Искал я работу. Как водится, недолго музыка играла на прежних местах. И тут – о, счастье! – объявление на Авито: "Требуется охранник во вневедомственную охрану. Зарплата 18000 руб. Сутки через трое". Год 2015-й. Обычные охранники клянчат 14 тысяч, а тут – почти царские харчи! Мечта, а не работа. Решил: это мой звездный час.
Звоню. Меня милостиво приглашают на собеседование. Приезжаю. Управление вневедомственной охраны ютится в двухэтажном "шедевре" хрущевской архитектуры. Деревянные перекрытия скрипят, как кости старухи Изергиль, которая, собственно, и восседала в кабинете. Я-то ожидал увидеть этакого матерого полковника с погонами, кобурой и взглядом орла. Ан нет. Встретила меня сгорбленная бабулька, будто сошедшая со страниц учебника по литературе, только без торфа.
Не успел я рот открыть для приветствия, как полетел первый снаряд:
– Справка об отсутствии судимости есть?
– Не-а. А это что и где берется?
– В центральном ГУВД. Иди. Без нее – не трать мое время.
Месяц я ждал этой бумажки, как манны небесной. Получил – бегом к Изергиль. Торжественно кладу документ на стол.
– Объекты у нас разные, – вещает бабуля, разглядывая справку, будто фальшивку. – Есть ТЭЦ. Есть ГЭС. Куда душа ляжет?
Я мысленно прикинул дорогу на ТЭЦ: автобус, трамвай, маршрутка, пеший марш-бросок на 3 км с полной выкладкой... и обратно. Картина маслом: "Дорога на Голгофу". Плюнул мысленно.
– Давайте ГЭС! – бодро отрапортовал я. – Там маршрутка и сто метров пешком. От дома – плюнуть!
– Ладно, – кивнула Изергиль, выдавая мне заветную бумажку-пропуск. – Ищи Вадима Витальевича. Скажешь, от меня.
И вот я на остановке "Плотина". Спускаюсь по крытой лестнице, длинной, как жизнь. Успел даже папиросу выкурить. Подхожу к проходной – дверь на замке. Над ней – камера, на ней – домофон. Жму кнопку, стараясь звучать бодро и невинно:
– Здрасьте! Я к Вадиму Витальевичу, на работу! От Изергиль! Направление есть!
Щелчок электронного замка – и меня встречают... нет, не хлебом-солью. Два терминатора в бронежилетах, с автоматами наизготовку. Один, видимо, новенький, тут же ткнул стволом мне в живот, будто я Бен Ладен в трениках.
Проверили бумажку. Принялись за меня. Металлоискатель завизжал, как резаный поросенок. Терминаторы взвились:
– Что звенит?! На стол! Быстро!
Вывалил я на стол ключи, мелочь, кошелек, ремень. Обвели детектором снова – тишина. Но для версии "максимум" один из них прочесал меня руками от пяток до темечка. Заглянул даже в ухо – видимо, искал чип или, на крайняк, серную пробку-контрабанду.
Записали в журнал. Позвонили начальству:
– Шеф, тут один... на работу приперся. Куда девать?
Ответили вести к Вадиму Витальевичу. Пошли. Территория ГЭС напоминала не объект энергетики, а зону строгого режима времен холодной войны. У грузовых ворот обыскивали машину: двое с автоматами и овчаркой копались в кабине, под днищем шарили зеркалом на палке. Кругом – патрули в брониках и касках, с собаками. На крыше административки – наблюдатель с биноклем. Снайперов, правда, не хватало – видимо, в увольнении.
Пришли к зданию. Вадим Витальевич – мужчина с пронзительным взглядом оценщика скота – глянул на меня и бросил:
– В зал совещаний. Анкету заполняй. Вызову.
Заполнил я анкету. Заскучал. Читал приказы на стенах – сплошные "запрещается", "расстрелять", "не подпускать".
Вызвал меня Вадим. Прочел анкету.
– Беру, – сказал он, и сердце мое запело. – Но... есть нюанс. Мест нет.
– Как нет?! – чуть не охнул я. – Меня же направили! Из управления!
– Ага, – хитро прищурился Вадим. – Но есть выход. У нас тут дед один, древнее мамонта. Вечно на больничном. Хочу его списать. Поможешь?
– А как? – наивно поинтересовался я. – Убить, что ли? Хихикаю.
– Не! – Вадим засветился азартом. – Сыграем в диверсантов! Одеваю тебя рабочим, даю левый пропуск... и пистолет ПМ (макет, без патронов, не бойся!). Засунь его куда-нибудь. Пронесёшь мимо поста под плотину – деда уволю за потерю бдительности, а ты – в штат! Идет?
– Ну... ладно, – сомневаясь, согласился я. Шанс-то!
Вадим достал книгу – внушительный том. Открыл – а там вырезано аккурат под ПМ! Сунул пистолет в нишу, дал мне. Одел в оранжевый жилет и каску – будто дорожный рабочий после тяжелого дня.
– Маршрут простой, – нарисовал пальцем в воздухе Вадим. – Туда, налево, прямо. Будка охраны. Покажешь пропуск, тебя обыщут (не найдут!), проходишь к турбинам – и ты наш герой! А дед – на пенсию.
Засунул я книгу с сюрпризом за пояс сзади, под свитер. Пошел. Внутри – мандраж, но лицо – маска спокойствия и невинности. Оскар бы дали! Подошёл к КПП под плотиной. Забор, вертушка трёхметровая – чтоб шпиона, не дай бог, не выпустить. За вертушкой – два охранника. Дедок, видавший виды, размером с его же автомат (казалось, щёлкнешь – переломится пополам), и Пузатый – этакий бронированный бегемот.
Дед:
– Пропуск!
Сунул я ему бумажку чуть ли не в нос: На, смотри! Не узнал? (Внутренне уже представлял, как дедуля пакует вещички). Он щёлкнул педалью, я протиснулся в вертушку. Иду дальше – победа близка!
– Куда?! – вдруг рявкнул дед. – Досмотр! Сюды!
Вернулся. Дед начал меня шмонать. Щупал тщательно, методично, но... видимо, рост не позволил долезть до поясницы. Не нащупал книгу!
– Ладно, иди, – буркнул он.
Сделал я десять победных шагов. Сердце ликовало!
– Эй, а это что у тебя сзади торчит?! – громыхнул голос Пузатого. – А ну-ка, сюда! Медленно доставай!
Я (мысленно): "Эх, наверное, книжка оттопырилась, невезуха."
Вернулся. Дед мгновенно навел автомат. Я почувствовал, как потеют ладони и предательски холодеет спина.
– Да книжка... почитать, – выдавил я улыбку праведника.
– Открывай! – приказал Пузатый.
Штирлиц, ты провален, – мелькнуло в голове. Открываю книгу. Беру в руку ПМ, чтобы показать – он же ненастоящий!
Что началось! Пузатый и Дед вскинули автоматы, заголосили дуэтом:
– Бросай оружие! Мордой в асфальт! Руки за голову!
Я рухнул на асфальт, как подкошенный. Рабочие метнулись в стороны, словно тараканы. Дед включил сирену – завыла она на всю округу, как ревностный кот. Пузатый набросился, скрутил руки наручниками (холодными, надо сказать!), да так лихо, будто тренировался на буйных. Докладывал в рацию с пафосом, будто атомную бомбу поймал: "ЧП! Вооруженный нарушитель! Задержан!".
Лежу я, носом в асфальт, вижу только сапоги и ботинки стремительно сбегающихся охранников. Мысли лихорадочные: "Ну все. Вадим сейчас кинет. Тюрьма. Расстрел. Позор на весь род".
И тут – ангельский голос:
– Да ладно вам, полегче! – Это был Вадим. – Свой человек! Проверка бдительности была! Отпустите!
Слышу недовольное ворчание Пузатого:
– Задолбали уже этими проверками... Идиоты...
Наручники сняли. Подняли. Вадим смотрит на меня с театральным разочарованием:
– Ну, Саня... Не осилил ты примитивнейшее задание. Извини, взять не могу. Сдавай каску, жилет, пистолет... и свободен. Мест нет.
На выходе меня обыскали с таким пристрастием, что я боялся, проверят ли на наличие потайных карманов... в самых интимных местах. Вышел я за ворота. Вдохнул воздух свободы. И подумал: "Ну его, этот дурдом, нафиг!". Клоунада с автоматами, собаками и сиренами. Превратили ГЭС в филиал зоны строгого режима. А помню, в детстве, в Союзе, мы тут бегали по всей плотине, как у себя дома, и никто нас автоматами не тыкал! Теперь тут – крепость неприступная. Хотя, в тюрьме, наверное, спокойнее. И зарплата не такая уж и космическая, если за такие цирки платят. Пошел я искать работу попроще. Без пистолетов в книгах и сирен. Может, в библиотеку? Там хоть книги по назначению используют.
P.S. Думаю, что за такие мемуары и мой подвиг "диверсанта", просто должны скинуть мне донат. Тогда я расскажу, может быть, как меня с машиной захватили беглые с зоны и заставили их везти. Но, спасибо полиции. Остался жив.