С чего всё начиналось?
Самый первый метод лечения онкологических заболеваний, применяющийся ещё со времен античности и до сих пор не теряющий своей актуальности - это хирургический метод. Основной принцип хирургии в онкологии и ключ к выздоровлению пациента остается неизменным в течение столетий — это полное удаление опухоли в пределах здоровых тканей. Хотя многое в хирургии все же меняется: появилась и развивается лапароскопическая и роботизированная хирургия, появилось понятие циторедуктивная операция, когда при распространенном метастатическом заболевании для продления жизни пациента хирург удаляет большинство, но не все опухолевые очаги.
С начала ХХ века в практике лечения онкологических пациентов стала применяться лучевая терапия. Сегодня лучевая терапия активно развивается и в некоторых областях онкологии применяется как отдельный самостоятельный метод лечения. Например, результаты лучевой терапии по радикальной программе рака легкого и рака простаты на ранних стадиях сегодня сопоставимы с результатами хирургического лечения, при этом возможность излечения от болезни получили пациенты в прежде безнадежной ситуации - при противопоказаниях к операции.
В середине ХХ века появилась противоопухолевая химиотерапия - и миллионы онкологических пациентов на IV стадии заболевания получили шанс на продление жизни. В онкологии всё чаще стал применяться термин ремиссия - состояние, при котором болезнь не прогрессирует, симптомы заболевания становятся гораздо менее выраженными и качество жизни пациента возвращается на приемлемый уровень. Новый вид лекарственной терапии был далек от идеала: препараты были высокотоксичными, помогали далеко не всем, а эффект часто длился совсем недолго - от нескольких недель до нескольких месяцев. Но для того времени это был настоящий прорыв. В 90-х годах ХХ века появилась таргетная терапия - следующий прорыв в лечении онкологических заболеваний. Применение первых таргетных препаратов, таких как ритуксимаб, бевацизумаб, трастузумаб (они по сей день активно применяются в лечении миллионов пациентов) позволило значительно продлить жизнь огромному количеству пациентов, приятным бонусом нового вида лечения стала заметно меньшая токсичность в сравнении с классической химиотерапией. В настоящее время в клинической практике применяются десятки таргетных препаратов. И, наконец, в 2010-х годах появилась современная иммунотерапия препаратами-ингибиторами контрольных точек иммунного ответа. Лечение с применением современной иммунотерапии также характеризуется более легкой переносимостью в сравнении с химиотерапией и более продолжительным противоопухолевым эффектом, который может продолжаться в течение длительного времени, порой даже после прекращения лечения.
Именно появление иммунотерапии ингибиторами контрольных точек и таргетной терапии сделало возможным настоящее чудо - невероятно быстрый и бурный ответ на лечение - эффект Лазаря. О эффекте Лазаря в онкологии говорят в ситуациях, когда находящийся на краю гибели пациент с онкозаболеванием после начала лечения буквально на глазах начинает выздоравливать.
Ранее подобный невероятно стремительный эффект от лечения можно было наблюдать практически исключительно в онкогематологии - некоторые лимфомы и лейкозы очень хорошо реагируют на лечение, и пациенты быстро поправляются. Сегодня эффекта Лазаря можно добиться в лечении метастатической меланомы, рака легкого, колоректального рака, рака молочной железы и многих других заболеваний. Но случаются подобные чудеса исцеления, к сожалению, совсем не так часто, как хотелось бы. Для того, чтобы у пациента появился шанс на стремительный противоопухолевый ответ, в образце опухолевой ткани данного пациента необходимо найти “мишень” для современной противоопухолевой терапии - определенную мутацию, которая бы отвечала за жизнедеятельность и деление опухолевых клеток. Такие мутации называются драйверными - они обеспечивают непрерывное деление опухолевых клеток - основное отличие от нормальных клеток человека. Данные мутации (мишени) удается отыскать далеко не всегда. В случае выявления активирующей мутации пациент получает шанс на заметное продление жизни, порой речь идет о трех, пяти, семи годах жизни в ремиссии. В настоящее время известны случаи 10-летней выживаемости пациентов с метастатической меланомой — это настоящее чудо без преувеличения. Помню как в университете на цикле онкологии преподаватель называл меланому царицей злокачественных опухолей - так сложно было с ней бороться. Пациент с метастазами меланомы без лечения жил полгода, а с лечением - в среднем всего год. С тех пор прошло всего каких-то 15 лет, а ситуация с лечением меланомы изменилась очень круто.
В моей практике также неоднократно были ситуации, когда приходилось с трудом верить своим глазам. Навскидку вспомню несколько таких случаев. Пациент из Вологды с огромным 20-сантиметровым конгломератом меланомы в подмышечной области. Опухоль была настолько большой, что он не мог привести руку к туловищу и ходил как будто с дыней подмышкой. Без лечения он погиб бы через 4-6 месяцев. Через 6 недель после начала иммунотерапии этой опухоли уже не было. А ещё через 6 недель после удаления подмышечных лимфоузлов в пораженных прежде лимфоузлах при послеоперационном патоморфологическом исследовании не нашли ни одной клетки меланомы. Надеюсь, этот пациент до сих пор жив-здоров, лечение он проходил примерно лет 5 назад. Вторая подобная история была с пациенткой из Минска. У неё были множественные подкожные метастазы меланомы размером с перепелиное яйцо. При исследовании опухолевой ткани была выявлена BRAF-мутация. Через 4 недели лечения таргетными препаратами все проявления заболевания исчезли.
Совсем свежая история Станислава, парня 33 лет из Геленджика. У него была B-клеточная лимфома с множественным поражением лимфоузлов, в плевральных полостях вокруг легких и в полости перикарда вокруг сердца скапливалось большое количество жидкости - он буквально задыхался, с большим трудом мог идти, страдал от одышки и постоянного приступообразного кашля, пульс в покое был более 100, при ходьбе доходил до 150. В общем, он погибал. На второй день (!) после назначения комбинированной химио-таргетной терапии мы с пациентом с большим облегчением заметили уменьшение надключичного лимфоузла, а на 4-й день метастаз в этом лимфоузле вовсе перестал пальпироваться. Через 9 недель после начала лечения о онкологическом диагнозе Станиславу напоминала только лысина, непривычная худоба и умеренная общая слабость. Сейчас прошло чуть меньше года с момента начала лечения, пациент в полной ремиссии и уже справился с большинством негативных последствий лечения.
К сожалению, подобных примеров в практике онколога пока не много. К счастью, с каждым годом их становится всё больше. В начале статьи я не зря коснулся истории методов лечения в онкологии. Прошло всего чуть более 100 лет с тех пор, когда пациенту с онкологическим диагнозом врачи могли предложить только скальпель. Прошло всего чуть более 70 лет с практического применения в онкологии первых химиопрепаратов. Прошло всего около 30 лет с начала эры таргетной терапии и всего каких-то 10 лет с начала эры иммунотерапии ингибиторами контрольных точек. Прогресс ускоряется невероятно. Очень надеюсь и верю, что стану свидетелем того времени, когда лечение онкозаболеваний будет мало чем отличаться от лечения артериальной гипертензии и молодые онкологи будут назначать пилюли от рака и поражаться тому, какие методы лечения онкозаболеваний применяли их коллеги-динозавры.
Также Вам может быть интересно:
