Запишу одно из первых своих детских знакомств с безысходностью.
Я тогда жил в деревне, которая располагала одной-единственной бакалейной лавкой, да и та ассортиментом не радовала.
Особенно личинку меня удручало отсутствие там такой простой штуки как мороженое, хоть бы и самое обычное, в стаканчиках. Выехать оттуда, например, в райцентр я не мог по причине младшего школьного возраста и принципиального отсутствия в моей семье института карманных денег.
Но был тогда Бог! В Зону раз в неделю заезжали жигули с коробками дефицита. Тетка-продавец брала рупор и орала на всю ивановскую "Сливочное мороженое!"
Я готов был продать родину и купить его уже столько, чтоб наконец обожраться и забыть. Но нет. Мелочи, которую удавалось стащить у маман, хватало максимум на один стаканчик и то не всегда. Чувство вопиющей несправедливости, беспомощной злости и ограниченности в самых простых желаниях тянется за мной до сих пор. Пошло и банально, конечно, но постмодерном гештальт не закроешь.
Любое даже самое невинное крошечное желание на протяжении всей жизни превращается в невыносимую повинность, издевку мироздания над сознанием.
Представьте себе, что происходит, когда я не могу телепортировать наркотики себе в кровь.
Мороженое, кстати, разлюбил, как и все остальное. Наркомания хороша тем, что вместо тысяч одинаково болезненных желаний остается всего одно, четко сформулированное и с отработанной системой исполнения. Удобнее только умереть.
