех не приехать на званый пир. Иные приехали еще накануне праздника с вечера, другие рано поутру, и все были в церкви...
Три праздника в один день сошлись: велика-пречиста — разговенье, сельский храмовой праздник и «дожинки». Накануне еще бабы и девки покончили яровое, а после обедни, обвив серпы молодою соломой, а иные остававшимися на полях и лугах цветами и высоко держа те серпы над головами, гурьбой повалили на барский двор. Еще выше несли они на руках «последний сноп», одетый в красный сарафан, разукрашенный разноцветными лентами. Сняв шапки, следом за женщинами чинно выступали мужчины — старые, малые, женихи и подростки. Все село сошлось, пришли даже толпы из окольных деревень — всякому в охоту было сытно поесть, пьяно попить на барском пиру-угощенье.
Распахнулись ворота, и первыми на господский двор жнеи вошли. Хозяин, Андрей Александрыч, в сношеньях с крестьянами строго соблюдавший народные обряды, вышел навстречу жнеям. Был он без шапки, а в руках держал покрытое расшитым полотенцем деревянное блюдо с большим хлебом, испеченным из новой пшеницы. Завидев Андрея Александрыча, громко закричали жнеи:
— С двумя полями сжатыми, с третьим засеянным проздравляем вас, государь наш батюшка!
Перекрестился Андрей Александрыч, низко поклонился жнеям и молвил:
— Жнеи молодые, серпы золотые, милости просим покушать, нового хлеба порушать.
— На здоровье свет государю боярину ласковому! — заголосили и мужчины и женщины. — Сияй, государь, барской лаской-милостью, как на высоком небе сияет красное солнышко. Свети добротой-щедротой, светлая наша боярыня, как ясён месяц светит во темную ночь. Цвети, ненаглядная наша боярышня, расцветай, ровно звездочка яркая. Белей, ровно белый снег, румяней, как заря зорюшка, нам на радость, себе на пригожество.
И звал тут Андрей Александрыч сельщину-деревенщину в саду покушать, попраздновать. И повалил туда толпами радостный, веселый народ.
«Последний сноп» на особом столе поставили, а вкруг его положили цветами и соломой обвитые серпы. Отец Прохор благословил яствие и питие и окропил столы святою водой. Поднесли всем по стаканчику водки, а непьющим ренского. Потом ставили на столы мясные варева: щи со свежиной, лапшу со свининой, пироги, разные каши, яблоки и кислое молоко с толокном, что зовется «деженем». Без дежени на Пречистую, как без кулича на Пасху, и стол не в стол. Подавались вперемежку красоули зелена вина и стаканы браги сыченой, а ядреного квасу, на трех солодах ставленного, было на столах столько, что хоть купайся в нем.
Кончилась трапеза сельщины-деревенщины. Все время кругом ее стояли наезжие гости, а хозяева угощали пирующих. Встали, наконец, крестьяне из-за столов, Богу помолились, хозяевам поклонились и пошли в дальний сад на широкую луговину. До позднего вечера доносились оттуда веселые песни успенских хороводов:
Закатилось красно солнышко
За зёлен виноград,
Целуемся, милуемся —
Кто кому рад.
До «первого огня» пелись эти песни. В успеньев день в первый раз после лета вздувают по избам огни.
Нет теперь больше добрых, старорусских обрядов, даже и по дальним захолустьям нет. Все потерялось в наплыве чуждых обычаев и вновь создавшихся отношений. Что ни день, то больше новшеств, а извечные порядки умаляются — все отрывается от старого кореня.
А в дому Луповицких меж тем убирали столы, украшали их, уставляли ценными напитками и плодами своих теплиц."
