Про фудшеринг я узнала случайно в 2018 году. Знакомые рассказали, что кто -то ездит в магазин за бесплатной едой и я начала искать информацию в интернете и ее оказалось немало.
Фудшеринг еще называют «спасением еды». Наш куратор тоже предпочитает словосочетание «спасатели еды», нежели – фудсейверы, люди, которые спасают продукты от уничтожения и выбрасывания. Ведь если следовать букве закона — кафе, магазин, да и любая торговая точка согласно правилам СанПина должны утилизировать остаток, а не раздавать его людям.
Нам отдают остатки и некондицию (поврежденный и помятый товар никто не хочет брать), а не объедки со столов. Мы не забираем, например, котлеты, которые откусили и бросили или уронили на пол. А вот сваренный, но никем не купленный суп, бывает, до 10-15 литров за раз, иногда горячий отдают.
На самом деле, зачем выбрасывать еду, если ей можно накормить людей? Дома же мы варим суп не на один день, а котлеты и мясо можно почти сразу заморозить. Никого не смущает, что, не съев ужин, мы остатки убираем в холодильник и едим его на следующий день. А с кафе совсем другая история.
Не продали за положенное время — будьте добры выбросить. Это, может быть, и правильно, таким образом защищать людей от отравления, но это не значит, что еда сразу же становится отравой. Но, к сожалению, закон о легальном фудшеринге в нашей стране так и не принимается. В результате все делается нелегально, без юридического сопровождения и документального подтверждения.
Владельцам кафе не хочется проблем с законом, и их можно понять, но выбрасывать годные продукты, которые могут пригодится людям, тоже неправильно. Поэтому организаторы «вывозов» (фудшеринга) просят не раскрывать адреса кафе и особо не афишировать их деятельность.Как это происходит на практике?
После регистрации на сайте «Фудшеринг.Москва», пройдя тест и заведя аккаунт ВК нас, группу фудсейверов, направили в указанное кафе.И до сих пор мы кафе называем — точка Т и никак иначе. В первый раз нашу группу встречал куратор, он и проводил на кухню, попутно знакомя с работниками заведения.
Иногда чувствую себя Штирлицем — явки, пароли, точки и т.д. Все зашифровано, даже между собой мы уже привыкли разговаривать о вывозах еды иносказательно. Кстати, в нашей группе оказалось много интересных людей. По прошествии небольшого времени мы все перезнакомились, а с некоторыми подружились.
Есть среди нас и многодетные, и инвалиды, и просто мажоры, которые делают вывозы продуктов дабы быть причастными к новому модному течению.
В нашей группе также есть и депутат, и «одержимые» идей спасения планеты и те, кто в силу обстоятельств нуждается в бесплатной еде.По расписанию, составленном куратором данной точки, за каждым из нас закреплен определенный день.
Привезя домой иногда огромное количество еды, сразу думаешь, кому сейчас она будет нужнее. Понятно, что часть еды совсем никому (вернее даже абсолютно) не отдашь. Супы и соусы охотно разбирают, да и картошка с котлетами уходят влет.
А вот некоторые изыски типа суши и острые салаты для многих непривычны.
Люди пожилого возраста, как правило, не понимают некоторых особенностей заморской кухни. Например, тот же хумус едят не все и приходится давать на пробу небольшими порциями.
Работники кафе сначала смотрели на нас как на врагов. Забирать остатки себе им не разрешало руководство, поэтому им намного проще было все вылить и выбросить в помойку, чем отдать нам. Но со временем они поняли, что списанную еду можно не только отдать нам, но что-то и оставить себе. И потом всякие «вкусняшки» они, конечно, стали забирать себе, а нам отдавать то, чтоосталось.
До пандемии мы забирали по 30-40 кг продуктов за раз, а сейчас почти всегда отмены. То ли все, без остатка, разбирают работники кухни, то ли блюда все-таки продают на второй день, но сейчас часто нам ничего не отдают из того, что было. А может быть, это связано с тем, что людей в Москве опять массово переводят на «удаленку» , а потому остаток еды почти нулевой или его совсем нет.Но я считаю, что у фудшеринга, безусловно, есть будущее.
Основываясь на зарубежном опыте, можно сказать, что для многих людей «вывоз еды» становится спасением. В России пока так - если компания, официально отдает годные продукты на благотворительность, то платит за них такой же налог, как если бы этот товар был продан. Именно поэтому фудшеринг у нас полулегальный.
Но я замечаю, что не только в Москве, но и других городах фудшеринг постепенно набирает обороты и, если раньше, никто не знал об этом движении, то сейчас оно приобретает иную окраску: ведь это не только благотворительность, но и забота об экологии. К тому же у людей меняется менталитет.
Наталья МАТВЕЕВА специально для ИнваНьюс
