В далеком предалеком государстве сотню лет назад жил был один человек. Он работал не покладая рук, чтобы прокормить себя и семью. Своих четырех девочек и двух мальчиков он очень любил. Старшие были тройняшки: два мальчика и одна девочка, им было уже по девять лет, школьники, а остальным дочкам было пять лет, три года и полугодовалая малышка.
Жена его всегда была занята хозяйством: воспитывала детей, готовила, стирала, убирала, следила за небольшим огородом. Бедный Остин как мог крутился на подработках: то соседу поможет крышу перекрыть, то в город позовут – в гараже подработать, то в поле труженики нужны урожай картошки собрать. Везде Остин старался успеть, но платили совсем гроши. Была у него и основная работа, тоже не сильно денежная: председатель в муниципальной общине. Решал все вопросы в селе и ближайших деревеньках: имущественные, финансовые, даже личные. Хорошим человеком был Остин, вот только с деньгами было всегда туго: то ли брал слишком мало за помощь на подработках, то ли не везло — шут разбери, но всегда семья небогато жила.
Как-то раз одна из дочек Остина, пятилетка, маме вздумала помогать.
– Мам, мам, что ты готовишь? – спросила Дженни, подпрыгивая от нетерпения. Она очень хотела бы готовить сама, но мать все делала быстро, не разрешала лезть под руку и помогать. Дел-то много, все надо успеть, некогда обучать маленькую дочку азам кулинарии, она только мешать будет: рассыпать все, что сыпется, да путать соль с сахаром, а их и так мало, экономить надо.
– Это будет хлеб, Дженни, дай я закончу, иди поиграй с сестрой, – ответила мать, суетясь на кухне.
– Ну, мам, я хочу тоже! Я тоже хочу делать хлеб! — заныла девочка.
– Дженни, не мешай, мне еще так много надо всего сделать. Не путайся под ногами!
Девочка отошла от матери, села за стол, якобы рисовать, а сама стала смотреть, как мама все делает. Вот муку в миску высыпала, вот щепотку соли добавила, сахара несколько ложек. Мешает, что-то взбивает. Дженни взяла и зарисовала ингредиенты в свой детский альбомчик, просто так, а потом убежала с кухни, чтобы мама не ругалась, да и вообще во дворе лучше было: солнце светило, птицы пели, бабочки вокруг цветов порхали — весна в самом разгаре.
Несколько дней спустя Дженни скучала дома: мама трудилась в огороде, папа на работе, старшие были в школе, а младшие сладко спали в тихий час. Девочка решила снова порисовать, открыла свой альбом и увидела рецепт хлеба. «Порадую маму! Приготовлю хлеб сама! — подумала девочка. — Только бы успеть, да ничего не просыпать и не пролить, чтобы мама не заругала». Она соскочила с табурета и побежала к буфету. Конечно, Дженни много раз видела, как мама готовит, но самой все оказалось сложнее.
Где нужная миска? Так, нашлась. Сколько муки надо? Ага, судя по картинке — половину миски. Еще соли ложечку, еще сахара. Теперь налить воды из графина. Через десять минут Дженни полностью освоилась в роли повара. Она так увлеклась, что даже напевала песенку под нос.
Я пеку, пеку пеку,
Выпекаю свежий хлеб,
Остановиться не могу,
Ты попробуй свой обед.
Если бы в этот момент девочку со спины увидел художник, он бы точно ее изобразил на полотне. В льняном синем платьице с коротким рукавом, с двумя хвостиками, стоит на табурете на коленках и на столе месит тесто. Руки и стол в муке, на полу, на платье тоже белые следы, а тельце было бы изогнуто, потому что когда поешь, то еще обязательно и пританцовываешь.
Месила Дженни тесто, месила, долго-долго, как мама, уже ручки устали. Смахнула пот со лба, слезла со стула. Посмотрела на свой каравай, «некрасивый какой-то», — думает. Надо бы чем-то украсить. Стала всякие баночки со специями открывать и смотреть, что там. Открыла красную баночку, в ней корица, посыпала немножко на свой хлеб, открыла синюю — там гвоздика, тоже взяла и украсила сверху, в третьей баночке еще что-то пряное было — тмин, и он в дело пошел. Всего понемножку добавила Дженни на свой хлеб и хотела его в печь ставить, да страшно было, никогда не разрешали ей к печке подходить. На счастье, старшие братья из школы вернулись.
— Эдди, помоги мне, пожалуйста, растопи печь, чтобы я хлеб поставила.
— Тебе мама разрешила? — строго спросил Эдди.
— Это сюрприз, для мамы, — сказала девочка.
— Смотри, Дженни, если маме не понравится, нам с тобой влетит!
— А если понравится, я скажу, что ты мне помогал, она нас хвалить будет! — заискивающе попросила сестренка.
Эдди подумал, что в общем-то и сам съесть кусок теплого хлеба не против, поэтому разжег дрова, а через десять минут посадил сырой хлеб на лопате в раскаленную печь.
— Что это он у тебя такой странный? Чем ты его вымазала? — спросил Эдди, когда захлопнул заслонку. Он имел ввиду коричневый цвет от корицы.
— Я улучшила мамин рецепт, так еще вкуснее будет, — с гордостью ответила девочка.
— Ну, смотри! — снова сказал Эдди и пошел в комнату за учебники, делать домашнее задание.
Ах, какие запахи стали витать в воздухе через полчаса. А еще через час невозможно было усидеть на месте. На кухню сбежались все, кто был в доме: двое старших братьев, Дженни и ее трехлетняя сестра. Старшая девочка еще не пришла из музыкальной школы, папа был все еще на работе, а мама была в огороде, пока малышка все еще спала в коляске в тени деревьев.
— Дженни, Дженни! Что там у тебя? — дергала за рукав трехлетняя сестра. — Как вкусно пахнет!
Мальчишки, которые после школы еще ничего не ели, стали суетиться вокруг печи.
— Доставайте, — дала команду Дженни голосом начальника.
Мальчики осторожно на лопате вытянули хлеб из печи. Он был не круглым, а слегка кривоватым, сверху и вовсе выглядел подгоревшим, но как же ароматно он благоухал. Запахи распространились за окно и на всю улицу. Тут уж прибежала мама.
— Ой, сейчас что будет! — разволновалась Дженни.
— Чем это так пахнет? — громко с порога спросила мама.
— Это сюрприз! Тебе, мамочка! — подбежала дочка к матери и обняла ее. Мама строго посмотрела сверху вниз на дочь. Дженни мило захлопала ресницами, но на маму это не подействовало.
— Твоих рук дело? Да кто тебе разрешил! — уже начала распаляться женщина, но приятный аромат не давал ей покоя.
Она подошла к столу, увидела странного цвета кривой каравай, осторожно понюхала его и ткнула пальцем. Раздался хруст упругой корочки, а изнутри повалил пар. Женщина отломила ломоть хлеба и удивилась: внутри он был светлый, мягкий, текстура пушистая. У нее самой редко когда такой получался. Положив кусок в рот, мама стала медленно жевать, пытаясь оценить вкус хлеба. Дети стояли вокруг и смотрели ей в рот — ждали реакцию. Дженни вообще сложила ручки на груди, а рот ее был приоткрыт.
— Ну как, есть можно? — прервал тишину старший братец, хмыкнув и отломив и себе ломоть.
Тут же присоединились остальные. Трехлетка увидела, что другие берут, и тоже стала протискиваться через маму к столу.
— Мамочка, ну как? — спросила Дженни, которая не торопилась попробовать сама.
— Вкусно, Дженни, — ответила мама, — но я сержусь, что ты сделала без спроса! Так и дом можно было спалить!
— Мне Эдди помогал! — тут же в свою защиту выпалила Дженни. — Это он печь растопил.
— Ах, еще и Эдди, — мама повернулась и сердито посмотрела в сторону сына. Тот в свою очередь нахмурился и вернул злой взгляд пятилетней сестре. А та и не думала переживать. Самое главное — хлеб удался! Маме понравилось! Да и старшие вон уже больше половины умяли.
Дженни взяла хлеб, отломила себе кусочек и попробовала. Правда, очень вкусно. А если еще масло намазать… но масло у них редко в доме бывало, разве что по праздникам.
Тут в распахнутое окно всунулось широкое лицо соседки.
— Что, пироги печете? — с улыбкой спросила она. — Пахнет на всю улицу! А повод-то какой? День рождения что ль?
— Нет, это Дженни у нас упражнялась в готовке, — пояснила мама.
— Ну! Помощница растет! — громогласно продолжала соседка. — Попробовать-то дадите?
Дженни отломила кусок и подала соседке прямо в окошко.
— Ой, ну запах-то, запах! — охала соседка. В два счета она управилась с куском хлеба, и говорит, — рецептик-то дадите? Вкусно больно.
— Это авторский рецепт Дженни, — сказала мама. — Не знаю даже, что она в тесто намешала, но получилось и впрямь недурно.
— Э, недурно, — передразнила соседка, — высший пилотаж — вот, что это такое. Дженни, испечешь еще мне такой каравайчик? Я тебе пряников за это дам.
Поздно вечером отец вернулся с работы и сел за стол. Для него оставили тонкий последний кусочек хлеба. Остин сначала и не понял, что это, но когда попробовал, то присоединился к всеобщей похвале. Он одобрительно потрепал девочку по плечу.
— Испеки еще как-нибудь такой вкусный хлеб по своему рецепту, Дженни, — попросил папа.
Спустя несколько дней Дженни снова испекла хлеб. В этот раз она больше старалась с формой. Мама специально не помогала дочери — не хотела мешать. Снова аромат разнесся на всю улицу. Тут уж многие соседи стали наведываться в гости. Скоро Дженни прославилась с ее авторским пряным хлебом на все село. К ним в дом приходили и делали заказ на хлеб: по два, а то и по три каравая. Дженни заручилась помощью старших братьев и брала заказы, а за хлеб люди даже платили: кто продуктами, кто сладостями, кто деньгами. С тех пор семья Остина лучше жить стала, а все благодаря упорству и смелости маленькой девочки. «Вырастет, поварихой в государевы палаты пойдет», — стали говорить в народе про Дженни, а родители всегда отвечали: «да мы не отпустим, мы и сами хотим вкусно есть».
________________________________________________________________
От автора.
Каждое утро, когда я отвожу дочку в сад, мы идем мимо продуктового магазина в торце дома, куда в это время подъезжает серая газелька с надписью «хлеб» на лобовом стекле. Пока водитель несет поддон с хлебом в магазин, задние створки машины открыты и на улицу разносится уютный аромат свежего хлеба. Несколько раз я пыталась заглянуть внутрь грузовичка и видела, что там лежат еще несколько поддонов с хлебом, черным и белым, без упаковки производителя, а так — батонами и буханками. Этот эпизод (скорее даже запах хлеба) и навеял идею рассказа.
Спасибо, что читаете мои рассказы!
Подписывайтесь на канал и оставляйте комментарии!
Читайте и другие истории!
А чем я могу гордиться в жизни?
Книжный клуб
Дело было в Милане
Работа мечты
