Пародия на сказку "Курочка ряба".
На краю славного города Н. возвышается величественное здание. Всё из стекла и бетона. Высокое как башня. Золотой шпиль скрывается в низко летящих облаках. На уровне десятого этажа ярко светится табло. "Корпорация "Я и КО." гласит оно. Подсвеченное мощными лампами, его видно издали.
В светлом офисе, за рабочим столом, на котором спокойно можно играть в большой теннис, сидит сам Васельман. В миру – Петрушин Василий. Седые волосы гладко зачёсаны назад и собраны в пучок. Глаза, некогда сияющие морской волной, поблёкли и потеряли свою синеву. Лицо худощаво и исчерчено бороздами. Нос мясистый, аккуратно стриженная бородка.
Васельман работал, напряжённо изучал графики, и шевеля губами, вчитывался в биржевые сводки. Автоматические двери бесшумно раскрылись, и в офис влетела дородная баба. Голова покрыта косынкой, уши блестят крупными бриллиантами, на могучей шее в такт её быстрых шагов покачиваются жемчужные бусы. Перламутровые кругляши, немного уступающие по размеру теннисным мячам.
— Беда, дед. Катастрофа.
Васельман с неохотой оторвал глаза от монитора.
— Чего причитаешь, Мари?
Мари – в миру Маруся Филипповна, супруга деда.
Мари подбежала к столу и чуть ли не рухнула на тёмную столешницу тяжело дыша. Деда обдала приторная сладкая волна. Аромат её любимых духов. Васельман оттолкнулся от пола ногами и отъехал от стола. Дышать стало легче.
— Чо случилось? Котировки драгметаллов вверх летят как на крыльях. Чего орёшь, говорю?
Мари отдышалась и уже тише произнесла:
— Кура, стерва, два яйца снесла.
— Ну и чудно. Чо орать-то, вздорная ты баба.
— Яйца, простые С1.
— Что? – Вскричал Васельман, вскочив с кресла.
Как молодой он подпрыгнул к супруге и взглянув в её карие глаза, некогда такие прекрасные, а сейчас узкие и покрытые сеточкой морщин, прошипел:
— Сама видела?
Мари отпрянула от стола как ошпаренная, и выпучив глаза, перекрестилась:
— Ей-Богу, сама видела.
— А ну, за мной!
И Васельман не дожидаясь супруги быстро засеменил к выходу, закинув руки за спину и угрожающе выставив вперёд бороду. Мари со вздохом пошла за низенькой фигурой супруга.
На нижнем этаже, в бронированной комнате, где мирно шуршит вентиляция, живёт она – курочка Ряба. На вид – обычная курица, пушкинской породы.
С серыми пятнышками, с красным гребешком. Одно слово – курица. Но самое удивительное, это то, что она каждый день исправно несла золотые яйца, крупные, тяжёлые и такие дорогие. Дед с интересом рассматривал самое обычное куриное яйцо. Наконец, хмыкнул и передал его своей супруге. После чего склонился над несчастной пернатой и строго произнёс:
— Ну?
— Тоска взяла меня. Куд, куда дальше жить – не знаю? – Проговорила курочка человечьем языком.
— Бунтовать вздумала? – Вскричал Васельман. – Мы тебя яичком взяли, от глазуньи спасли, а ты!
Курочка с тоской опустила глазки.
— Года идут, а я неживое несу. – Со вздохом промолвила она.
Мари, украдкой смахнула слезу.
— Нет, ты видела? – Изумился дед, и повернувшись к супруге, добавил:
— Начальника охраны ко мне.
Мари достала из широкого рукава платиновый телефон со стразами Сваровски и набрала номер.
— Начальника охраны. – Хорошо поставленным голосом произнесла она.
— Начальник охраны Арнольд слушаю! – с сильным английским акцентом отозвался телефон.
— Зайди на объект. – Бросила Мари и убрала сотовый обратно в рукав.
Васельман ещё раз взял яйцо и взвесил его на руке.
— М-да. – Только и произнёс он.
Дверь распахнулась на проходе застыла статная фигура Арнольда, затянутая в чёрный комбинезон.
— Мэм?
— Ты вот чего, возьми куру и в курятник отнеси до разбирательства.
Арнольд шагнул и схватил несчастною лопатообразными руками. И сразу вышел из бункера. Мари с тоской проводила удаляющуюся фигуру Арнольда.
— А, ну-ка посмотрим.
Васельман опустился на корточки и начал сноровисто ворошить сено, где только что сидела Кура. Старческая рука нащупала жёсткую картонку. Выдернув руку из сена, он взглянул на находку. Фотокарточка. Помятая, с запахом хлева, с откушенным уголком. А на ней – Петух. Яркий как солнышко. Красный гребень по-молодецки зачёсан назад. Чёрный хвост переливаема будто начищенный сапог прапорщика. Взгляд гордый, с лёгкой иронией смотрит на деда.
— Это как? – Удивлённо побормотал Васельман.
Мари вырвала фотокарточку из сморщенных рук, и нацепив очки в черепаховый оправе, взглянула на изображение. Лицо расплылось в улыбке.
— Любви захотела, детишек. – Томно вздохнула она.
— Дура, баба! А нам что делать? Подаяния просить. На паперть? – Закричал возмущённый Васельман и беспокойно зашагал по комнате.
— Мышки. Интересно почём нынче пушнина? – Пробормотал он и быстро вышел из бункера.
Мари, всплеснув руками, направилась за супругом.
