Константин с отвращением отодвинул тарелку с опостылевшей похлёбкой, закурил и в ожидании уставился в окно. Сейчас. Вот сейчас он тронется и всё будет как обычно. Но мир не менялся. Он продолжал оставаться застывшим, не живым будто. Даже колечки дыма «висели» словно облака в безветренном небе. Когда? Ну, когда же? Вот теперь...
За окном что-то моргнуло, словно на мониторе его старенького ПК и медленно, со скрипом, пробуксовывая всеми шестерёнками — мир наконец поплыл. Сначала медленно, будто нехотя, потом ускоряясь и, наконец, вошёл в своё «обычное» привычное для всех, но не для Константина, поступательное русло человеческой жизни.
- Наконец-то, - облегчённо вздохнул мужчина и, с удовольствием сделав последнюю затяжку и, проследив взглядом исчезающую на сквозняке сизую дымку сигареты, встал из-за стола и с хрустом потянулся.
Каждый последующий раз «зависание» продолжалось всё дольше, и выходить из него, сдвигая статичный мир, получалось всё сложнее. И как же опостылело ему это варево, без помощи которого... Впрочем, лучше по порядку. Наверное, правильнее будет начать с начала. «Начать с начала» - что за абсурдная тавтология? Но, к сожалению, не для Константина.
Раззадоренный ажиотажем футбольного поединка мальчик с азартом ударил по мячу. Обутая в поношенный башмак со старшебратнего «плеча», нога соскользнула, и мяч, долженствующий прилететь в обозначенные четырьмя, брошенными на траву портфелями ворота, по неожиданной траектории вдруг направил свой полёт прямиком в витрину булочной напротив. Наверное, впервые он так сильно испугался и... замер. Не тогда ли и мир в первый раз остановился вместе с ним? Нет, сейчас точно не вспомнить. Но кажется всё началось именно тогда. Котястик (как тогда звали Константина домашние) почти ничего не понял, кроме того, что мяч, словно на секунду зависнув в полёте, по какой-то непонятной причине просто упал вниз, будто бы за это мгновение «отложенного старта» утерял всю кинетическую энергию. 8-ми летний мальчишка, естественно, не думал ни о какой-то там кинетике или энергетических полях — он и слов-то таких тогда не слыхивал. Позднее, значительно позже он вплотную начал заниматься изучением своего феномена.
Крепко сложенный мужчина вышел из автомобиля и не спеша направился к неразличимой среди других однотипных серых зданий конторе. Вид его был серьёзен и задумчив. Таким серьёзным и немного рассеянным Константин был последние несколько лет. Он работал в НИИ с (пес-его-знает-как-расшифровывающейся-аббревиатурой). По крайней мере для себя он так и именовал свой научно-исследовательский с неблагозвучной вывеской ПЕЗКРА. Старшим аналитиком в отделе прогнозов, куда и поступил сразу после института.
Костян чувствовал смутное беспокойство каждый раз перед тем, как мир «включал паузу» и облегчение после того, как тот отмирал, будто играя с ним в «Море волнуется». По некоторым почти неразличимым косвенным признакам, юноша научился предугадывать, когда это произойдёт, но над вопросом: как запустить процесс обратно — всё ещё бился. И ещё... что ступор мира привязан именно к нему, его переживаниям, было очевидно. Но почему это происходит? И именно с ним, точнее, действительно ли: только с ним - пока было не ясно. Изучением свойств статичности времени и других малопонятных эфемерных материй он потому и занялся сразу после обучения в ВУЗе, пройдя по конкурсу на место аналитика в соответствующее исследовательское бюро.
Константин кивнул скучающему охраннику и прошёл в кабинет. Он, как астматик, опасающийся остаться без препарата перво-наперво проверил наличие «тошниловки» в термосе сейфа. На месте. Вот и славненько. Взял свои вчерашние записи и бегло пробежал по диагонали, делая попутно отметки на полях.
«Это — вряд ли, проверить. Это — весьма вероятно: галочка. Это — не подтвердилось, вычеркиваем». Так он начинал свой каждый рабочий день, по сути сам являясь и экспериментатором и «подопытным кроликом». Время. Что есть время? Есть ли оно по факту или... Над этим «или» он усиленно и работал все эти годы.
Впервые Костян по-настоящему струхнул, когда после очередной паузы мир «не запустился» самостоятельно. Он ощутил настоящую панику, видя вокруг себя словно картинки... статичные 3D картинки. Тот случай он помнил хорошо. Под ложечкой у него непривычно ёкало от приятного предвкушения. Первое серьёзное свидание. Не с однокурсницей или соседской девчонкой - настоящее. Это случилось аккурат за день. В студенческой столовой. Костян в ужасе начал хватать всё попадающиеся под руку без разбора. Толкнул со всего маха замершую перед ним, до этого падающую с подноса чашку — она продолжала висеть в пространстве, будто ненастоящая. Не то чтобы зависла, как при отсутствии гравитации и поплыла по неизведанной траектории после импульса от толчка — не это. Она вела себя так, словно её вовсе тут не было. Но чашка была — он ощущал её шершавую матовую поверхность. Просто никак не отзывалась на его прикосновение. Тогда ему и попалась та жидкость — тошниловка, как потом её обозначил, уже люто ненавидя этот вкус. Не зная, что делать и чувствуя потребность срочно что-то «принять» залпом осушил первое попавшееся варево в тарелке с ближайшего столика, от балды, просто чтобы что-то почувствовать, ощутить, что он ещё жив. Это оказались зелёные щи. Его радость и проклятие, как выяснилось позже. Долгие годы Константину предстояло вкушать это омерзительное пойло. А ведь в детстве, помнится, он даже любил сваренные бабушкой ароматные зелёные щи.
- Константин Сергеевич, - в дверь заглядывал коллега и товарищ, с которым они не первый год бок о бок трудились над теорией пространственно-временных аномалий: Занят?
Константин вздохнул, выходя из области воспоминаний и возвращаясь к списку задач на сегодня.
- Заходи, Колян. Он придвинул ближе стопку бумаг: Что у тебя? Есть новые наработки?
- Есть одна идейка. Надо бы проверить.
- Рассказывай.
В какой-то момент, помнится, его осенило: возможно это не с миром случалась «пауза», это его, Константина, ПЕРЕставало быть в нём на какое-то время? Он, он сам исчезал отсюда... а мир оставался прежним. Но как это проверить? Говорить об этом с кем-то. Костя понимал, что это бессмысленно и даже чревато. Он вознамерился найти соратника в поисках. Николай. Друг и коллега. Он почувствовал симпатию к молодому, перспективному специалисту в области прикладной математики, направленному под его начало. Константин сразу и с радостью взял математика под своё крыло, обучая всему, что успел выудить из «тонких материй» области своих исследований. Похоже симпатия оказалась обоюдной, потому как два логика-перфекциониста хорошо сработались и даже сдружились. Оба холостые, горящие только работой — наверное, иначе сложиться и не могло. На людях друзья держали субординацию, но наедине общались приятельски легко, почти по-братски.
- Ну, не томи! - не утерпел Константин: Что за идейка?
- Смотри, - Николай развернул принесённый чертёж: Это ты, - математик показал точку: В этом твоём Лимбо. А это остальной мир. Тот, где я — наблюдатель. Мужчины склонились над чертежом, горячо обсуждая варианты.
К окончанию рабочего дня у друзей в общих чертах был намечен план нового эксперимента.
Лимбо. Так он называл место, в которое с недавнего времени начал попадать в затянувшиеся паузы своего НЕбытия (от слова «быть/случаться»). Любознательный и неглупый, Константин занялся исследованием явления вплотную и, когда мир перестал «отмирать» самостоятельно, после первого случившегося испуга — пошёл дальше в своём искании. Слово пришло само. Будто из глубин подсознания. Зыбко вспоминалось, что он что-то читал об этом или слышал. То ли место потерянных душ в религии, то ли заблудившихся странников в эпических сагах. Неважно, что термин уже имеется — он его применит к своему миру «потеряшек». Лимбо — этакая липкая вяжущая субстанция из области снов или альтернативных реальностей и засасывающая, засасывающая... Лимбо — и нимб, и либидо, и ещё что-то на букву «Л». Вырваться, из всё глубже засасывающего разум и чувства, места Константин мог теперь только при помощи своего «тошнотного» зелья и... желания вернуться.
Продолжение следует...
