Следующее утро разбудило ВА грохотом с кухни. Первая мысль – снова Фифа залез куда-то не туда и что-то уронил. И, как оказалось, мысль была довольно дельная – приближая выпечку блинов, он в срочном порядке начал подготовку. На столе уже стояли бутылка растительного масла и пакет муки. Сам домовой сидел на полу, рядом лежала сковорода. Сковорода была чугунная. Это было недавнее приобретение ВА, которым она была очень довольна – тяжёленькая, с удобной деревянной ручкой и с бугорчатым шершавым дном. И конечно, Фифа не рассчитал сил и уронил её. Ругаться на него не имело смысла – на его личике было написано раскаяние и беспокойство – вдруг ВА теперь передумает и не станет печь блины?
- Ты не ушибся? – скрывая смех, спросила ВА.
Сковорода была вымыта и поставлена рядом с маслом и мукой. Фифа проворно уселся за стол.
- Это ты поторопился, Фифочка! До блинов ещё далеко!
- Чевой-то?
- Сначала опару поставим, потом тесто заведём, и ждать будем. А как подойдёт оно, тут и самое время печь.
Фифа разочарованно вылез из-за стола и угнездился на подоконнике. Тут же с другой стороны окна образовался толстенький голубь, словно ждал. Домовой прижался носом к стеклу, нос его смешно расплющился. Голубь опасливо отодвинулся, и, немного потоптавшись, полетел по своим голубиным делам.
Когда тесто, надуваясь пузырями, подошло, ВА спросила – Фифа, а как ты относишься к оладьям? Мне они больше нравятся – удобнее в руку брать. – Фифа не отвечал. Оглянувшись, ВА увидела, что он, утомившись долгим ожиданием, уснул на подоконнике, свернувшись калачиком.
Оладьи получились на славу – толстенькие, мягкие, с маленькими круглыми дырочками от пузырей. Золотистая серединка окаймлялась темными хрустящими краешками. Фифа с наслаждением обгрызал эти вкуснючие краешки, а оставшуюся серединку макал в маленькое блюдце с вареньем. На личике его было неземное блаженство. И ещё он думал, что такую вкусноту стОило так долго ждать!
