Сегодня в нашей «чайной» библиотеке книга, изданная в 1858 году в одной из лучших московских типографий, принадлежавшей Александру Августовичу Семену. Называется она «Москвичи дома, в гостях и на улице. Рассказы из народного быта», а ее автор Николай Поляков посвятил отдельный очерк московским чаепитиям. Приведем цитаты, разбив их по главкам.
«ЧАЙ ДЛЯ МОСКВИЧА ЕСТЬ...»
«Существует ли на земном шаре хоть один подобный город, в котором чай играет такую важную роль, как в Москве? Чай! Какое магическое слово для москвича! Каким теплым, приятным ощущением проникается москвич при слове «чай» (разумея слово «чай» – траву, которую пьют вовремя и безовремя)», – читаем в начале очерка. И далее: «Чай для москвича есть важный и необходимый предмет; потребность чая у москвича такого рода, что он скорее согласится не есть, нежели не пить чаю».
«Люди, живущие в Москве и не употребляющие чая, точно такая же редкость, как белые соловьи». «Москвичи– любители и, должно отдать полную справедливость, знатоки в чае».
«Привязанность к чаю не имеет границ. Так, например, самый последний бедняк скорее откажет себе в пище, в одежде, но никогда не лишит себя удовольствия попить чайку. Он работает нередко для того только, чтобы приобрести несколько копеек, которые он, по получении, тотчас же относит в мелочную лавку, за несколько золотников чая, чтоб отвести душу, как выражаются простолюдины. Что делать: страсть преобладает над всем прочим... Впрочем, вся эта чаемания господствует не в одних только средних и торговых сословиях. Чай и в аристократии играет не менее важную роль. Встретить беседующих за русским самоваром в комфортабельной гостиной вовсе не редкость».
ЧАЙ ВМЕСТО ЧАСОВ И ЕЖЕДНЕВНИКА
«Чай у москвичей заменяет часы; так что, если говорят вам: это случилось поутру после, или вечером прежде, до или после чая, то уж, конечно, вы понимаете, в какое время это случилось. Словом, часы в Москве вещь совершенно лишняя роскошь, чай – вещь необходимая».
«Чай в Москве заменяет памятную книжку, так, например: если один просит другого напомнить о чем-нибудь одному из общих своих знакомых, в таком роде. «Ты пойдешь с ним пить чай, сделай одолжение, напомни ему о том, о чем я его просил, – он уж знает». Ну, тот, к кому относилось это поручение – напомнить тому-то, быть может, и позабыл бы, да пошел с тем пить чай, – ан и вспомнил».
«Говорят ли вам о ком-нибудь, и, если человек, о котором идет речь, утратился из памяти вашей и вы затрудняетесь разрешить вопрос, где и точно ли видали его, говоря: «Не припомню, забыл», – на это вам тотчас говорят так: «Ну, да как же, помните, вы еще с ним вместе чай пили?» – «А! Теперь вспомнил, вспомнил!» – отвечаете вы».
ЧАЙ – ПОКАЗАТЕЛЬ ОТНОШЕНИЙ
«Если вы, например, желаете узнать стороной отношение двух приятелей — одного к другому, вы спрашиваете:
– Каковы они между собою?
– Очень дружны, – отвечают вам, – как же, вместе и чай пить ходят.
Или:
– Что с ними такое? – спрашиваете вы.
– Кто их знает – отвечают вам, – видно, поссорились...
– Что же такое?
– Да то, что вот уж который день и чай пить врозь ходят; что-нибудь да не так.
Из этих слов выводится заключение, что друзья поссорились — и дружба и чай врозь.
Если же к одному из поссорившихся приятелей обратятся с вопросом:
– Что же ты, идешь пить чай? Пойдем, он зовет!
– Ну его, не пойду, – отвечает тот, к кому относилась речь – чаю-то, что ли, я не видал его; я ему чаем-то голову вымою! – За этими словами нередко следуют несколько колких выражений на счет приглашавшего пить чай».
«Приглашение на чай у москвичей почитается самым дружеским расположением друг к другу».
ЧАЙ – СТЕПЕНЬ ГОСТЕПРИИМСТВА
«Москвичи определяют степень гостеприимства и расположения к себе по мере того, как их угостят чаем. Если вы приглашаете к себе кого-нибудь в гости и по недогадливости или рассеянности не попотчеваете чаем, то, рекомендую вам, вас запишут в число не знающих приличий гостеприимства».
«Вообразите себе встречу двух особ женского пола, с чрезвычайно любопытными и озабоченными физиономиями, в косыночках, кончики которых искусно сведены на самой маковке головы; дородные фигуры обеих женщин одеты в ситцевые платья; шея да и самая талия этих фигур драпирована шалевыми платками с пришивными каймами; в руках каждой из них на всякий случай по носовому платку.
– Ну что, матушка, как вас там приняли? – спрашивает одна другую.
– Чудесно, матушка, чудесно; как только пришла, не успела ввалиться, сейчас подали чай, и с сухарями, и с булками, отличный чай, насилу выкатилась...».
Или же автор рисует другую картину.
«– Что же вы так скоро? – спрашивает одна другую.
–Да что, не стоит... наскучило... Сидела, сидела, инда пересохло в роту...
– Неужели вас и чаем не напоили?
– Нет!
– Ну, да известно, что... Люди так... пустые люди...».
Также чай был показателем достатка.
«–Ну что, каково поживают ваши-то?
– Скупо, очень скупо. Была намедни... Ничего хорошего, а уж какой чай пьют – просто вода, голая вода...
– Куда ж теперь идешь?
– К Ивану Карповичу.
– Ну, как они поживают?
– Ну, об этих что и говорить, богатой рукой живут, всего по горло; прислуге житье какое: отсыпной чай выдают».
ЧАЙ – «БЛАГОВИДНЫЙ ПРЕДМЕТ ДЛЯ ВСЕХ СЛУЧАЕВ»
«Ни одно тяжебное дело, ссора или мировая, дела по коммерческим оборотам и т. п. никогда не обойдутся без чая».
«Чай у москвича есть благовидный предмет для всех случаев, например: имеете ли вы какое-нибудь дело с кем-нибудь, и вам нужно посоветоваться об этом деле.
– Как бы нам уладить это дело? – спрашиваете вы.
– Да как, – отвечают вам, – пригласите его на чай.
Или:
– Сходите с ним попить чайку – вот и дело кончено. Если вы занимаетесь коммерческими делами, продаете или покупаете что-нибудь и к вам приходит купец (так же точно, как, может быть, и вы к нему), вам или ему нужен товар, вы торгуетесь с ним и, если сладились, или, как говорится, спелись, с ним в цене, то неминуемо идете с ним пить чай, т. е. запивать магарыч. А если же и не сошлись в цене, то он или вы говорите: «Ну, пойдем чайку попьем; авось, сойдемся как-нибудь». И действительно: пошли, попили чайку, и дело кончено».
ЧАЙ В ЗАВЕДЕНИЯХ
«Чай в Москве имеет два разряда: к первому принадлежит домашний, ко второму – чай в заведениях. Превосходство остается на стороне последнего. Московский житель сколько дома ни пьет чаю, а пригласи его в заведение, хоть и не хочет пить, хоть и по горло сыт, а непременно пойдет».
«У каждого москвича, любителя чая, есть свое, избранное какое-нибудь заведение, которое он посещает постоянно».
«Любитель чая, москвич, приходя в заведение, тотчас обращается к хозяину или приказчику, которые уж, разумеется, знакомы ему; он просит их собрать ему чаю получше. С затхлицой (курсив наш, как любителей народной чайной лексики) – это значит, что чай должен быть из первосортных. Крестьяне же, приезжающие в Москву, и вообще ремесленники, приходя в заведение, так же точно просят собрать им чайку – почаистее. Это значит, что чай, требуемый ими, должен наливать густо, как пиво. Крестьянин на затхлому не обращает внимания, ему было бы густо. Впрочем, и крестьяне, и ремесленники ходят в тот только трактир, где их принимают с уважением, то есть подают густой чай, от которого хоть и вяжет немного рот, да что до этого, было бы чаисто и с уважением».
«У любителей чая в заведениях существует своя терминология, например: чайничать; чаи гонять; на теплые воды; растопить пятиалтынный; под машину; путешествие на кривую лестницу и т. п.».
Что такое «чай с затхлицой» или «затхлистый» чай? Чаеторговец Константин Абрамович Попов (1814-1872) в своей брошюре «О чае и его приготовлении русскими в Китае» (1870 год) писал: «Затхлистым же он делается, когда недосушенным или теплым складывается в ящики и тотчас же плотно закупоривается, вследствие чего при отсутствии освежающего воздуха в нем происходит брожение». «Приготовленный» таким образом чай обладал особым вкусом.
«ЧАЙ В ДОМАШНЕМ УПОТРЕБЛЕНИИ»
««Чай в домашнем употреблении имеет особое значение против чая, употребляемого в заведениях. Москвитянки – страстные любительницы чая; у многих (разумеется, у людей достаточных) самовар не сходит со стола целый день».
«Какие разнообразные, исполненные жизни, картины представляет чай, за которым собираются целые семейства родных, друзей и знакомых!.. Вообразите себе прекрасный летний вечер, сад, беседку, в которой посредине стола, окруженного чашками, а за теми беседующими стоит, как русский удалой мужик, шапку набок, разинув рот, как бы запевая: «Не белы-то снеги», светло вычищенный самовар величиной, примерно сказать, в ведро или более; клокочущая влага, наполняющая его, постепенно переходит в чайник, потом в чашки, из которых окончательно уже разливается по желудкам присутствующих; и вся эта картина, в довершение эффекта, освещается лучами заходящего солнца. Подобно этому, вообразите себе морозный зимний вечер, теплую хорошенькую комнату, любезную хозяйку дома, которая со всем радушием отогревает вас чаем, разумеется, если вы где-нибудь были и озябли, и, наконец, какое наслаждение, когда хорошенькая, миленькая ручка женщины разливает чай: не правда ли, что это прекрасно? Даже самый чай получает какую-то особенную прелесть; и теплота, наполняющая ваш желудок, сообщается всему вашему организму и располагает вас к неге».
ЧАЙ НА ПРИРОДЕ
«А какие полные жизни и разнообразия картины представляют глазам вашим внутренние и загородные гулянья Москвы! Луговины гулянья, покрытые или усеянные любителями чая, разбросанными на сотни кучек, истребляющими с особенным наслаждением китайскую траву и русскую воду... Раскинутые палатки, возле которых стоят изувеченные, в заплатах, на каких-то странных подпорках самовары необъятной величины, около которых хлопотливо бегают служители в пестрых и белых рубашках, спеша удовлетворить жажду каждого из посетителей их палаток».
«Вы, как любитель чая, знаток, вы желаете пить его на открытом воздухе и созерцать окружающее вас; не успели вы пройти несколько шагов, как уже встречаете предложение занять свободное место, которое еще занято посетителями, подобными вам, и которое освободится еще не так скоро, как обещают вам. Но вот, наконец, вы завладели местом и самоваром, который едва было не перескочил на соседний стол, но ваша предусмотрительность успела предупредить это похищение, и он остался в вашем распоряжении. Но едва вы успели распорядиться и приступить к чаепитию, как вас озадачивают просьбой об уступке самовара другим посетителям, почему вы находите себя в необходимости умерить свое наслаждение и волей или неволей уступить место, а с ним вместе и самовар другим; и, с прискорбием смотря, как эти другие занимают ваше место и атакуют самовар, который, за несколько до того минут, принадлежал вам, вы даете себе обещание, что на следующий уже раз не станете пить чай в таком роде. Но лишь придет этот будущий раз — и все забыто; вы снова справляете годовщину, пьете чай; с вами повторяется та же история, что и прежде, и вы по-прежнему сердитесь и даете себе обещание не делать этого на следующий раз».
