Хорошо, если уж совсем точно, то не яичница, а омлет. Но про божий дар все верно, потому что воистину амброзия - иначе никак и не назовешь. И подают ее в одном только месте на зeмле - в ресторане Матушки Пуляр на острове Сeн-Мишель. Если подняться по главной улице, которая так и называется - Гранд Рю - до вершины горы-острова, ощущения усиливаются: церковь и монастырь, основанные в 8 веке, впечатляют.
А предприимчивая дама обосновалась на острове в 1888 году. Приехала поклониться святым местам, да и осталась. Готовила омлет для паломников, чтобы поддержать их силы, по особому, одной только ей известному рецепту. И она, и ее муж, и дети - все похоронены на маленьком кладбище у подножия монастыря. Cекрет омлета передается из поколения в поколение. Сегодня в ресторане работают три омлетиста (да-да, есть такая профессия - омлет готовить!) и все работники ресторана - от официанта до посудомойки - дают пожизненную подписку о неразглашении. Какие уж кары земные и небесные этот контракт им сулит, мне неведомо, но факт остается фактом: даже на пенсии они хранят молчание.
Перед рестораном всегда очередь - столик не бронируют, все ждут: японские туристы, звезда французских вечерних теленовостей с семьей, одинокая венгерская пианистка, а за ней уже мы, вчетвером. Развлекаемся тем, что наблюдаем, как ловкий повар шваркает на раскаленную сковороду увесистый, с ладонь, кусок сливочного масла, которым славен этот край, лишнее, расплавленное, отправляет прямо в огонь огромного очага и ловко переворачивает на тарелку уже готовый пышный омлет. Между делом энергично взбивает венчиком яичную массу в большой глyбокой миске - работает на публику. Это все - театр, миску ему выносят из закрытой кухни, где над омлетом колдуют три невидимых миру безмолвных омлетиста.
Я вернулась на чудо-остров двадцать два года спустя. Впервые меня привез сюда муж - развеяться. Тогда он еще думал, что моя апатия с утра, слезы по вечерам и нежелание жить разгонит местным морским ветром. А потом оказалось, что это самая настоящая депрессия. Ни гулкая тишина собора, ни легендарный омлет - ничто не смогло вернуть мне вкус жизни. Помню, стою внутри пустого огромного камина - джинсы, теплая коричневая кофта, серое лицо, уныло висящие пряди волос - руками тянусь до каменной кромки. Где-то в альбоме сохранилась эта фотография. Но мне и смотреть на нее не надо, чтобы до мельчайших подробностей восстановить то ощущение тупой безысходности, к которому я до сих пор боялась обернуться.
Вчетвером мы поднимаемся на гору, проходим к церкви Святого Михаила. Ставим свечку. Я не особенно религиозна, но здесь все наполнено тихой силой людской надежды. На самой вершине, в монастыре, нахожу тот самый зал. Становлюсь к тому самому камину. Слева - дочка. Справа - сын (вот уж кому легко дотянуться до самого верха!). И прошу мужа нас сфотографировать. Торопливо ищу в сумочке темные очки - спрятать внезапные слезы. Мое будущее, которого, как тогда мне казалось, не было, все-таки наступило. Словно впервые, наконец-то ощущаю гладкость отполированного временем серого камня, холод колонн, лучи солнца в цветных витражах. Внизу, в магазинчиках для туристов, продается всякая дребедень - до чего же интересно! И омлет, оказывается, такой вкусный!
Когда выбирали для сына имя, думала, что мне оно очень нравится из-за детской книжки "Мишуткина командировка". Муж поддержал - так звали его отца. А теперь смотрю на архангела, убивающего дракона на каждом углу, и понимаю, что где-то в моем больном сознании эта картинка заякорилась и дала цвет.
Попасть на остров можно по дамбе - пешком минут сорок, или быстро - на электрокаре. Мы шли, как паломники к миражу. Потому что реальность впечатляет гораздно больше всех картинок. На обратном пути, вечером, все время хотелось оглянуться.
Хотя, главное я унесла с собой: вопреки искаженному за двадцать лет миру, вопреки пугающим новостям, непогоде - стоит на море-окияне остров Сен Мишель, где золотой юноша с поднятым мечом охраняет стены древнего монастыря, Матушка Пуляр лежит себе спокойно на крошечном семейном кладбище, а секрет ее божественного блюда верно хранят три безмолвных омлетиста.