То место на карте Украины, где трасса Киев-Одесса пересекает реку Южный Буг, интересно тем, что мост, являющийся границей сухопутного и водного путей, оказался еще и границей трех областей. Севернее моста находится село Луполово - это Кировоградская область, а южнее моста трасса разделяет еще две области - Одесскую с западной стороны и Николаевскую с восточной. Именно на территории Николаевской области вблизи этого моста в конце 60-х годов прошлого века наш завод арендовал у села Красненьки большую поляну на берегу Буга для устройства лагеря отдыха для работников завода.
Лагерь был довольно спартанский - из сооружений был только сарай, служивший одновременно небольшой кухонькой с газовой плитой и хранилищем инвентаря. И самым важным инвентарем в этом лагере была пара армейских палаток УСТ-56. Палатки эти были настолько вместительны, что только при очень массовых заездах приходилось разворачивать обе, обычно же нам хватало и одной. Так было и в этот заезд. Компания у нас собралась небольшая, выехали мы из Умани в пятницу после окончания рабочего дня, пока доехали, пока поставили палатку, пока насобирали дров для костра... В общем, время клонилось к вечеру, а дел по устройству лагерного быта еще оставалось много. Тем более, что значительная часть рабочих рук была отвлечена на очень важное задание - рыбалку.
Вот только рыбакам в тот день не повезло - было "совсем не клево". А все для ухи было готово, девочки даже картошки успели начистить. В общем, уха у нас должна была получиться почти без рыбы, таким скудным оказался улов. И тут один из наших парней пришла в голову идея добавить в уху рыбные консервы, которые кто-то из нас привез с собой. Как сейчас помню, это были "Бычки в томатном соусе". В лесу летом темнеет резко, почти без сумерек. Последним с рыбалки вернулся Жорка, но ничего добавить к улову он не смог, и с недовольным видом сгрузил сои снасти под стенкой палатки. Доваривать уху пришлось уже присвечивая инициатору ухи с консервами, колдовавшему у котла, фонариком. Я открыл по его требованию консервы и протянул ему банку. Но, попробовав варево на вкус, он заключил, что добавлять консервы еще рано, и отставил банку в сторону, под стенку палатки.
В общем-то, несмотря на нестандартную рецептуру, уха получилась вполне съедобной, под выпивку мы съели ее всю. Правда, в последних порциях ухи песок на зубах поскрипывал, но это в местности с песчаной почвой явление довольно привычное. Спать уходили глубокой ночью, когда костер уже совсем догорел, а звезды на небе начали блекнуть, предвещая рассвет. Но мой организм устроен так, что я просыпаюсь рано в любом случае, независимо от того, когда уснул. Рано проснулся и Жорка, он все-таки хотел получить удовольствие от удачной рыбалки и собирал свои снасти недовольно матерясь при этом. Я высунул из палатки голову и попытался успокоить его:
- Жорка, ну что ты так, с нами ведь девушки...
- Девушки... - пробурчал он. - А какая зараза куда-то моих червей дела!
- Разуй глаза, Жора! Вот же твои черви! - и я показал ему рукой на стоящую у палатки консервную банку.
- Нет, это банка с консервами...
- Ну, значит твоих червей мы вчера в ухе сварили и съели. - спокойно подытожил я и вернулся в палатку.
Как это чаще всего бывает на следующий день после обильной выпивки, завтрак начался довольно вяло. Но постепенно народ стряхнул с себя сон и стук ложек по мискам стал разбавляться и разговорами. Вспомнили и вчерашнюю уху.
- Я ведь говорил, что консервы уху не испортят! - заявил автор идеи с нескрываемой гордостью за свое творение.
- Ты это Жорке расскажи, ты ему своей ухой всю рыбалку испортил.
- И чем это я ему рыбачить помешал?
- Ты его червей в ухе сварил, а бычки так и остались нетронутыми. - и я показал на сиротливо стоящую под палаткой открытую банку с бычками в томатном соусе.
Его может быть, и побили бы, но самым слабонервным в этот момент было не до этого, они мчались от стола к кустам.
