Мы уже минут десять сидели у него на кухне, изображая заурядный дружеский трёп, больше всего напоминающий хождение по минному полю. Виталик бросал на меня испытующие взгляды, должные убедить, что я не притворяюсь, а до меня вдруг дошло, что я не так уж и тороплюсь узнавать новости. Уютно вот так сидеть и ни о чём не беспокоиться, даже если лучший друг уверен, что где-то в прошлом я крепко напортачила и заслуживаю хорошую взбучку.
начало рассказа-триллера: "Семейный секрет Горюновых" (14) ... (назад к 13)
Виталик сломал и бросил в кипящую воду длинные макаронины и потянулся за солью, а потом нервно сунул солонку за спину и напрягся всем телом, как будто я сию секунду кинусь на него с нездоровыми намерениями. Издала сдавленный смешок — впрочем, не слишком достоверно.
— Э-э-э… Ты же не будешь?.. — он не договорил и выверенным молниеносным движением подсолил воду, чтобы так же быстро сунуть злополучную солонку на самую верхнюю полку и для надёжности задвинуть за древние жестяные банки. И с опаской посмотрел на меня, словно только что прошёлся на канате под куполом, без страховки.
Я живо вообразила тот бред, что он готов сейчас скормить мне вместе с холостяцкой пастой, и деловито выдала:
— Не буду что? Может быть, просто начнёшь уже, а то я за себя не отвечаю.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Лады, — он невозмутимо пододвинул табуретку поближе и после крохотной паузы приступил к неизбежному, — ты вспомнила, что подозревала в чём-то некую няню. И ты правда видела её? Реально?
— А что не так? Все её видели, и ты тоже.
— Ну… не совсем. Вообще-то я её не видел.
— И кто сейчас врёт? Да ладно, брось! Мы же вместе следили за ней в парке, а потом я вломилась в квартиру Горюновых, хотя… тебя там уже не было… Но она-то была! Взаправду.
Виталик похлопал себя по карманам и достал запечатанную пачку, привычным жестом вскрыв её.
— С каких пор ты куришь? — я искренне возмутилась, как мамочка-наседка, а он вдруг сгрёб меня в охапку и затолкал в ванную, развернув вокруг своей оси и практически впечатав лицом в квадратное зеркало над раковиной.
— Как считаешь, сколько тебе лет, Полина?
Отражение потрясло, если не сказать — раздавило полностью. На меня испуганно уставилась молодая женщина с горячечным взором, болезненно прозрачной кожей и выдающимися кругами под глазами. Знакомые кудряшки по-прежнему присутствуют, но вот общее впечатление… Детством там и не пахло. Я была окончательно и бесповоротно взрослой, уж точно старше двадцати лет.
— Дошло? — Виталик прекратил мучения, отведя обратно на кухню и бережно усадив на моё привычное место — у стены. Я всегда здесь сидела, когда мы торчали у него после школы.
— Чёрт. Чёрт. Сколько мне лет?
— Двадцать пять.
— А ты живёшь… один? Или есть жена?
— Я не женат, — он выпустил колечко дыма и прищурился, снова сканируя мои малейшие физические реакции.
— Супер. Давай вернёмся к няне,которую ты не видел. И что с ней стряслось?
— Ничего. Её никогда не существовало.
— А младший ребёнок Горюновых? Девочка в коляске?
— Тоже мимо. Её нет и не было.
— Тогда зачем же я припёрлась в их квартиру? Поболтать о погоде?
— Ты же поспорила насчёт Горюнова, забыла? Что признаешься ему в любви и всё такое.
— Офигеть. То есть, по-твоему, я выдумала няню и ребёнка, чтобы познакомиться с Димкой? Сам-то себя слышишь?
— Ну, в конечном итоге ты вышла за него, но не всё так гладко. Вы познакомились, а потом тебе стало очень плохо.
— Это я помню! Там был какой-то кошмар, а потом няня меня усыпила… Что они сделали? Папа должен был стереть её в порошок.
— Тебя лечили от нервного срыва. Долго. Ты плела околесицу про чудищ, кидалась в людей солью и вообще была невменяема. Да твой отец был просто счастлив, что Горюнов практически не вылезал из заведения, где тебя держали. Он навещал тебя постоянно, как на работу ходил.
— А ты?
— Глупый вопрос, — он отвёл взгляд, — конечно, я тоже ходил, но мне запретили. Они все считали, что мои визиты тебе не на пользу, потому что ты очень быстро сообразила, что никто не верит твоим иллюзиям, и притворилась, что сдалась. Только когда приходил я, ты принималась за старое, так что мне запретили… Твой отец лично обещал спустить меня с лестницы, если я ещё раз посмею навестить тебя.
— А Дима? Ему было можно? Почему?
— По-видимому, от его визитов тебе становилось лучше. Это правда, кстати, он всегда умел достучаться до твоей тупой башки.
— Ну спасибо. Хорошо, допустим, няни не было, малыша тоже. А что тогда случилось?
