Прошло около часа. Так и не дождавшись возвращения Ксении, Илья уже собрался было уходить, как вдруг в дом зашёл Василий, держа в руках пакеты с продуктами.
— А бабочка твоя уже упорхнула, — с сарказмом сказал парень, выйдя навстречу отчиму.
— Что ты сказал? — не понял тот. Василий не ожидал увидеть здесь пасынка. — А ты чего здесь делаешь?
— Стою, не видишь, что ли. А ты опять продукты привёз, я смотрю. Молодец.
— Привёз. И что?
— А я тебе звонил, между прочим. Твой телефон, как всегда, недоступен.
— Так не везде он ловит вообще-то. Да и барахлит, может сам выключиться... — Василий прищурил глаза, глядя на пасынка. — Что-то я не пойму, какими-то намёками мне говоришь, грубишь здесь. Что случилось-то?
— Случилось. Мать в больнице — вот что случилось.
— Марина? — опешил Василий. — Что с ней?
— С сердцем плохо. Узнала про твою любовницу...
— Ты чего несёшь, какую любовницу, что вообще происходит?! — поднял голос мужчина.
— Это ты мне скажи, что здесь происходит? — препирался Илья. — Кстати, бабу твою я выгнал отсюда вместе с детьми! Я думал, она орать тут будет, а она упорхнула так, что аж пятки засверкали. — Василий заглянул в комнату, во вторую — никого. — Даже вещи свои оставила.
— Это ты про Ксюшу, что ли? — уточнил мужчина, заглядывая на кухню.
— Про неё. Про кого ж ещё?
Илья еле сдерживался, чтобы не ударить отчима. То же самое испытывал и сам Василий.
— И не делай вид, что не понимаешь, о чём я, — продолжил молодой человек. — Вот ключи, которые она отдала перед уходом. — Илья взял руку отчима и вложил в его ладонь связку. — А теперь слушай меня внимательно. К нам больше не суйся, понял?
Молодой человек хотел было уйти, но Василий его остановил, преградив путь.
— Подожди, Илюха. Теперь ты меня послушай. У меня с Ксенией ничего не было, и Марине я не изменял...
— Да будь ты мужиком, в конце концов! — Илья ничему не верил. И основания для этого у него были. — Муж Ксении с тобой не работает, а ты мне соврал тогда, в субботу.
— Да, соврал. А знаешь почему? Потому что ты бы мне не поверил. Посмотри на себя — вломился тут, людей выгнал... Ты и сейчас мне не веришь, глупец! А уж мать мне тем более не поверила бы. Зачем ты ей рассказал? Мы же договаривались с тобой. И кто из нас не мужик?
— Хорошо, я слушаю тебя, — взял себя в руки Илья. — Как всё обстоит на самом деле?
Мужчины присели, каждый — на свой стул.
— Я возвращался из рейса, — начал Василий, — на улице была ночь, холод. Пустынная дорога... и на обочине стоит женщина с тремя маленькими детьми. Они замёрзли все, дети прижались к матери. На это без слёз невозможно было смотреть. Я их пожалел, остановился.
— Надо же, какой ты у нас сердобольный! — вставил Илья. — Ты всех так с трассы подбираешь?
— Да, подбираю, если мне сердце и совесть об этом говорят, — ответил на издёвку пасынка Василий. — А ты бы не подобрал. Ты не такой — бессердечный маменькин сынок! А я подбираю, потому что считаю, что людям надо помогать! Поэтому и соврал тебе, а матери не сказал, потому что вы не поверили бы мне. Ты и сейчас сидишь и издеваешься надо мной, не веришь. А Ксюша, между прочим, всё мне рассказала о себе. И такое рассказала, что захочешь — не выдумаешь.
— Рассказала?
— Да.
— Драматическую историю, чтобы ты ещё больше её пожалел. — Илья вёл себя несдержанно и подло, только сам этого не замечал. — От твоих историй я уже устал до смерти, не могу тебя больше слушать. Из любопытства начал.
— Ты совсем, я смотрю, не соображаешь ничего в этой жизни! — кипятился Василий. — Да любая женщина ради детей на всё пойдёт! И если с ней — честно и по-доброму, то и она с тобой так же... У неё умер муж, а родственнички квартиру отжали. А её саму выбросили на улицу с детьми. Вот так.
— Хватит. А то я заплачу, — стебался пасынок. — И что, она сразу на трассу подалась?
— Да какая разница! — не выдержал отчим, махнув перед лицом Ильи руками. — Сразу! Не сразу! Я чисто по-человечески её пожалел и временно расположил здесь, на даче.
Илья улыбался. Враньё отчима подтвердилось.
— Муж её жив, между прочим. Я лично с ним по интернету разговаривал. С ним всё в порядке, и завтра он за ней заедет.
— Подожди. Как разговаривал? Он жив, что ли? — удивился Василий.
— Жив. Играешь ты хорошо, дядя Вася, только я от тебя устал. Не забудь сегодня или завтра от нас свои вещи забрать. Не заберёшь завтра, потом можешь искать их на помойке.
Илье было противно говорить последние слова, но так было надо. В альтруизм отчима парень не верил.
