Вышел утром во двор, вздохнул полной грудью и понял, что в стране будет много крахмала.
Туристы, которые приезжают в наш городок, делятся на две категории:
1. Маленький, ухоженный, чистенький, уютненький городок, берегущий свою историю – так говорит первая категория туристов.
2. Вонючий город, ничего более вонючего мы не видели – говорит вторая категория.
А дело в том, что раз в неделю, а то и чаще, начинает дуть ветер с Крахмального завода. Эффект получается такой же, как если человек пукнул в лифте. Совершенно безопасно для здоровья, но люди воспринимают это, как неприятность. Хотя запах такой органический, если не быть придирчивым, то можно найти в нем и положительность. Этакую урожайность.
Зона поражения около пяти километров, конечно, все зависит от направления ветра. Но роза ветров устроена так, что мой дом, который находится в двух километрах от завода, попадает в облако часто.
Рядом с заводом пригородное сельцо Ломовое, оно в низинке и, сюрприз!, там никогда не бывает запаха, как то так устроены воздушные потоки, что туда никогда не проникает вонь, ломовчане очень этим гордятся.
Очистные сооружения Крахмального завода располагаются на пологом берегу Ягодной Рясы, роскомнадзор говорит, что содержание опасных веществ в воздухе не превышает норму. Я этому верю: у меня лично никаких симптомов нет. Скорее на психику может действовать этот запах, но не на здоровье.примерно так это выглядит, только с зловонной водой серого цвета
А через полкилометра ниже по течению реки стоит Молочный завод и тоже что-то сливает в Ягодную Рясу. Поэтому река немного зеленоватого цвета, в отличии от Становой Рясы, которая также протекает в нашем городе, но имеет натуральный цвет: на ней нет ни одного завода, просто ей повезло. Правда, есть свиноферма, но она не сильно загрязняет.
Рыба есть и в Ягодной Рясе, но ее заметно меньше, чем в Становой.
Я работал на Крахмальном заводе, лет тридцать назад. На ставке плотника, но как художник.
Юрий Алексеевич Теляков был тогда директором завода, ему нужен был художник, но были только ставки плотника. 180 рублей в месяц, довольно свободное посещение, в общем, мечта, а не работа.
Теляков был сверхсупер интересным человеком, у него было какое-то странное чувство юмора, которое вводило меня в ступор. За прогулы я был все-таки уволен, но потом все равно подружились, и я уже приходил к нему домой на Энгельса просто выпить и обсудить наш проект журнала Раненбургская крепость.
Проект вышел, с помощью Юрия Алексеевича, был поддержан администрацией. Тогда был у нас Климов градоначальником. Про него отдельный разговор, но он живо заинтересовался нашим журналом, и даже дал нам ставки. Небольшие, но опять же без посещения и контроля.
Эх, хорошее было время.
Когда я напрямую спрашивал директора крахмального завода, Юрия Алексеевича, почему так воняет и как можно от этого избавиться, Юрий Алексеевич делал лицо что-то припоминающего человека, и потом говорил:
- Ничего не воняет. Вообще никакого запаха.
Я внимательно смотрел ему в глаза, он спокойно наливал мне свою отличную самогонку, мы выпивали и я понимал, что этот вопрос задавать не следует.
При переработки картофеля или кукурузы используется оксид серы, 0,8 кг на тонну сырья. В результате сера все-таки соединяется с водородом и получается сероводород, известный также, как запах тухлых яиц.
Потом все отходы сливают в очистные сооружения (не городские, личные заводские). Это такое поле из квадратных озер, похоже на китайские рисовые плантации. Там вступают в бой специальные бактерии, которые перерабатывают остатки органики и при этом снова выделяют сероводород.
Перестроить всю цепочку очень трудно , есть технологии, но они очень дорогие. А вы хотите дорогой крахмал, конфеты и колбасу в магазинах?
Так что нюхаем, господа, и благодарим Бога.