10 миллионов бутылок шампанского «Вдова Клико Понсарден» ежегодно отправляются в 150 стран мира. А всё это началось с песни… Муж Барбе-Николь Понсарден (в нежном исполнении Хейли Беннетт) Франсуа Клико (нездешний образ Тома Старриджа) научил её колдовству вокального общения с виноградниками, с лозами Пино нуар, Шардоне и Пино менье, создавшими впоследствии непревзойдённую комбинацию вкуса и аромата игристого вина из Реймса, провинции Шампань. Франсуа и Барбе были заодно в захватывающем творческом процессе, производящем сладостную радость, праздничный восторг и поэтическую меланхолию в одном бокале игристого золотого нектара.
История истинной женщины, преподнесённая с тонким художественным вкусом Томасом Нэппером и удивительно гармоничной игрой актёров, ставит перед нами вопрос: «Каков рецепт изысканности?»
Портрет Барбе-Николь состоит из палитры красок её души, выраженной в качествах, щедро продемонстрированных в фильме, в истории становления судьбы, связанной с тяжелым трудом на полях жизни многих поколений, смысл которого выражен в ёмком по смыслу слове УРОЖАЙ.
Она точно знала, чего хотела и самостоятельно шла к цели, прося только об одном – чтобы ей не мешали.
Её не могли сломить неудачи, потому что она была лишь чутким представителем природных сил, живущих по своим законам, несущим в себе гармонию всеприсутствия.
Она умела просить так, что ей невозможно было отказать даже супер-консервативному свёкру, основателю винного дома Филиппу Клико-Муирон (Бен Майлз), не умеющему прощать и лишённому беспочвенности надежд и веры в обещания.
Сознавая риски роста и экспансии, она шла вперёд, чувствуя границы дозволенного и учитывая интересы тех, кто был с ней не согласен и чужд её новаторскому сознанию и природному мировоззрению равенства возможностей.
Она любила своё дело жизни и получала от него наслаждение каждый миг своей вовлеченности в творческий труд по созданию совершенства. Именно жизнь внутри своего дела сделало её Хозяйкой радостного наследия постоянного контакта с жизнью, буквально выращивания жизни, когда в янтарной капельке созревшего винограда соединяются дары почвы, климата, томления и взрыва КОМЕТЫ, как она назвала урожай 1811 года, ставший сенсацией в России 1814 года, когда за каждую из 23000 поставленных бутылок платили по 12 рублей и больше.
Вошёл: и пробка в потолок,
Вина Кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
— А. С. Пушкин «Евгений Онегин»
Поток жизни учил прекрасную Барбе-Николь не быть привязанным ни к чему, даже к великолепному мужчине её жизни, разделившему её судьбу абсолютного превосходства - выдающемуся коммерсанту Луи Бону (не уступающий своему же неотразимому образу Сэм Райли).
И, наконец, вдова Клико научила нас удивительному природному закону упорядоченной спонтанности и радостно-печальной верности любви и жизни. Она не планировала прожить свою жизнь, чтобы увеличить производство в 7.5 раз. Она всегда оставалась женщиной. Её память вдохновляла душу песней, которую они пели с любимым мужем в молодости у древней лозы, пропустившей через себя земное время и, вбирая из земли и солнца в себя только самое ценное, продолжала жить в том, что осталось после неё, после того, когда она отдала свой последний урожай.
Над слюдою речного плеса,
над стеклом в золотых отливах -
зачарованный берег в белых
тополях и зеленых ивах.
Бьется в русле уснувшем сердце,
льется в сонной излуке лето,
и реке упоенной снится
женский голос и голос флейты.
Зачарованный берег... Ивы
окунулись в затон глубокий
и целуют во сне ветвями
золотое стекло затоки.
И рукою подать до неба,
и течет это небо сонно,
голубым серебром тумана
гладя водную гладь и кроны.
Примечтался сегодня сердцу
этот берег с плакучей ивой,
и решило оно за счастьем
плыть по воле волны сонливой.
Но у самой воды внезапно
на глаза навернулись слезы:
зачарованный голос песню
пел совсем у другого плеса.
Хуан Рауль Хименес
