Они незыблемы.
Впрочем, как и наши о них представления, порою ложные.
Один мой коллега, будучи в командировке в Узбекистане, тогда ещё Узбекской ССР, направлялся из Ферганы в Бухару. Поездом. В плацкартном вагоне. В сорокаградусную жару.
В вагон он взял большую дыню, купленную на рынке. Чтобы скрасить поездку, восполнить потерю жидкости в организме и насладиться местным колоритом.
Местный колорит не заставил себя ждать. Напротив коллеги, за столиком боковушки, восседал настоящий дехканин в тюбетейке и халате, в сапогах с удлинёнными носками. Ему тоже было жарко, несмотря на халат и тюбетейку.
Василий водрузил дыню на столик. При этом он почему-то решил, что наслаждение от дыни будет полным, если её мастерски, с помощью приёмов, передаваемых из поколения в поколение, разрежет узбек.
Попутчик радостно согласился. Он взял дыню со столика, положил её на затоптанный и заплёванный проход плацкартного вагона и несколькими движениями ножа разрезал.
Разрезал не до конца. Недорезанные ломти он доламывал руками (правда, уже на столике), и коллега мой удивлённо наблюдал, как не очень чистые пальцы дехканина вминаются в белую мякоть. Дыню Василий так и не попробовал. Узбеку он сказал, что дыни есть не любит. Любит только их покупать и угощать ими случайных попутчиков. Узбек бы не силён в русском, и поэтому кивал головой, соглашаясь.
