Как известно, в соответствии с указами Петра I, на вечном хранении находится два ботика один в Санкт-Петербурге (английской постройки), находится на хранении в Военно-морском музее в Санкт-Петербурге, и по признанию Петра является «дедушкой Русского флота», второй в Переславле-Залесском (голландской постройки) под названием «Фортуна».
В конце 40-х годов XIX в. в энциклопедическом словаре под редакцией Старчевского 1847 г. написано, что ботик хранящийся в Петербурге сделан в Деднове, где голландские мастера строили в 1669 г. корабль "Орел" , а в другом томе 1849 г. ботик из амбара боярина Никиты Ивановича Романова в селе Измайлова построен в Англии. По этому словарю ботик найден в 1691 г., а историк русского флота Веселаго Ф. Ф в 1888 г.. пишет, что это произошло в 1688 г. Так что ботики хранят еще много тайн и главная из них, какой постройки ботик нашел юный Петр в амбаре.
В пользу ботика голландской постройки:
- Изображение ботика на титульном листе "Корабельного устава" Птера I ;
Подробнее о ботиках см. статью "Ботики Петра I в литературе XIX - начале XX века."
Характеристики ботиков:
А) «Фортуна» - голландского типа:
- Мартынов & Тихонравов, 1872 г.: длина - 9,5 аршин, ширина - 3 аршина 6 вершков, высота - 2 аршина, кол-во весел – 10;
- Военная энциклопедия, 1911 г.: длина - 13 фут, ширина - 4 фута, количество весел – 10;
Б) «Св. Николай» - английского типа:
- Веселаго, 1871 г.: длина - 19 фут 9 дюймов, ширина - 6 фут 5 дюймов, высота от киля до верха - 2 фута 8 дюймов, высота мачты - 21 фут, высота флагштока - 8 фут 9 дюймов, вес ≈ 80 пудов;
- Веселаго, 1872 г.:, длина - 18 фут 7 ¾ дюйма по килю, 19 фут 10 дюймов по верхнему борту, ширина - 6 фут 6 ½ дюймов по борту, глубина интрюма - 2 футов от верхней грани киля по борту, 3 пушки;
- Головачев: полная длина — 19 футов 9 дюймов, наибольшая ширина — 6 фут 5 дюймов, ширина в корме — 3 фута 3 ¾ дюйма, вышина в средине — 2 фута 8 дюймов, высота форштевня — 3 фута 3 ¼ дюйма, высота ахтерштевня — 3 фута 3 ½ дюйма, величина большой мачты — 21 фут, величина малой мачты или флагштока — 8 фут, 4 чугунные пушки 1/3 футового калибра, вес более 80 пудов.
- Ученый комитет, 1837 г.: длина ботика между перпендикулярами – 19 ф. 9 д., ширина на Мидель-шпангоуте – 6 ф. 5 д., высота на Мидель шпангоута от нижней кромки киля, до верхней кромки планшира – 2 ф. 8 д., высота на Фор-штевне – 3 ф. 3 ¼ д., высота на Ахтер-штевне – 3 ф. 3 ½ д., ширина кормы на высоте планшира – 2 д. 2 ¾ д., толщина обшивки – 1 1/8 д., ширина планшира – 4 3/8 д., ширина наружного пояса в носу – 2 3/8 д., ширина наружного пояса на миделе – 5 ½ д., ширина наружного пояса на корме – 3 ¾ д., толщина балок – 1 ½ д., ширина – 8 1/8 д., расстояние мачты от Фор-штевня – 3 ф. 8 ¾ д., флагшток на корме до клотика – 3 ар. 12 вер., клотика толщина – 1/3 вер., мачта на носу до клотика 9 ар., клотик толщина – 2 вер.
Подробный разбор о происхождении ботиков проводит Головачев в статье о Петровском ботике в середине второй половины XIX в.
Кем и когда он был построен, прежде нежели появился в царской кладовой (амбаре) на льняном дворе? Вопрос этот долго у наших историков был спорным.
На том основании, что ботик был английский, кто-то доказывал, что он, будто-бы еще около 1580 года, подарен был английской королевой Елисаветой царю Иоанну Васильевичу Грозному. Но слишком столетнее его сбережение посреди смутного времени самозванцев и всех переворотов постигших двор и царское семейство более нежели сомнительно, даже и в том случае, если бы ботик оставался вовсе без употребления; а ежели он в течении этого времени находился в употреблении, то столетнее сохранение его делается вовсе невозможным: он должен был в этот срок рассохнутся, рассыпятся и сгнить по естественному порядку вещей. Во всяком случае это первое мнение голословно и не имеет никакого подтверждена ни в одном историческом свидетельстве, так что его можно безукоризненно причислит к области досужего вымысла. Ботик английский, также как и буер голландский, составляют здесь не более как видовое отличие судна от прочих однородных с ним судов.
Существует и другое мнение, которое, по многим обстоятельствам, кажется более веским и потому более запутывает дело: В архиве Гидрографического Департамента нашего морского министерства сохраняется литографированная картина, содержащая рисунки Петровского ботика. С картины этой ходит по рукам несколько копий, и даже имеются воспроизведенная в моделях фигуры ботика. На этой картине ботик изображен в двух положениях: в пол-оборота к зрителю кормой и в пол-оборота носом. В обоих положениях ботика, на его большой мачте привязан штандарт, а на малой кайзер-флаг.
Ботик изображен стоящим на постаменте или тумбе, на которой с ее четырех сторон начертаны разные эмблематические фигуры и отдельные надписи; а вверху на поле, на особой цыдуле имеется проект общей надписи на туже тумбу —и в этой последней надписи, между прочим, сказано: «Нарицается же судно сие бот английский. Бот— по виду своему между суднами, английский же—по делу и мере английской архитектуры, —на желание бо вышеупомянутого деда (Никиты Ивановича Романова) Императорского Величества, мужа в России к честным искусствам над тогдашний обычай быстроохотного —судно сне в Англии сделано и оттуда в Москву привезено». Градыровал Иван Зубов. Года на литографии нет.
Кто составлял эту надпись? была ли она применена к делу? — неизвестно. По крайней мере, при жизни Петра, она не была применена —это верно. Тут Императорский титул, то есть—по меньшей мере 1722 год. А ботик на такой тумбе после этого никогда не находился. Даже нигде—ни на литографии и ни в каком историческом документе не значится, чтобы проект был кем одобрен.
Никакой самомалейший исторический намек не подтверждает того обстоятельства, чтобы ботик выписан был из Англии; является свидетельством одна только упомянутая литография, и все лица, искавшие подтверждения последнего мнения, оставались при одних умозрениях и той же Зубовской литографии.
В опровержение ни на чем, следовательно, не основанных предположений, можно было бы заметить — во-первых: что процедура выписки ботика из Англии при жизни Никиты Ивановича Романова, то есть в первой половине 17 века, его доставка в Архангельск и привоз оттуда в Москву, его неделимой тягости в 80 пудов, —делали подобную роскошь для частного лица, каким был Никита Иванович Романов, положительно недоступной; а иного пути в Москву для ботика, кроме упомянутого на Архангельск, тогда не существовало —так как с нашей западной границы шведы к нам и малых посылок не пропускали. Тогда как лицо, составлявшее проекта надписи на тумбу, даже если это было в конце царствования Петра, т. е. лет 80 спустя после предполагаемого времени выписки ботика, —не могло быть судьей в деде прежних затруднений на его провоз, а напротив того могло воспользоваться темной стороной дела для составления похвального слова.
Во-вторых: в 1635 году, при царе Михаиле Федоровиче, у нас производилось уже военное судостроение, и были выписаны голландские корабельные мастера, имелись уже чертежи для мореходных судов, и охотнику на приобретение такого судна гораздо проще было его заказать у себя дома, нежели предпринимать всю процедуру его выписки и провозки из Англии морем на Архангельск.
В третьих: Если ботик даже и был выписан из Англии при жизни Никиты Ивановича Романова (последний скончался в 1653 году), то снова до 1688 года, со времени его постройки, следует считать около 40 лет, и снова такой продолжительный срок его сохранения в годном состоянии делается не совсем достоверным, тогда как предположение на то, что литография Зубова была сделана по заказу Петра или же с его санкции, не основывается ни на каких известных обстоятельствах, a тем менее на каких либо исторических свидетельствах, и возражения мои уже сами по себе перевешивают сомнительное свидетельство литографии, которая могла быть составлена даже и в царствование Императрицы Елисаветы.
Затем приведу третье уже действительно документальное свидетельство о происхождении ботика.
Известно, что в 1667 году, при царе Алексее Михайловиче, у нас было снова предпринято военное судостроение, и в селе Дединове, при впадении Москвы реки в Оку, недалеко от города Коломны, в 1668 году были выстроены под руководством полковника фон-Букховена и голландских мастеров двоих Стреков и Хельта русскими рабочими людьми: корабль Орел (род корвета), яхта, два шлюпа или шняка (большие шлюпки) и бот. В актах археографической комиссии подробно опубликованы все документы, относящееся к этому судостроению, и потому я по небольшому объему этой статьи не буду входить в описание всех его подробностей, а напомню только, что о производстве строения всех этих судов сохранилось в наших архивах множество документов, и потому эта историческая почва самая твердая. Корабль, яхта и оба шлюпа были в 1669 году доведены до Астрахани: об этом упоминается очень определительно в документах, но бот туда не пошел —это точно также значится с большой отчетливостью в тех же документах. Проследить за этим очень легко по содержанию упомянутых «Актов».
Я напомню, что Дединово лежало при устье Москвы реки и от самой Москвы находится очень недалеко, как значится это и в словаре Щекатова.
Сверх того, о судостроении нашем при царе Алексее Михайловиче писали много сами судостроители-голландцы, и их свидетельства не только ни в чем не расходятся с нашими документами, а напротив во многом их поясняют. Голландцы строили все эти суда, их сплавляли, составляли на них собрание офицеров и большую часть команды и вместе с этими судами бедствовали, когда Астрахань была взята Стенькой Разиным, в 1670 году.
Корабль Орел и яхта, как известно и как значится в «Актах», были тогда Разиным сожжены, и с судов этих успели спастись: командир корабля Ботлер, старший пушкарь Карстен Брант, лекарь Термонт, парусник Стрейс и офицер Лодевейк Фабрициус.
Они спаслись на одной из своих шлюпок в Персию; много бедствовали, но успели добраться до России, и подробно описали свои бедствия в сочинениях, которые были опубликованы в Голландии; а Термонт и Карстен Брант даже воротились в Москву; и Карстен Брант, в 1688 году, то есть спустя 18 лет по сожжении помянутых судов, занимался в Москве столярным мастерством и, как было выше сказано, вычинил ботик для Петра.
У голландского современника хроникера Схельтема почти слово в слово описан тот случай, когда Петр нашел «ботик» в амбаре между старыми вещами, и определительно уже сказано, что ботик был построен в России вместе с кораблем и яхтой в селе Дединове. Тоже самое говорит и другой очевидец всего дела петровский генерал Патрик Гордон в своих записках. Наконец, мы имеем третье весьма важное свидетельство о происхождении ботика —вместе опровергающее сполна и показание картины, гравированной Иваном Зубовым. Это свидетельство нидерландского президента при Петр, некоего де-Вильде. Письма де-Вильде и его донесения своему правительству пользуются самой лучшей репутацией относительно отчетливости и пунктуальности своего содержания; он не грешит никакими промахами и ошибками. Все содержащаяся в них официальные сведения, до мелочей, де-Вильде получал исключительно от самого Петра или же от лиц ближайших к Петру— от Апраксина, Меньшикова, и в этих донесениях мы находим многие драгоценные сведения и подробности разных исторических обстоятельств, ускользнувших от наших собственных хроник. А между темь де-Вильде, 31-го мая 1723 года, то-есть на другой день после торжественного освящения ботика у Невского монастыря, в донесении своем правительству, описывает шествие ботика по Неве и говорит:
«Флотилия должна была составить триумфальный конвой для первого мореходного судна, построенного в России по пространному образцу и подавшего Императору (Петру) первую мысль к построению других парусных судов и потом больших кораблей и целого флота».
И так нарядим историческое следствие: С одной стороны мы видим бездоказательное мнение лиц, говоривших по слухам, и неподтвержденный никаким достоверным свидетельством, а с другой стороны находим показания трех и даже четырех лиц, беспристрастных очевидцев или свидетелей самого дела —показания, которые совершенно согласуются с обстоятельствами и указанием наших документов; и мы безбоязненно можем верить, что ботик, вместе с кораблем Орлом, яхтой и двумя шлюпками, был построен из нашего русского леса, в России, в селе Дединове, нашими плотниками и под руководством голландских мастеров —как об этом я говорил выше.
В. Срезневский со ссылкой на рукопись неизвестного автора при описании празднования 100-летия Петербурга называет ботик «Орлом»: «Царь Алексей Михайлович построил сие судно в 1668 г. в Москве для прогулки по Волге и назвал его «Орлом». Пётр Алексеевич возобновил оный и вооружил снова, к чему сам и начало положил. Он приказал перевести сие судно из Москвы в Санкт-Петербург в 1723 году и с великим торжеством плыть к Кронштадту.» Ларионов А. Л. в своей статье 1976 г. назвал это самой курьезной трактовкой истории судна, но именно в доставке ботика из Москвы в Петербург кроется причина, вызывающая спор историков, и скорее всего под названием "человеческий фактор".
В 1722 г. доставление ботика из Москвы в Петербурге было поручено гвардии сержанту Кореневу, который 29 января получил следующий высочайше указ: «Ехать тебе с ботиком и весть до Шлиссельбурга…» В сборнике выписок из архивных бумаг о Петре Великом на стр. 330 есть запись от 01 февраля 1723 г. «По указу его императорского величества подключнику Михаилу Татаринову: отпустить с Сытного двора собственных его величества буеров матросу Михаилу Ракову, которой ныне посылается с старым ботиком в Санкт-Петербург, на сей февраль месяц вина простого по чарке на день, и тот отпуск, записав в расходные книги, отдать оному матросу Ракову с распиской. Дмитрий Волошин.»
Во всех документах фигурирует название ботик, но к 1722 г. все уже прекрасно разбирались в типах судов хранившихся в Переславле и различали английский ботик (ял) и голландский буер (ботик), к тому же, по заверениям Ларионова, имевший шверцы. Поэтому восстановил Пальчиков именно английский ботик, который и перевезли в Петербург.
В мае 1723 г., ботик был торжественно встречен в Петербурге 27 мая государь сам отправился за ним в Шлиссельбург, и 29 мая в 7 часов вечера прибыл государь на «ботике» к Невскому монастырю. В день рождения государя, 30 мая, в 9-м часу утра, в сопровождении судов Невского флота, отправились с ботиком к Троицкой площади.
Наиболее вероятно, что «Фортуна», как голландский буер был построен при строительстве «Орла» в Дединове (Деднове) и именно его нашел Петр в амбаре. Английский ботик, вероятно, с корабля Santa Profeetie (Святое пророчество), заказанного в Голландии в 1693 году и отправленного бургомистром Витсеном из Амстердама, т.е. купленного за границей и прибывшего к Архангельску в июле 1694 г. с капитаном Яном Фламом. Согласно официальной версии, корабль был превращён в торговое судно и в 1695 г. отправлен в Голландию с товарами и его дальнейшая судьба неизвестна. На роль этого судна подходит английское судно Preston, Antelope, построенное в Woodbridge в 1653 г., имеющее 40-52 пуш., длину 101 ф., ширину 31 ф., глубину интрюма 13 ф., тоннаж 516 т., и проданное в 1693 г.
Подтверждением может служить несколько выписок из приложения к Азовскому периоду.
Петр I 19 июля 1694 г. писал из Архангельска к Андрею Андреевичу Виниусу: «Письмо твое, июля в 9 д. писанное, мне вручено июля в 16 день, и в том письме писано, чтобы размер взять с корабля, которой Флам приведет, и с того бы делать и иные суды.»
Выписка из записной книги грамот, присланных на Вологду в 203, 204 и в 205 году, об отправлении с Вологды в Москву водяных заморских судов, 1695 года ноября 15, т. е. не только одной галеры.
Ноября в 15 день Великих Государей грамота из посольского приказа за приписью дьяка Ивана Волкова. Велено на Вологде у таможенного и круженного двора у голов на поделку под те суды двадцатеры дровней, по три по полу третьи сажени, какие надобно, денег десять рублев, велено те дровни сделать на Вологде плотникам тотчас в цене без передачи и стали б в отделке те дровни алтын по 10-ти, или конечно по 15-ти. И в отпуску тех судов не учинить вам никакого мотчанья; сделать бы вам те дровни по вышеписанной мере чтоб можно было те суды довести к Москве без повреждения в скором времени; и того строения смотрели вы над плотниками сами, и сделав те сани и устроя на них те суды отпустили тех иноземцев с теми водяными заморскими судами вы с Вологды к Москве на ямских подводах безо всякого мотчанья; на те ямские подводы, по отписке вашей и по сказке иноземцев на чем можно те суды поднять, на 100 подвод, прогонные деньга по поверстной книге от Вологды до Москвы по 21 алтыну на подводу, всего 63 рубли велено взять на Вологде из таможенных и кабацких же доходов и посылали за теми судами с теми иноземцами и с прогонными деньгами с Вологды из приказной избы подьячего доброго от места, велено ему в дороге те суды вести с великим бережением и прогонные деньги но ямам раздавать и над ямщиками надсматривать на крепко, что б тех судов не переломали и иных частей из них не растеряли, а довезли б до Москвы в целости, а иноземцам Яну Питерсену с товарищи, которые с теми судами поедут к Москве, выдать жалованье на Вологде на корм в зачет 10 рублей из таможенных и из кабацких доходов, и о даче тех на сани и на прогоны кормовых денег на Вологду, к таможенного и кружечного двора к голове, послушная память из приказа Большие казны, а как те суды вы с Вологды отпустите, и кого с ними в провожатого подьячего пошлете, и сколько под те суды ямских подвод и прогонных иноземцам кормовых денег дано будет, и во что под те суды вышеупомянутые подъёмные сани станут, велено о том о всем к Великим Государям писать.
Петр I в конце апреля 1696 г., при подготовке к Азовскому походу, писал к Федору Матвеевичу Апраксину – губернатору Архангельска: «… к потребе же сих благоволи прислать мелкое ружье все, которое было на корабле Фламове, такожде и постелю…», т.е. не все было отправлено в Москву в 1695 г.
По данным Елагина Е. С. в Воронеже для Азовского похода в марте 1696 г. построили 2 корабля-галеаса:
- Апостол Петр 36 пуш., длина 113 ф., ширина 25 ф. Спущен 26 апреля 1696 г. и чрез два дня отправился к Азову, достраиваясь дорогою. Во время осады Азова находился в Новосергеевске. В 1699 г. находился в эскадре, сопровождавшей в Керчь посла Украинцова под командою капитана Андрея Фогта. В 1700 г. переведен из Таганрога в Азов. В 1710 г. по осмотре в Азове оказался гнил и в починку негоден.
- Апостол Павел 36 пуш., длина 98 ф., ширина 30 ф. В описных книгах судов Азовского флота показан в Азове с 1698 г. В 1710 г. при осмотре судов в Азове оказался гнил и в починку негоден. По размерениям наиболее подходит "Святому пророчеству".
Члены их были срублены, по чертежам, в продолжение зимы, под надзором стольника Титова...
Выписанный из-за границы, для постройки этих двух судов, капитан Август Мейер прибыл в Воронеж в исходе марта…
Основываясь на письме Государя к Ромодановскому от 23 марта, «да ныне же зачали делать на прошлых неделях два галеаса» Елагин предполагает, что галеасами считали корабли:
Название галеасов, совершенно неправильно приданное первым двум судам, существовало не долго. Нося в продолжении 3-х лет название галеасов, или кораблей-галеасов, с 1699 года они называются уже кораблями.
и далее сам опровергает данное предположение (Елагин, 1864, стр. 254-255):
Здесь же находится и изображение корабля Апостол Петр снятое с картины Схонбека (Москва 1699 г.), представляющей взятие Азова. Не только не ручаясь за точность изображения последнего, но сомневаясь даже в присутствии второго закрытого дека, мы можем на основании сохранившихся данных, положительно заключить, что между кораблём Апостол Петр и галеасами не было ничего общего.
Анонс. О кораблях, галеасах и галерах Азовского похода 1696 г. готовится подробная статья.
Ответом на поставленный вопрос может служить гравюра неизвестного автора, возможно Bastiaen Stopendael, Бегство короля Англии Якова II Стюарта во Францию, датируемая 1689 г., на которой изображен корабельный бот без транцевой кормы и шверцев.
Остается только предположить, что в конце XVII века могли произойти конструктивные изменения английских ботов, связанные с появлением транцевой кормы. Так на картине 1888 г. "Бегство короля Якова II после битвы на реке Бойн" в 1690 г, художник Andrew Carrick Gow (1848-1920), изображен ботик с транцевой кормой.
Литература:
Боголюбов Н. История корабля, общедоступное изложение судостроения и судоходства у всех прибрежных народов от древнейших времен до наших дней включительно, Т. 2, Москва, Типография Л. Ф. Снегирева, 1880 г.
Веселаго Ф. Ф. Дедушка русского флота 1688-1882 Русская старина Т.4 1871 07-12 стр. 462-482
Веселаго Ф. Ф. Сведения о ботике за 200 лет 1688-1888 гг., СПб, 1888 г.
Веселаго Ф. Ф. Очерк русской морской истории Ч. 1., СПб., 1875
Военная энциклопедия Т. 5, Петербург, из-во И. Д. Сытина, 1911 г., стр. 38
Головачев Петровский ботик, Письмо в редакцию «Кронштадтского вестника», стр. 21-32
Елагин Азовский период истории Русского флота, 1862 г., стр. 103
Елагин История русского флота. Период Азовский. Приложение. Часть I, 1864 г., стр. 2-3
Записки Ученого комитета Морского министерства № 13
Ларионов А. Л. Ботик Петра I Судостроение 1976 № 7
Мартынов А. Переславский ботик Петра Великого – 1872
Материалы для истории Русского флота. Часть IX, 1882, стр. 496-497
Письма и бумаги императора Петра Великого Т. 1, 1887 г., стр. 497
Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Первое. Том VI, стр. 510
«Русская старина», 1903, г. Т.XIV, с. 363—378
Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом Т. 2, 1872 г., стр. 330
Соловьев Н. Переяславский ботик Страницы из Исторического вестника IV 1897 10-12, стр. 248
Старчевский Справочный энциклопедический словарь Т. 12, 1847 г., стр. 78
Чернышев А.А. Российский парусный флот. Т. 1 – 1997 г.
