Еще задолго до моего рождения бабушка Шура купила батон колбасы. Когда "докторскую" стали нарезать, оказалось: внутри сюрприз. В батоне колбасы оказалась большая бесформенная тряпка.
Бабушка неприятно удивилась. Она взяла колбасу и пошла ругаться. Мне пересказывали эту историю много раз, но я все равно не могу вспомнить, с кем именно ругалась бабушка. Помню, что с кем-то из начальства: то ли торговли, то ли производства.
Бабушка умела открывать двери кабинетов и доносить свои мысли тем, кто за этими дверями сидел. Домой она вернулась с целой сумкой продуктов. И все эти продукты были отменного качества!
Наивно полагать, что раньше продукты были сплошь хорошие, а сейчас - сплошь плохие. Всякое бывало. Я помню, какие батоны пекли в моем родном городе в конце девяностых. Они были божественными. Больше никогда я не ела такого вкусного хлеба. Пекли, впрочем, их недолго: внезапная слава вскружила голову владельцам пекарни, они безобразно поссорились и начали делить бизнес. Батоны перестали быть вкусными, их какое-то время покупали по привычке, потом пекарня разорилась.
Сегодня сыну десять лет. И я впервые в жизни решила попробовать сделать торт сама. Ароматную домашнюю землянику и малину для торта привезла моя мама. Я купила все остальное и этим утром колдовала на кухне с желатином и творожным сыром.
Наверное, у меня получится хуже, чем у профессионального кондитера. Но кондитер просто испечет все по рецепту, мне же хочется, чтоб с душой. Чтоб проявить таким образом свою любовь и свои чувства.
Мне кажется, что "раньше" продукты были лучше, именно потому что у них была душа.Я родом из небольшого города, где все всех знали в лицо. Мы здоровались с продавцами - не только когда продавцы стояли за прилавком, но и когда просто встречали их на улице. Мы знали людей, которые работают, например, на хлебокомбинате (когда двое предпринимателей делили пекарню, об этом все сразу же узнали). Молоко мы покупали у знакомых, которые держали корову.
Это был не просто батон, его у дяди Володи пекли.
Не просто молоко. Не просто колбаса. Не просто бройлер. Это был труд людей, которых мы знали. Людей, которые восемь часов в день работали для нас.
Сейчас нет такого. Мы не знаем, кто доил корову, молоко которой мы пьем. И кто выпекал хлеб, мы не знаем. И кто выращивал ягоды, овощи или фрукты. Продукты стали едой, а личность человека, который их делал, где-то растворилась.
Жаль. Не то, чтобы без этого не так вкусно. Но, определенно, нет души.