Чем ныне славны и известны представители грибного царства? Да тем, что они являются потрясающе эффективными редуцентами, то есть организмами, которые разрушая мёртвую органику, возвращают неорганические и простые органические вещества в биотический круговорот. Не было бы грибов и их союзников в нелёгком редуцентном деле бактерий, то сложно устроенная жизнь на суше давно бы изжила сама себя. Растения - продуценты достаточно быстро бы извлекли из почв все необходимые им минеральные соли и вымерли бы от отсутствия минерального питания. Вслед за ними в мир иной отправились бы и животные: и те, кто питается растениями, и хищники. Грибы не дают прерваться круговороту веществ, упорно возвращая (восстанавливая) неорганику назад.
Современные грибы могут проживать практически на любом субстрате, питаться тем, что другие организмы сочтут полностью несъедобным. Грибы могут находить питательные для себя вещества даже на кирпичной или железобетонной стене. Научились разлагать даже пластиковую плёнку или посуду. Но так было далеко не всегда. На первых этапах своей сухопутной эпопеи (а грибы могли выйти на сушу аж в тонийском периоде!) грибы с рядом высокомолекулярных соединений не справлялись. Так, до сих пор малоинтересным для них является хитин, который, к слову, входит в состав клеточных стенок у самих грибов. Конечно, со временем грибы, которые питаются другими грибами появились, но только со временем, да и сейчас их относительно немного. Главный же сюрприз грибам подкинули появившиеся во второй половине девонского периода сосудистые растения.
Для повышения прочности своих стеблей они обзавелись не только привычной уже целлюлозой (которая является не более вкусной или менее легко разлагаемой, чем хитин), но и новеньким соединением, которое оказалось очень устойчивым к сжатию - лигнином. И это сочетание: целлюлоза + лигнин - оказалось не по зубам позднедевонским и карбоновым грибам. С такой мёртвой органикой они не справлялись, и она начала накапливаться. Выделяемые в субстрат ферменты грибов никак это сочетание разрушить не могли. И такая грибная беспомощность привела к весьма интересным последствиям. Из жутко закисленных, заваленных по самое не хочу этой самой мёртвой органикой, на сушу полезли различные четверолапые двоякодышащие рыбы, одна из линий которых в итоге привела и к нам с вами.
Умершие огромные или умеренных размеров деревья не перерабатывались на неорганику и простую органику, а накапливались, сносились бурными после дождей потоками в водоёмы, заносились осадочными породами, со временем опускаясь всё глубже и глубже в недра планеты. За миллионы лет под воздействием давления и температуры они превратились в каменный уголь, слои которого в отдельных регионах планеты могут ныне достигать километровой толщины. Так что благодаря карбоновому провалу грибов человечество оказалось обеспечено огромным количеством ископаемого топлива, запасы которого, вопреки прогнозам, всё не кончаются и не кончаются.
Но грибы на месте не стояли, они учились, они задействовали на полную мощь свои алхимические лаборатории и всё-таки сумели подобрать ключик к сочетанию целлюлоза + лигнин. Новые грибы, поселяясь на стволах умерших деревьев и кустарников, уже не позволяли им уйти под наносы осадочных пород неповреждёнными. Угленакопление в пермском периоде резко замедлилось, а ближе к его концу практически сошло на нет. Мезозойские и кайнозойские угли - это, скорее, экзотика, которая формировалась в "избранных" местах вроде современных сфагновых болот, где сейчас тоже идёт первоначальный этап угленакопления (торфонакопление). Грибы справились! И теперь без них невозможно представить наземные биоценозы.
