- Больше ни за что и никогда, никаких котов! – рыдала я в голос по безвременно ушедшему на радугу коту Базилио, Базику. Горе моё было настолько сильным, что я слегла.
Прошёл месяц. Депрессия никак не отпускала меня из своих лап. Завтра день рождения, а я до сих пор в трауре. Да ещё дети стремительно куда-то уехали, бросив унылую мать. Спустя пару часов они так же стремительно ворвались в дом и вручили мне коробку, перевязанную синей ленточкой:
- С наступающим днём рождения! – хором сказали они, видимо, репетировали.
- Спасибо, - вяло муркнула я в ответ и стала развязывать бант на коробке. Я ожидала всего, чего угодно, но то, что предстало перед моим взором, повергло меня в шок. В коробке сидел котёнок. Рыжий. Мейн-кун. Я вытащила ребёнка из коробки, я прижала его к груди, я поцеловала розовый носик, я влюбилась с первого взгляда. Рыжих я люблю в принципе, и людей, и собак, и, особенно, кошек. Новый «предмет» моего обожания был несколько несуразным: какой-то угловатый, на длинных лапках и с выпирающими лопатками, как новорождённый ангел.
Кисюн издал слабый мяв, и я поняла, что первый взгляд был взаимным. Я назвала его Потапом. Первая ночь, как и несколько последующих, были для нас особыми и запомнились на всю жизнь, мою, по крайней мере, точно. Спать отдельно которебёнок отказался, издавая такие звуки, будто его душил домовой. Ночной сейшн в планы семьи не входил, тем более, в соседней комнате спал внук-годовасик, и я забрала кисюна к себе в кровать. Мои попытки отвернуться от него, воспринимались, как предательство матери-кукушки, котик забирался всей тушкой мне на шею и, заглядывая в лицо, прихватывал меня коготком за ноздрю, разворачивая в свою сторону. Так что несколько ночей я спала, не смея шевельнуться, в обнимку с «сынком». Потом его отпустило, или он просто перестал бояться, освоив новые лежбища в доме. Пару раз котик даже попытался осуществить захват детской кроватки, упираясь лапами в человеческого детёныша и выпихивая его на пол, но эти экстремистские попытки были пресечены на корню. Рос Потапчик не по дням, а на глазах, ел всё, что не прибито и ходил за мной по пятам. Вместе мы мыли полы, работали в огороде, встречали гостей.
Когда Потапу было 3 месяца, соседская кошка, шотландка, произвела на свет серенькую, несуразную кошечку, дочь полка котов всего посёлка. И Рыжий потерял покой. Он часами лежал, уставившись на кошачью ляльку, не шевелясь. Когда кошка бросила дочь на произвол судьбы и ушла дальше вести разгульную жизнь, Потап решил удочерить киску и перетащил её к нам. Он смотрел на меня такими глазами, что мне пришлось смириться с этим актом доброй воли и позволить детке остаться. Он даже пытался кормить «дочь» «грудью»! Киска припадала к «папиному» соску и неистово насасывала его. Пришлось осваивать кормление из пипетки. Когда Лёлька подросла, отдать её кому-то не приходило нам в голову, настолько трогательными были отцовские чувства Потапа, людям бы поучиться.
Периодически Потап мнил себя повелителем. Сначала – повелителем трубы. От прежних хозяев нам в наследство досталась бетонная труба, куда её приспособить, мы пока не решили, зато решил кот. Он залазил в трубу и оттуда орал на всю округу, кланяйтесь, мол, холопы, повелителю. Выбирался он оттуда, как чёрт из дымохода, чёрный и страшный. Помыв кота внепланово в третий раз, я заложила трубу камнями.
Поныв рядом с трубой пару дней, кот потерял к ней интерес. В следующий раз Потап решил повелевать унитазом. Он залазил в «душу» белого камня и пялился оттуда на мнущихся страждущих. На все попытки свергнуть повелителя, в ответ слышалось злобное шипение. Мы стали закрывать «трон» повелителя крышкой, тогда он придумал возлежать сверху. А мы стали заходить в комнату уединений с едой для наглой рыжей морды. Именно тогда и появилось это новое прозвище.
Затем кот по очереди повелевал ванной, машиной, коляской, качелей, пока не придумал расширять горизонты. К тому времени, Потап изрядно подрос и вид имел устрашающий, хотя, спрятать добрую душу ему всё равно не удавалось. Лёля Потаповна тоже подросла и стала интересоваться женихами. Странно, но, как «женщина», она Потапа не интересовала. Он по-прежнему вылизывал «дочурку», делился с ней едой и защищал. Поэтому однажды он впервые перепрыгнул через трёхметровый забор к соседям, чтобы показать, кто повелитель округи и какие кары ждут его ослушников и обидчиков Лёли. С той поры этот мохнатый «Сергей Бубка», брал всё новые высоты и заборы, шляясь по округе, как у себя дома. Со страху ли, или оттого, что Потап мастерски изображал голодный обморок, но соседи стали его подкармливать. Сама не раз слышала в вечерней тиши шёпот:
- Иди, рыженький, я тебя покормлю, - то от одних соседей, то от других.
Возомнив себя «крёстным отцом» округи, Потап стал оставаться в «ночное» с нашим кобелём ретривером Остапом. И, если кобель грозно лаял в ночи на прохожих и проезжих, то кот, в случае мнимой опасности, буквально «взлетал» на забор и басом орал – Мяуууу! И неизвестно, что для нарушителей спокойствия было страшнее, собачий лай, или душераздирающий кошачий вопль.
При всём своём грозном виде, со мной Потап оставался милой и ласковой кисой. Дело в том, что однажды, ещё будучи подростком, он попытался изобразить своё превосходство надо мной, и выпустил когти. Я схватила его за шкирку и укусила за ухо, а потом зашипела ему в морду. Кот обалдел, поджал хвост и, изловчившись, вырвался. Спустя несколько минут, он сидел у меня на руках и, с виноватым видом зализывал царапину на моей руке. Зато, раз и навсегда признал, кто в доме хозяйка.
Именно ко мне Потап пришёл за помощью пару недель назад. Да не один. Больше, чем на сутки, кот никогда не пропадал из дома, домашняя еда и порция ласки были законом. В этот раз его не было уже двое суток. Я волновалась и пила корвалол. Тем утром я встала рано, в доме все ещё спали, поэтому пить кофе я ушла на крыльцо. Вдруг, за забором послышался шум. Через несколько секунд в дальнем конце огорода, на заборе я увидела Потапа, в зубах он держал что-то рыжее и, явно, живое. Ещё секундой позже, через забор перемахнул двойник моего кота. Вся процессия двинулась в мою сторону. Сказать, что я обалдела – ничего не сказать. А потом, при их приближении, начала хохотать. Двойник оказался кошкой, а рыжее нечто в зубах кота – котёнком. Потап привёл домой жену с ребёнком. Я впустила кошачью семью в дом и накормила. А после стала читать сообщения в группе нашей «слободки», на предмет пропажи из дома кошки породы Мейн-кун, с ребятёнком. И нашла! Несмотря на ранний час, «сватья» откликнулась сразу, а уже через полчаса мы с ней чаёвничали у меня на кухне. Оказывается, мой бандит влюбился в её девочку давно, а потом случилась кошачья свадьба. Её итогом стали три котёнка. Двоих уже продали, а третьего, по всей видимости, родители решили спасти и за спасением пришли ко мне. Целый час мы читали мохнатым «детям» лекцию о том, что родители должны отпускать детей в большую жизнь с лёгким сердцем. Потом было прощание и Потап, смирившись, провожал жену с сыном до ворот, мявкая, видимо, успокаивая. Позже, лёжа у меня на коленях, он включил свою тарахтелку и заснул мертвецким сном, умаялся, спайдеркот, мир то спасать не просто. Я чесала его за ушком, а сердце наполнялось ещё большей любовью к этому Котищу, с душой Человека.