- Мама, здесь пятно чёрное, - моя старшенькая шустро выпорхнула из едва затормозившей во дворе машины, - Как ты думаешь, вывести можно? – заходить в дом она не спешила, демонстрируя мне свою белую рубашку через окно.
Я выпала из дома в послеполуденный зной и, как заправский эксперт по пятнам, направилась освидетельствовать сие недоразумение. Старшенькая, фокусница моя, ловко сдёрнула в сторону рубашку и явила моему взору… «пятно».
С тех пор, как пропал Потап (https://dzen.ru/media/id/632753541f085e409399c51a/ryjii-6342e310b829767a9218f7d3 Рассказ "Рыжий"), прошло к тому времени полгода. Боль поутихла. Но тоска пока частенько жала душу, в которой этот рыжий парень уютно устроился, свернувшись меховым большущим клубком на веки вечные. Тоска, по всей видимости, была зримой для моих самых близких и выводить унылую мать из этого состояния они решили кардинально.
«Пятно» перескочило мне на руки моментально, испуганно уставившись на меня такими же жёлтыми, как и у Потапа глазками. Милые кисточки на ушках, мощные лапки и немалые для двухмесячного малыша габариты, не оставляли сомнений, что защиты и любви от bigмамы ждёт мейн кунька. Девчонка. Абсолютно чёрная, словно южная ночь, «подсвеченная» лишь звёздами-глазами. Ах, да, ещё розовый язычок, которым малышка робко лизнула мой нос.
- Афина! – улыбнулась я, чмокнув детку. Имя пришло на ум и тут же соскочило на язык само собой. «Пятно» повело ушами, соглашаясь, и обхватило меня лапками.
Адаптировалась кошь в тумбочке, напрочь сливаясь с цветом «бук» своим окрасом «чёрного солида». Отыскать её визуально было невозможно, приходилось «щупать» нутро тумбочки. Выбиралась она из убежища лишь на поесть и по нужде, предварительно обследовав миску и лоток на какие-то лишь ей ведомые неожиданности. Адаптировалась. И…покой сбежал из нашего дома на неопределённое время. Кому живётся скучно, не хватает адреналина, заведите мейн куна, клянусь, ваша скука пропадёт пропадом.
- Афина! – раздаётся из одной комнаты поутру.
- Афина! – подхватывает уже другой домочадец из совершенно противоположного угла.
- Афина!
- Афина!
- Пятно!
Она везде! И повсюду! Одновременно! Секунду назад я вытащила её из унитаза и вот она уже мчит по дому, скользя всеми лапами с упаковкой из десяти пар капроновых носков, стыренных у зазевавшейся младшенькой.
- У тебя столько лап нет! – держа воровайку за шкирку отнимаю я обсосанное бельишко.
Разворот! Дрифт! Стёпкин игрушечный трек, вместе с микроскопическими машинками, терпит грандиозное крушение, разлетаясь по всему залу. Чёрная лапа, из-под дивана, цепляет когтем машинку, которую пока не успели поднять и втягивает её в свой схрон. Чехарда на полчаса для всей семьи, включая малышку, «подпевающую» из коляски до тех пор, пока мохнатая «тень» не взбирается к ней, цепляясь когтями за капор коляски.
- Следующая остановка улица Парковая, - вздрагиваем мы все от голоса «металлической тётеньки» заговорившего Стёпкиного трамвая, которым управляет кошь.
Кошь пугается, подпрыгивает на полметра и снова, дрифтуя, исчезает где-то в ванной. Десяти минут тишины как раз хватает для сортировки белья в стирку. Внутренний голос подсказывает проверить барабан. Так и есть! Там она, там! Разлилась чернильным пятном и блаженствует. Переношу дитя на кровать, напевая под нос:
- Спят усталые котятки…
Жара стоит несусветная, окна и двери нараспашку. Исследовав дом вдоль и поперёк, кошь стремится на волю.
Я не пускаю. Плавали, знаем! Сопрут, мявкнуть не успеет. Да и прививки пока нет. Афина шлифует навыки по усыплению бдительности, совершенствуясь день ото дня. Только что эта хулиганка дрыхла без задних лап, прикинувшись «кроличьей шапкой», под детской кроваткой. Мгновение. И даже духу её не осталось. Носимся с младшенькой по двору и огороду. Отыскать чёрную кошку в тёмной комнате – тьфу, по сравнению с поисками оной в зарослях на чернозёме. От паники подкашиваются ноги, торможу у грядки с баклажанами. Вдруг, один «баклажан» прозревает и лупает на меня жёлтыми глазами. Плюхаюсь на филей с колотящимся во всех местах сердцем, сгребаю в объятия беглянку и шиплю ей в мордаху лекцию «О вреде улицы для маленьких, строптивых кис». Слушает. А потом делает «кусь» мне за кончик носа. Минут через десять забег по огороду повторяется. Старшенькая, умница моя, заказывает шлейку с поводком, теперь гуляем только вблизи крыльца.
И под охраной Остапа (https://dzen.ru/media/id/632753541f085e409399c51a/pes-kross-i-spasitelnyi-navoz-638218566e0b453492640e85 Рассказ "Пёс, кросс и спасительный навоз"). С ним Афина подружилась моментально. С Лёлей нет. Даже спустя месяц.
Лёля (https://dzen.ru/media/id/632753541f085e409399c51a/lekarka-63617cf4b4624334e4892886 Рассказ "Лекарка") у нас была придурковатой и дикой с рождения. Потапа она держала за главного, и обожала его. Ещё бы, грудью вскормил! Когда Потап пропал, Лёля предпочитала шлёндрать по улицам, приходя домой лишь подкрепиться. Афину встретила шипением и дракой, которую, естественно, пресекли, но злючка-кошка, зыркнув на меня, мявкнула:
- Предательница!
Причём, не в отношении своей персоны. Потапа помянула. И, задрав хвост, удалилась из дома. Могла бы и не говорить. Я и сама о том подумывала. Но ведь я жду до сих пор! А громкий Афинин тарахтёж, когда совсем невмоготу, лечит похлеще дорогих успокоительных. И да, желтоглазая дочь своими мягкими лапками уже протоптала себе лежаночку в моей душе, рядышком с Потапом.
Она так же переворачивает поилку на пол – из лужи то пить прикольнее. Так же любит мяско. Так же стремится повелевать неодушевлёнными предметами. Правда, говорить пока не умеет. Ну, или я пока не научилась понимать её язык.
- Афинка! Опять! Брось гольфы! – сбила с мысли, вредная кошь. Забралась на унитаз и стянула одёжу младшенькой с полотенцесушителя. С добрым утром, сонный дом! Афина закручивает карусель событий. Не расслабляемся, домочадцы!!!
