Некоторых людей и их поступки вспоминаешь потом всю жизнь. А иногда стараешься сделать также, как они, чтобы отдать долг добра другим людям. Хочется верить, что эта цепочка не прервется никогда...
Первые недели в новой части выдались у меня нелегкие. Друзей еще не завел, а враги тут все - по определению. Борьба за жизнь, ничего не попишешь. В казарме так всегда - нужно держать ушки на макушке постоянно.
В общем, когда дали первое увольнение в город я исчез из части практически моментально. Дорога была каждая минута без этого постоянного грузилова. А вот денег было с собой очень мало. Сигарет еще как-то настрелять у прохожих было можно - хотя в этом городе солдат не любили. В одиночку вообще лучше было не ходить. Но мне-то деваться-то было некуда. Не в часть же возвращаться - здесь хоть какая-то свобода. А там - забор и 350 недобрых дембелей.
Часа три я прослонялся по холодному городу. Ноябрь, хотя и ясно, но ветренно и промозгло. А шинель вообще не греет. Решил погреться и хоть что-нибудь съесть в столовой. Хоть что-нибудь, потому что денег у меня было только на чай, один кусок хлеба и перловую кашу. А это, согласитесь, практически ничего.
Кто был хотя бы в одной подобной "забегаловке" - считай был во всех. Какие-то вечные потемки, отделка зала из темного лакированного дерева, которое в добавку к царящему здесь кислому запаху вечной пережарки казалось засаленными.
Квадратные столики с красными, явно нестиранными скатерками. Соль, перец в ребристых стеклянных приборчиках с никелированными крышками. Сальные подносы на раздаче. Не менее сальные алюминиевые вилки и ложки, которые считались тут чистыми.
Про вкус еды я вообще не говорю - в таких столовых блюда готовят по каким-то особым рецептам. Основная цель которых - добиться у клиента тяжелой и длительной изжоги.
Толстые, и тоже какие-то засаленные поварихи медленно передвигались по большой открытой общей кухне. Скучающие недобрые лица, они ждали только окончания смены - когда можно будет забить сумки открученным у советского общепита и клиентов продовольствием и надрываясь отнести их домой.
Да и лица у клиентов тут обычно не лучше - пропитые, с морщинами и шрамами. Руки в наколках. Какой район - такая и столовая. А тут еще я - солдат. Косо на меня смотрели все. И немногие посетители, которые уже ели, и стоявшие вместе со мной в очереди. А для поварих человек в солдатской форме просто не существовал.
В общем, просто спокойно перекусить в этой рыгаловке - и все. План был такой. Я поставил на поднос стакан чая, ложку (какой дурак здесь будет есть второе вилкой?), положил полузасохжий кусочек белого хлеба и придвинул полос по железным искривленным "рельсам" дальше.
И вот тут-то и произошло чудо. не знаю почему.
- - Перловку, половину порции, - сказал я ( на целую бы не хватило) - и подливку без всего. Я решил, что подливки ей жалко не будет, а давиться перловкой без всего не так-то и просто, даже если ты очень голоден.
Может ее эта странная просьба как-то сбила, или у меня вид был какой-то, или взгляд, но повариха вдруг замерла на мгновение...А потом наложила мне каши на пару-тройку целых порций. Обильно все полила подливкой, в которую постаралась зачерпнуть и несколько микроскопических кусочков мяса.
- Лида, посчитай за полпорции, - крикнула она товарке на раздаче. И не поднимая головы стала накладывать блюдо следующему клиенту.
Я даже благодарить не стал. Во первых стоящие сзади уже подпирали, во-вторых стоял постоянный галдеж посетителей. Да и вообще здесь не принято было благодарить. Вежливость в этом городе, в этой среде была чем-то вроде признака слабости. Поэтому я быстро двинул поднос к кассе, высыпал всю свою мелочь в металлический лоточек. Лапища Лидки сгребла ее, что-то там пробила на кассе, а потом, внезапно, положила мне на поднос еще два куска хлеба, которые кто-то видно не стал перед этим брать. Видно она тоже все поняла, и решила тоже что-то сделать...
Конечно, было бы намного прекрасней, если бы я рассказал вам историю о том, что кто-то вдруг, по велению души поделился с ближним последним куском хлеба... И этой подливкой поварихи, возможно обильно поливали сугробы помойки рядом со столовой после смены. А засохший хлеб выкидывали, или тащили домой на корм свиньям.
Да и выглядели эти поварихи так, что я ни за что не согласился бы оказаться с ними в одной компании - слишком уж мы из разных миров и разного теста. Это видел и я , видели и они. Однако они сделали то, что могли, сделали добро. По своему, но от этого это не перестало быть добром...И это я помню до сих пор...
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Один против всех - орловские пацаны
