Как мы ездили за пелядью
Я уже переехал на Дальний Восток и в Онеге бывал не часто, учитывая, что это как раз по диагонали через всю страну. Многое за время моего отсутствия поменялось и каждый приезд открывал что-то новое.
Вот и в этот раз мне сообщили, что на одном из многочисленных озер начали разводить пелядь. Ну, разводить – это как-то слишком громко. По-моему, так рыбу завезли и запустили в озеро. При этом на озере оставили сторожа. По тем временам явление обычное, в смысле смысла такой охраны. Ни оружия, ни телефона, ни хоть какого-то обучения. Просто нашли пару мужиков и они там сторожили по очереди. То, что они с этой рыбы что-то имели, сомнения не вызывало ни тогда, ни сейчас.
Но вернемся к моему приключению. Как-то отец предложил мне поехать на это озеро за пелядью. Я об этой рыбе ничего не слышал и как она выглядит не знал. Но я был за любой кипишь, кроме голодовки, а отпуск протекал традиционно: рыбалка, грибы, футбол. И ничего запоминающегося не случилось. Поэтому я согласился.
Выглядело все так: двое рыболовов в силу своего места работы были людьми в городе известными, мой отец был водителем, а я гостем. Ребят этих я тоже хорошо знал и поэтому был принят в компанию быстро и легко.
По дороге стал понятен и алгоритм нашего действа. Приезжаем, у берега находим лодку, что лишний раз подтверждало, что ребята там бывали и раньше, на лодке вчетвером переплываем к избушке, братаемся со сторожем, ребята вдвоем ставят сети, а мы с отцом ходим по берегу с удочкой.
Озеро большое и установкой сетей занимались долго, а время было вечернее и справились как раз к сумеркам. А мы ловили на удочки окуней и передвигались по берегу, потому как клев был вялым и рыбу надо было искать. И в итоге мы с отцом дошли до машины, а потом повернули назад.
Ребята вернулись, продолжились братания со сторожем, а меня разочаровало то, что никакого активного участия в этом браконьерстве я не принимал. Не то, чтобы я рвался в браконьеры, но хотелось чем-то заняться, а не только слушать и смотреть.
Потом все легли спать. Утром на рассвете надо было быстро снять сети и покинуть место преступления. Тем более, что всем кроме меня еще надо было успеть на работу.
В итоге все получилось с небольшой задержкой и мы быстро загрузили все в лодку и поплыли к машине. Рыбу из сетей не вынимали, в лодке все лежало валом, хорошо, что лодка была большая. И когда нам до берега осталось метров 200 в месте стоянки машины кто-то громко и отчетливо заговорил.
Ситуация. Мы в лодке посреди озера с сетями и рыбой, на берегу машина, а около нее люди. Зависла пауза, но никакого выхода не было. Уплыть, спрятаться не получалось. Во-первых, машина. Во-вторых, работа, более чем ответственная. В итоге молча плывем, а голоса все отчетливее, хотя на берегу никого не видно.
Вот мы уже ткнулись в берег…
Нет, меня никто не бил, но все напряжение, скопившееся в лодке за последние 15 минут, читалось в глазах моих напарников и в молчании тоже.
А дело было так. У меня на шее висел небольшой приемник, где звучал «Маяк» и когда мы с отцом дошли до машины, я повесил приемник на дерево. Круглосуточного вещания тогда не было и в какой-то момент приемник замолчал и я про него совсем забыл. А утром, наверное, в 6 утра «Маяк» заработал и решил рассказать нам новости.
Вот такое приключение случилось в молодости и я добавил в него ложку экстрима. Рыбу поделили. Я помню только, что она мало чем отличалась от плотвы. Что с ней сделали и какова она на вкус не помню.
И даже не знаю, прижилась ли пелядь в озере, потому как больше про нее никогда не слышал.
