Один из символов Самары – Жигулевский пивзавод – непременная составляющая туристических маршрутов. В подробностях известна история создания, биография владельца и его вклад в обустройство города, высокий уровень соцкультбыта, происки недругов и так далее. Особый респект вызывает почтенный возраст – действующему предприятию, основанному в 1881-м, пошел, соответственно, уже 142-ой год. А ведь в Самаре есть еще одно предприятие со сходной судьбой – не раскрученное и далекое от туристических троп. При этом оно основано всего годом позже пивзавода, непрерывно работает на протяжении уже 140 лет и было создано первым в России в своей отрасли. Речь идет о самарской макаронной фабрике.
На Руси макароны, как и многое другое, появились при Петре I вместе с приглашенными на службу итальянцами. Мучная диковина довольно долго употреблялась лишь знатью, выписывалась из Италии, и только при Екатерине II Григорий Потемкин, управляя плодородными южными губерниями с их огромными урожаями пшеницы, додумался до возможности производства в России. А воплотил идею князя Таврического в жизнь Дюк де Ришелье, основавший в Одессе первую макаронную фабрику. Но поскольку Одесса теперь на территории другого государства, первенство перешло к Самаре, так как здешняя фабрика Оскара Кеницера заработала в 1882-м - на год раньше, чем фабрика Иоганна Динга в Москве.
А что касается Оскара Карловича Кеницера, прусского подданного, ставшего «временным самарским купцом» то изначально он приехал в Поволжье торговать новинками сельхозоборудования – сеялками и жатками, заодно и научной литературой аграрной тематики.
А в 1882-м году взял да и выстроил на Алексеевской (Красноармейской) огромное по тем временам нарядное здание из красного кирпича с белым лепным декором и крышей с «теремками», и открыл в нем «Макаронное заведение во 2-й полицейской части Самары с мощностью паровой машины шесть лошадиных сил, числом рабочих 130, в аренде у владельца Кеницера». Резоны тут были те же, что в свое время у Потемкина – огромное количество местной муки высочайшего качества из знаменитой янтарной пшеницы-«белотурки». Ну и понимание, что переработанный продукт в продаже выгоднее, чем сырье. Предприятие Кеницера было образцовым - самая современная техника и идеальная чистота, что отдельно отмечалось санитарными комиссиями.
Дело было поставлено на широкую ногу – каждый день на фабрику тянулись обозы с самарских мельниц, в 1890-м годовой оборот составлял 130 тысяч рублей, и к 1913-му Торговый дом Кеницера считался самым крупным в России. Условия и оплата труда были достойными, решался и «жилищный вопрос» - приехавшим из деревень рабочим искать съемную квартиру не приходилось, для них владелец выстроил жилой дом на нынешней ул. Фрунзе, 112. Спроектированное Александром Щербачевым бывшее общежитие в свое время служило квартирой Михаилу Фрунзе, а сейчас – музеем.
Сам Кеницер с семьей – женой и двумя детьми – проживал в усадьбе, имеющей нынешний адрес Куйбышева, 122. По сохранившимся описаниям, главное двухэтажное здание имело выходящее на улицу парадное крыльцо с большой террасой, поддерживаемой дорическими колоннами и увенчанной треугольным фронтоном. Ограждение было в виде парапетных столбиков с ажурной кованой решеткой между ними. Прежний хозяин - будущий городской голова Петр Алабин в период своего владения усадьбой построил во дворе еще один каменный дом, сдававшийся внаем и разбил на свободном пространстве большой сад. Приобретя усадьбу в 1887-м году, «временный самарский купец» Кеницер в аренду ничего не сдавал - в доме с садом жила его семья. Сейчас от прежнего великолепия остались только описания и двухэтажный кирпичный флигель, выстроенный Алабиным.
Фабрика успешно работала, собирала награды на выставках и отправляла продукцию в разные города и страны. А потом грянула Первая Мировая, и 2 октября 1914-го Торговый дом «Кеницер и Ко» был исключен из состава Самарского Биржевого общества, поскольку владельцы являлись подданными Германии. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, семья Кеницеров Россию покинула.
Тут снова хочется вспомнить Альфреда фон Вакано – построили свои заводы они с Кеницером почти одновременно, достигли успеха, давая городу рабочие места, налоговые поступления и широкую благотворительность – и оба были сметены смутными военными временами. Хотя «макаронка» тогда оказалась более живучей – после отъезда Оскара Кеницера продолжила работать, возглавляемая бывшим совладельцем, а теперь новым хозяином – Константином Леманом. При смене власти в 1917-м предприятие было экспроприировано, а Леман оказался в самарских «Крестах» как эксплуататор. Но тут уж рабочие фабрики угрозой забастовки потребовали директора-«эксплуататора» выпустить! Константин Андреевич был освобожден, переназначен новыми властями «красным директором» предприятия и проработал до конца 1921-го, когда все же принял решение уехать в Германию, поскольку гонения на немцев не прекратились.
Следующий этап жизни угасавшей самарской «макаронки» связан с управляющим Карлом Шлегером (родственником жены Кеницера), рискнувшим в голодный 1922-ой вернуться на почти разрушенную фабрику, взять ее в аренду (период НЭПа!) и восстановить производство. Правда, директором предприятия был не он, а назначенный властями на руководящую должность красный комиссар Лев Исаевич Рабкин. И с тех пор фабрика больше не останавливалась.
В 30-е годы здание было надстроено третьим этажом. Самая выразительная архитектурная деталь – крыша с «теремками» - при этом исчезла, но в целом надстрой, декорированный вертикальными пилястрами и завершенный зубчатым карнизом, выполнен корректно. Название тоже стало другим : бывшая фабрика Оскара Кеницера теперь называется «Верола» - ВЕрмишель, РОжки, ЛАпша , так что итальянское созвучие сложилось случайно.
Раз речь зашла о директорах, нельзя не упомянуть нынешнего «капитана» - Евгения Сальникова, возглавляющего предприятие с 1988-го года. То, что предприятие до сих пор «на плаву» - во многом его заслуга. А будущее его, конечно, под вопросом. Раздаются голоса, что любое производство из исторического центра должно быть вынесено. Правда, окрестные жители говорят, что фабрика им ничем не досаждает, ну кроме разве что звуковых сигналов в восемь утра от подъехавших муковозов. Но причина этого - всего лишь нерасторопность фабричной охраны!
p.s. по просьбе читателя "руки и голова" - ссылки на статьи об Альфреде фон Вакано и его семье: "Образцовая жизнь в пивном королевстве", "Пивная империя Альфреда фон Вакано....", "Легенды и быль кухмистерской...", "Путешествие из Египта в Эрмитаж...", "Три самарских дома пивного короля..."
использованные в статье фото взяты из открытых источников в интернете
