В деревне по соседству с родителями жила женщина в возрасте отца. Детство их прошло, как говорится, в одной песочнице, в числе друзей и подруг провожала его в армию. Я уже неоднократно упоминал в ранних статьях, что после армейской службы не суждено было отцу вернуться в родные края, сделал это лишь спустя 30 лет. Родительского дома уже не было, осталась лишь неглубокая яма от обвалившегося колодца в некогда бывшем дворе. От всей улицы, на которой когда-то жил отец, осталось лишь три дома в начале да разросшиеся кустарники сливы на месте садов. Так случилось, что подружка детства теперь оказалась в крайнем доме из сохранившейся улицы, следующим был дом родителей. Но это всё предисловие, не особо относящаяся к истории.
У женщины-подружки был-есть сын (с сыном всё в порядке, женщины и её мужа давно уже нет в живых). Сын женат, следовательно, у него есть тёща – большая любительница из мегаполиса приезжать на всё лето в деревню. Баба вроде бы не скандальная, но чертовски ворчливая. Можно сказать, что в ней сочетаются две несочетаемые ипостаси. Ну да ладно, речь не о ней.
Сын у женщины-подружки мало-помалу пристрастился к наркоте. Сначала травку в сигареты забивал, потом в ход пошли шприцы. Жил он с семьёй отдельно от матери и тёщи в благоустроенной квартире. Денег на дурь стало уходить всё больше и больше, уговоры жены ни к чему не привели кроме обещаний завязать. Но как только начиналась ломка, что-нибудь тащил из квартиры, сбывал за бесценок – лишь бы на дозу хватило. Он понимал, что погибает, но сделать с собой ничего не мог.
С работы уволили, на другую не брали. Все финансы семьи легли на плечи жены.
Своего колодца у отца не было и, пока не пробурил скважину, за водой ходил к колодцу женщины-подружки. Однажды приходит утром за водой, набрал вёдра и собрался назад идти. Видит – на ступеньках крыльца сидит женщина-подружка и плачет. Он к ней с вопросом:
– Что случилось?
Она ему и поведала про сына, что стал он наркоманом и катится вниз. И чем дальше, тем всё хуже и хуже. Выслушал её отец и говорит:
– Звони сыну, пусть сюда приезжает. В городе его друзья-товарищи с пути-дороги сбивают, а тут нет никого.
Позвонила. На следующий же день приехал сын вместе с ребёнком в деревню к матери в сопровождении тёщи, жена на работе и приехала чуть позже на выходные. Мать стойко держит себя в руках, глядя на осунувшееся лицо сына, а тёща без умолку песочит зятя. Послушал её отец, покачал головой:
– Завтра утренним рейсом возвращайся в город.
Она в отказ:
– Не поеду! Я от города хочу отдохнуть.
Отец церемониться с ней не стал:
– Сама не поедешь, силком тебя в автобус затолкаю. И пока не скажу, чтобы здесь не появлялась.
Надо отметить, что взгляд у отца был колючим, а когда сердится глазами с ним лучше не встречаться. Не матерился, но отчехвостит так, что лучше бы отматерил.
Делать нечего, первым же рейсом уехала тёща в город. Отец спрашивает парня:
– У тебя с собой дурь есть?
И смотрит ему в глаза. Парень честно отвечает:
– Была одна доза, сейчас больше нет.
Отец ему:
– Вот и хорошо. Это была твоя последняя дурь, с этого дня ты её больше не возьмёшь. Понял?
Парень кивает, но сомневается:
– Когда ломка начнётся, мне не устоять.
Отец ему нотацию читает:
– А ты не будь бабой. Ты же мужик! В руки себя взять не сможешь?
Парень мотает головой:
– Пробовал себя взять в руки – не получается.
Отец его успокаивает:
– В городе тебя дружки подначивали, а тут я тебя контролировать буду.
Парень вроде бы и рад, и в то же время печалится:
– Тяжко во время ломки.
Отец усмехнулся:
– Начнётся ломка – скажи мне. Есть у меня способ, отучу тебя от дури.
Проходит какое-то время, прибегает к отцу женщина-подружка:
– Сын прислал за тобой, у него ломка начинается.
Отец берёт с собой литровую банку самогона:
– Идём. Стакан приготовь и немного закуски.
Пришли. Сын курит на крыльце, пытаясь никотином притупить ломку. Отец наливает ему стакан самогона, даёт в руки:
– На – пей до дна.
Парень держит в руках стакан с чистейшей как слеза самогонкой:
– Я столько залпом не выпью.
Отец ему опять свою «песню» затянул:
– Будь мужиком! Пей.
Собрался с силами, выдохнул и приложился к стакану, большими глотками поглощая горячительный напиток. Осилил! До дна выпил. Отец суёт ему бутербродик с колбасой. Парень нос воротит:
– Не хочу.
Отец настаивает:
– Через «нехочу» ешь!
Через силу съел парень бутерброд, отец ещё полстакана наливает ему самогонки. Не прошло и получаса, свалился парень вдрызг бухой.
Женщина-подружка спрашивает отца:
– Не сопьётся так сын? А то получится, что из огня да в полымя.
Отец смеётся:
– С пьянством-то мы быстрей разберёмся. Сейчас важно дурь победить.
Несколько раз отец поил парня самогоном до беспамятства. Затем стал уменьшать нормы алкоголя, видя, что парень изрядно бухой и ломка не особо его тревожит. Мало-помалу парень отвык от наркоты, при этом и алкашом не заделался. Отец с ним ни разу не пил, но всякий раз внимательно следил за его состоянием. Внутренним чутьём он видел – на сегодня хватит, больше наливать не нужно.
До конца лета парень прожил в деревне. К наркоте его больше не тянуло, в самогонке надобности тоже не было. Кстати, заодно и курить бросил. Однако отец не отпускал его в город, говорил ему:
– Поживи на свежем воздухе, попривыкни жить без вредных привычек, окрепни после «лечения».
Сказать-то сказал, а сам втайне продолжал следить за парнем – как бы не сорвался и не ушёл на рецидив. Но всё обошлось. Ближе к календарной осени уехал парень в город, быстро нашёл новую работу. И жизнь его снова заиграла яркими красками!
На Новый год приехал он с семьёй и тёщей в деревню праздник отмечать. С женой пришёл к моим родителям и положил на стол конверт с «благодарностью»:
– Обижусь, если не возьмёте.
Мать заглянула в конверт, там пачка денег. Отец его спрашивает:
– Как сам? С дурью завязал?
Парень поднял большой палец вверх:
– Всё отлично! Спасибо, что помог с наркоты слезть. А то ведь жизнь пошла как в тумане, так и думал, что недолго мне осталось.
Хотите – верьте, хотите – не верьте, но с помощью самогона отец избавил парня от наркозависимости. Тёща потом сама призналась отцу, что правильно он её в город спровадил – с её характером она бы постоянно пилила зятя, чем очень сильно мешала бы «лечению».
