Чуть растерянно улыбнулась: такой мимолётною оказалась радость в тёмно-карих глазах Захара…
Он сдержанно поклонился:
- Здорово дневали, Дарья Тимофеевна.
А у неё не получилось скрыть счастье – оттого, что видит его:
- Захар!..
Захар оглянулся: Родька, дружок детства, по своему обыкновению, – балагур известный! – рассказывал парням и девушкам какие-то побаски-небылицы… Захар усмехнулся: Родьку не переслушаешь… а тем временем его добротные сани стоят без дела.
Кивнул Дарье:
- Хочешь, – прокачу? Садись.
Дарья крепко держалась за Захаровы плечи…
Сани летели вниз, по склону, – казалось, над землёю летели.
То ли миг счастья… то ли целая вечность…
У самой реки Захар умело остановил сани. Подал Дарье руку, отряхнул снег с пухового платка:
- Боялась? Страшно было?
-Дух захватило, Захарушка, – с улыбкою призналась Даша. – Только… С тобою мне ничего не страшно.
Захар не ответил. Проводил взглядом воронью стаю, что шумно сорвалась с верхушки дуба.
Даша снова нашла его глаза. В голосе – затаённое беспокойство:
-Захарушка!.. Захар Иванович!.. Либо… изменилось что?.. Столько дней не виделись с тобою!
- С осени, считай, и не виделись, – согласился Захар. – Изменилось, Дарья. Я теперь на шахте работаю – на «Парамоновской». Там же и живу. На Святки вот выходной пришёлся, – батю с маманею приехал проведать. Завтра, лишь зорька, на шахту возвращаюсь: вечером – моя смена.
-Завтра… возвращаешься? – Дарья поправила платок. – Что ж, Захар Иванович… Я тебе больше не невеста. Так и не сошлись… наши с тобою дороженьки.
Захар взял её за плечи:
-Поедешь со мною – на «Парамоновскую»?
- Я… На «Парамоновскую»? – Дарья вскинула обескураженный взгляд.
- Денег заработаю – к осени хату свою построю. Пока поживём с тобою у тётки Евдокии: она Григорию дальней роднёю приходится.
- Как же это, Захар…
-Минуют Святки – обвенчаемся.
- Страшно это, Захарушка… Шахта – страшно… Люди другие… незнакомые.
Захар улыбнулся:
- Ну, в шахту тебе точно не придётся спускаться. А люди на «Парамоновской» хорошие – шахтёры наши.
-Оой, Захар!..
- Согласная ты?
Согласная. С тобою – на край света согласная я.
Синекрылый вечер закружился над степью и над балкою, а парни с девчатами и не думали по домам расходиться: на то и Святки, на то и зима снежная…
А Дарья вздохнула:
- Поздно уже. Маманюшка ругаться станет: на час отпустила меня. И то, – Катерина упросила её.
Катерина смотрела вслед Захару и Даше…
Захар проводил Дарью до калитки.
Анисия Карповна взглянула в окно, быстро перекрестилась: может, и сладится у Дашутки с Захаром… Прав Тимофей Парамонович – не так-то и просто будет отдать Дарью замуж: разговоры о случившемся на Покров в церкви не утихают… а домыслы – разные. Дождётся ли Дарьюшка сватов…
Только напрасною была её радость.
Утром Захар спешился у калитки, вошел в хату. Снял шапку, перекрестился на иконы:
- Здорово ночевали.
В глазах Анисии Карповны – неприкрытое торжество:
- Давно не видно было тебя, Захар Иванович… А в хате у нас – либо забыл что?.. Раз спозаранку-то явился.
Вокруг да около – ни к чему. И Захар объяснил:
-На той неделе приеду – обвенчаемся с Дарьей.
-Что ж, – выходит, снова сватаешься?
Захар нахмурился:
- Незачем это – снова свататься. Сватался уж. Дарья – невеста моя: она согласилась стать моей женою.
- Да кто ж против-то! – заторопилась Анисия Карповна. – Ты, Захар Иванович, на пороге-то не стой, – к столу проходи. Сейчас всё и обговорим.
Тимофей Пахомович с неудовольствием взглянул на супругу. За столом – ровно в сдержанной догадке – полюбопытствовал:
-Обвенчаетесь… А после – что?
-После венчания мы с Дарьей уедем на «Парамоновскую». Я там работаю – горнорабочим.
- Горнорабочим, значит, – кивнул Тимофей Пахомович. – Ну, а то чего ж: бондарную мастерскую – батя всю жизнь тянулся на неё… – значит, побоку.
- Отец с Егором, крестником его, справляются.
-А ты, значит, горнорабочим. Вместо того, чтоб ремесло отцовское в руки взять… – камень бесовский под землёю рубишь.
-Уголь, Тимофей Пахомович, большую пользу приносит – литейному заводу на Лугани. А ещё его отправляют в Севастополь: у кораблей Черноморского флота большая нужда в горючем камне с берегов нашего Северского Донца. К слову сказать, – с углём и в кузне твоей дела пошли бы веселее.
Анисия Карповна всполошилась:
- Это… ты, Захар Иванович, про что?
-Про горючий камень.
-Это ты… – про то, что Дарью нашу… с собою на шахту увезёшь?
-Обвенчаемся – уедем.
- А про наше согласие на то ты спросил?
- Дарья согласна стать моею женой. Что ж у нас за семья-то будет, ежели я – на шахте, а она – с вами в Степновском?
Анисия Карповна руками всплеснула:
- Да где ж ты взялся… на нашу голову – жених-то такой!.. То любушка твоя фату невестину… и платье подвенечное церковною свечою поджигает… То придумал… – к чёрту на кулички увезти дочушку нашу!
-Какой же чёрт, Анисия Карповна, – усмехнулся Захар. – Рудник – за Криничною балкой. Станете в гости к нам приезжать.
- Нет на это нашего родительского согласия, Захар Иванович. Ищи себе невесту в другом месте. А Дарью мы лучше в монастырь отвезём: хоть богоугодное дело-то… – чем на шахту с тобою отпустить.
Дарья взяла Захара за руку:
- Я, маманюшка… Я с Захаром уеду, – лишь обвенчаемся.
- Никак не расслышала – слово-то материно?! Сказано: не бывать этому!
-Ты вот что, Захар, – поднял угрюмый взгляд Тимофей Пахомович. – Ежели хочешь жениться на Дарье… ежели хочешь нашего родительского благословения, – забудь про шахту и про бесовский камень.
Захар чуть сжал Дарьину ладонь:
- Что до вашего благословения, – так вы ж, Тимофей Пахомович, с Анисией Карповною уже благословили нас. Второй раз не требуется. Так случилось, что не обвенчались мы с Дарьею в Покров. Обвенчаемся сразу после Святок.
В глазах у Анисии Карповны сверкнули молнии:
- Слава Богу, дочка у нас выросла послушною воле родителей. Никуда ты её, милок, не увезёшь. Не посмеет Дарья отца и мать ослушаться. А тебе уж сказано: на шахте своей и ищи себе невесту.
Только не вышло по слову родительскому…
Проводила Дарья Захара до калитки, и сговорились они: уехать на «Парамоновскую» и там обвенчаться.
Вскоре и случай представился: как раз Захар приехал в Степновский… а Тимофей Пахомович с Анисиею Карповной в Селезнёвку уехали – кума с кумою проведать.
Собрала Дарья в холщовый мешок всё, что по девичеству полагалось…
Братья, Степан и Матвей, дома были – снег во дворе откидывали.
Дарья вышла на крыльцо, быстро перекрестилась.
Матвей увидел Огонька, запряженного в сани… Свёл брови, окинул взглядом мешок в Дарьиных руках. Догадался, – встал у сестры на пути:
- Что надумала, Дашка?.. Не годится это!
Степан остановил брата:
- Погоди, Матвей. Давеча говорил ты про Анютку, – помнишь?.. Мол, – жизнь без неё не мила. Ну, а ежели Анюткины отец с матерью не отдадут её за тебя?.. Григория Фёдоровича и Марфу Тихоновну послухаешь?.. Либо – сердце своё? – Взглянул на Дарью, чуть приметно улыбнулся: – А за сундуки с приданным ты, Дашка, не переживай: отойдут батя с маманею – тут мы тебе на «Парамоновскую» их и доставим. Да и то сказать: мы с Матвеем давно собираемся посмотреть: что ж за шахта такая... что ж за горюч-камень. Вот заодно и увидим.
-Разгневается батянечка на вас, – что отпустили меня…
Степан подмигнул Матвею:
- Ему не впервой гневаться. А мы ж не ребята малые: уши-то, поди, не надерёт батя - припозднился с этим. Сладим. – Донёс Дарьин мешок до саней, поддержал сестру, – пока сядет. Кивнул: – Трогай, Захар. С Богом.
…Не надеялась Глафира, – хоть и разладилась свадьба у Захара с Дарьей…
Не надеялась… не ждала.
Лишь знала: ежели приедет Захар, – не прогонит его.
И скрываться не станет: живот уж заметен…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11