и чем она меня поразила
Всеобщая самоизоляция неожиданно сделало мою соседку с первого этажа очень популярной. Вернее, ее собаки, коих у Семеновны штук пять, стали востребованным товаром для прогулок на свежем воздухе.
Позаимствовав у старушки такую же уставшую на вид питомицу по кличке Вильма, я отправился гулять вокруг дома в радиусе ста метров. Хорошо, что сквер неподалеку. Там пункт сбора всех собачников округи.
Присел на лавочку, пустил Вильму в самоволку: гуляй, девочка. Ан, нет! Рядом разлеглась на травке, положив голову на лапы. Умаялось животное от соседских выгулов. Это не мы ее выгуливаем, а она нас.
Итак, сижу. Подсел ко мне на лавочку еще один мнимый собачник. И тоже весь в одышке от домашнего сидения. И его пес у ног разместился, и гулять не хочет.
Вдвоем сидим. Молчим. Казалось бы, вот она возможность: общайся на здоровье. Но то ли маски на лице слова отпугивают, то ли мы разучились с незнакомыми людьми разговаривать.
Не все такие робкие, как мы. Подходит к нам нетвердой походкой человек со всеми признаками усталости на лице: опухший, небритый, помятый.
- Мужики, наличка имеется? - спрашивает скрипучим дрожащим голосом и указывает на потрепанный толстенный фолиант в руках. Он под его тяжестью едва на ногах стоит.
- Отдаю за дешево, лишь бы на пузырь хватило. До букиниста идти далеко, он с руками оторвал бы: учебник кремлевской кухни! Для товарища Сталина поваров по нему готовили.
Переглядываемся с собачником. То ли робеем, то ли налички не имеем. Мужик по-своему перегляд расценил.
- Не-е, поваров обучали по нему, а не готовили на второе или на первое. - хихикает продавец. - От прадеда раритет достался. Детвора моя, правда, рисовать на нем училась, но читать можно. Выручай, братва. Загнусь иначе.
И фолиант протягивает. Руки тяжесть не держат, массивный учебник на землю падает, на середине раскрывается. С картинки сервированный стол хрустальными бокалами подмигивает. Хозяин книги слышно, как сглатывает слюну в пересохшем горле, глядя на изысканные вина на старом фото.
Мы, как подорванные, к случайному бонусу устремляемся. И каждый из нас свой край на себя тянет, уступать не хочет. Книга - хрясь! - и пополам разорвалась. Мужик едва челюсть на асфальт не уронил.
- Вы чё, блин, делаете, - орет, - я как теперь этот товар продам?
Мы с собачником стойкие, как партизаны на допросе. И собаки наши - не наши, прокатные - ухом не дернули в нашу защиту.
- Чем расплачиваться, земели, будете? Я обратно не возьму.
Все, что нарыли в своих карманах, мужику отдали. Свои половинки к груди прижимаем и медленно отступаем. Глаза над масками недоверием моргают. Ибо понимаем, что никто из нас своей частью не поделиться, чтобы книгу в целое склеить. Вот как мы любим литературу! Это ж надо такому случиться, что два книгочея случайно встретились и кусок счастья для себя оторвали! Заглянуть на сталинскую кухню, в кремлевские апартаменты...
Дома уже, сокрушаясь над половинчатым учебником, долго разглядывал картинки и диву давался: если пролетарские вожди так питались, то какая кухня была у императорской семьи?
... Все! Не могу больше смотреть на эти деликатесы. Отправляюсь на кухню. На собственную, не кремлевскую. Чего бы мне поесть?
P.S. Не могу отделаться от мысли: какие картинки достались другому собачнику?
Если и тебя, читатель. впечатлила кремлевская кухня, ставь зачет на пальчике. Подписывайся на канал, читай другие мои статьи. Я буду только рад.
Искренне Ваш
