Потому что время ужина давно наступило. По кухне метался мой напарник, толпу за дверью "кормили" уговорами инструктора. Начальник альпинистского лагеря лично следил за таинством выпечки, обжигаясь о раскалённую плиту.
Я не разгибая спины творила оладьи.
В лагерь не привезли хлеб. Почти 300 участников, плюс инструкторы, администрация, рабочие - все оставались практически без ужина. Без хлеба, который всему голова, каша с мясом получалась на один зуб. Энергии тратили много, поэтому грозила буквально катастрофа. Голодный люд в горы не пойдёт.
Примерно за час до ужина ворвался на кухню начальник лагеря: "Выручайте, ребята!" - а ребята-повара - "двое из ларца", я и Валера. Всё.
В прошлом году впервые приехали в лагерь обычными участниками по путёвкам из секции альпинизма, в которой занимались. Выполнили норму "значок альпиниста", дальше домой до следующего сезона. Но горы! Уезжать не хотелось до невозможности.
В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы — просто некуда деться!
И спускаемся вниз с покорённых вершин,
Оставляя в горах,
оставляя в горах своё сердце.
(Владимир Высоцкий, "Прощание с горами").
А что делать? И вдруг Валера придумал - остаться рабочими. Странное предложение приняли, стали мы вдруг кухонными рабочими на побегушках. Посуду мыть, картошку чистить, полы драить. Зато в горы ходили на вольных условиях, третий разряд выполнили. В отличие от участников по путёвкам, свободно выходили за пределы лагеря. Но это длинная история, напишу отдельно.
На второй год приехали целенаправленно - кухонными рабочими. Заранее договорились с начальником лагеря, прибыли без путёвок на весь сезон с июня до конца сентября.
А вместо кухонных рабочих стали поварами. Готовить, конечно, умели, но для семьи, для дома, вовсе не на сотни голодных ртов. Ничего, справились.
И теперь начальник лагеря возопил - выручайте! Каким образом? Хлеб мы точно печь не умели, да и где? Огромнейшая плита была без духовки. Размером больше стандартной кухни в квартире, метров 10-12 квадратных. Если не солидней. Топили дровами тоже "двое из ларца" - в миру акушеры-гинекологи. Приехали в лагерь подобно нам на весь сезон, чтобы ходить в горы.
Но духовки в плите не было! Поэтому отпадали хлеб и булочки, которые мы всё равно печь не умели при всём желании. Что делать? Голодный народ разнесёт столовую.
И начальника лагеря осенило вдруг - оладьи! Замечательно.
Нет, оладьи дома я жарила, конечно. Стандартный рецепт на кефире. Где здесь кефир? Айран был в ауле ниже, 18 километров пробежать. Кто побежит, когда час до ужина? Можно и на лошади, да. Короче - думайте, ребята, выручайте! Вот вам сгущёнка.
Пригорюнились мы с Валерой над котлом. Чего сколько лить-сыпать-добавлять, спрашивается?
И была-не была, на глазок закинули яйца, сахар, сгущёнку разбавили, молоко залили. "От балды" насыпали соду с лимонной кислотой. Всё с мукой размешали, получилось вроде бы и тесто.
А печь на чём? Никаких сковородок, разумеется, использовали для готовки здоровые противни с бортиками. Для мяса, например. Оладьи куда? Туда же, куда ещё.
Раскочегарили ребята-гинекологи плиту до белого каления. Водрузили мы с Валерой два противня, каждый размером с 2-3 стандартных, которые для домашней плиты. Подтащили бак с тестом, взгромоздили на табурет. Вооружилась я половником, а Валера с добровольными помощниками тем временем выдавали в окно раздачи тарелки с поздним ужином.
Ливанула я первую порцию на противень, чуть ли не с молитвой за здравие начинания.
Оладьи моментально сошли с ума. Вздувались на противнях пышными шапками, я подобного чуда в жизни не видела. Еле-еле успевала переворачивать, снимать, наливать новое тесто. Наконец, наполнила целый таз толстенными пышными оладьями в 1,5 пальца толщиной. Выдохнула. Утёрла пот со лба. Таз унесли на раздачу.
И настала тишина. Из столовой не доносилось ни звука. Мы с Валерой переглянулись - напортачили, значит. Бить будут, нет?
И в это время раздался рёв. Натуральный рёв сотни голосов. Я застыла с половником в руке, Валера метнулся к двери, задвинул засов. Окошко раздачи закрыть не успел. Бить будут.
Но вдруг в маленькое окошко полезла толпа - десятки рук с тарелками, тарелками. Требовали, кричали.
Чего хотели - добавки? Так все кастрюли пустые, нечего добавлять. Да и просили обычно скромно, робко протягивая пустую тарелку. А это что за бойня?
На кухню ворвался начальник лагеря:
- Ребята! Вы - супер! Вот угодили, так угодили! Давайте-давайте!
Я орудовала возле раскалённой плиты, белой в буквальном смысле слова. Истопники кочегарили всеми силами участок под противнями. Стояла я в футболке, поварской куртке и шортах. Пот ручьями стекал в кроссовки. Народ в столовой ревел.
В окно раздачи лезли руки с тарелками, в заднюю дверь кухни шмыгали один за другим инструктора с жёнами, украдкой таскали оладьи прямо у меня из-под руки. Время ужина давно закончилось, чёртов бак с тестом и не думал пустеть.
Я высохла в мумию. Кажется, жидкости в бренном теле вообще не осталось. Пальцы судорожно вцепились в неподъёмный половник, рука орудовала, словно автоматический поршень. Вверх-вниз, вверх-вниз, лопаткой поддеть, перевернуть. Вверх-вниз, сдёрнуть готовые, скинуть в таз, который из полного вдруг мгновенно превращался в пустой. Народ спать вообще собирался?
Наконец к полуночи в зале наступила тишина. Но не в баке пустота. Тесто размножалось само по себе, словно из сказки "Горшочек, вари", потому что заканчиваться не собиралось. Очередной таз с оладьями куда-то умыкнули, я всё пекла и пекла. Доколе? Валера уже и кастрюли все перемыл, и пол.
В это время в окне кухни замаячила жена одного из инструкторов. Затем робко скрипнула дверь. Жена скромно держала тазик в руках. Что? Это я теперь должна ещё таз напечь? Да пропади оно! Что и высказала незамедлительно.
Жена инструктора засмущалась и застенчиво спросила - нельзя ли ей просто теста отлить немножечко? Сами на примусе напекут. Отлить? С преогромнейшим удовольствием!
Теста оказалось больше половины таза.
Но дальше! Женщина юркнула в темноту на улице, откуда раздались торжествующие вопли. Оказалось, что чуть ли не весь состав руководства караулил снаружи, выжидая - дадут, не дадут? Заветный таз понесли с приплясами, мелькая среди редких фонарей.
Во втором часу ночи персонально для меня включили душ, который работал по графику.
Оладьи весь лагерь вспоминал до конца смены, требуя продолжения банкета. Нет уж, с меня одного раза хватило. Посчитать, сколько напекла, ум за разум зайдёт. Около 300 участников, плюс инструкторы с жёнами, да ещё дети. Плюс рабочие. Человек 100 ещё, не меньше. Каждому минимум по два оладушка - уже 800. А вышло вовсе не по два, штук по 5-6 получилось. Если не больше.
Чего такого мы с Валерой намешали, что создали шедевр?
Ах да, совсем забыла про манную кашу! Муки на тесто не хватило, поскольку в лагере на выпечку не рассчитывали. Мы горестно разглядывали жидкое месиво, когда вдруг Валере пришло в голову - а манка? С утра осталась молочная каша, которую не съели. Сейчас точно количество не помню, но с четверть кастрюли на 40 литров.
И бухнули в тесто эту кашу. Причём, всё намешивали на глазок, поскольку со столь огромным количеством дела никогда не имели.
Позже, уже дома, пыталась я повторить эксперимент. И кашу варила специально для оладий, и гашёной соды сыпала немеряно, и сковороду раскаляла. Получались чуть толще, чем оладьи обычные.
Видимо, дело было не только в "адской смеси", но ещё и в температуре плиты. Реально под противнями была почти белого цвета. Тесто мгновенно вспухало, поднимаясь сантиметров на пять, затем после переворота на другую сторону, оседало наполовину.
Конечно, дома на газовой конфорке ничто добела не раскалится. Эксперимент ни разу не удался. Хотя дело было и в составе тоже. Из теста, которое утащила жена инструктора, получились прекрасные оладьи на сковороде и примусе. Или причина в составе воздуха? Чистый горный воздух, атмосферное давление ниже.
В общем, не знаю.
Но главное, с поставленной задачей справились, весь лагерь накормили с излишком, хотя ни разу не были настоящими поварами.
А почему вдруг стали поварами, напишу в следующий раз.