Читала комментарии и наткнулась на коммент, в котором мне предложили написать ещё что-нибудь о жизни в Узбекистане. Жизнь там, конечно, колоритная, но вряд ли она подходит под тематику канала: из животин там очень котировались только бараны. И то – исключительно в гастрономическом смысле.
Умею ли я варить шурпу?! Канешна! Не удивляйтесь – просто по логической цепочке после слова баран чаще всего следует шурпа. Грустная, так сказать, баранья действительность, ничего личного.
Но то, что тягу к котам я испытывала с малолетства – это факт. Конечно, лет в семь у меня появился Мурзинька, которого я страстно любила, но и дворовых кошек я продолжала обожать. На пару с моей неизменной подружкой – именно с ней мы ходили под балконами, чтобы вернуть неизвестно кому стыренную подружкиной кошкой куриную тушку. Дружим мы с ней (не с кошкой, а с подружкой) и по сию пору, но уже, к сожалению, на расстоянии.
А тогда мы жили в соседних подъездах и во все передряги вляпывались непременно вдвоём. Так же вдвоём мы решили во что бы то ни стало спасти дворовую кошку. Спасение, по нашему мнению, заключалось в том, чтобы тайно пронести кошку домой и накормить её до отвала. Это был первый – и единственный – пункт нашего плана. Потому что мы так и не придумали, что делать потом с наевшейся до отвала кошкой.
Наверное, думали, что проблема как-то рассосётся сама собой? Да нет, ничего мы не думали в силу возраста. Но кошку мы заловили и потащили ко мне домой. Кошка была ужасно грязной, в меру облезлой, худой и невероятно блохастой. Примерно вот такой по расцветке. Это, конечно, кошка из интернета, но где же я вам найду фото кошки почти сорокалетней давности)))
Сейчас я понимаю, что на ней могло быть всё что угодно – от стригущего лишая до энцефалитного клеща, но падать в обморок уже поздно. И, видимо, нас берёг тот же ангел, который бережёт дураков, алкоголиков и прочих безмозглых: мы не подхватили ни лишая, ни холеры, ни других не менее весёлых болячек.
А ведь кошку мы проносили по всем правилам конспирации: спрятав под кофтой, поближе к телу, так сказать. Ошалевшая от такого странного обращения кошка не сопротивлялась, а лишь слегка мякала, видимо, в тот момент, когда её сжимали особенно страстно.
При этом, понятное дело, таскать кошку под кофтой хотелось нам обеим одинаково, поэтому мы делали это по очереди и строго следили, чтобы время было равным! Я жила на втором этаже, кошку мы начали прятать ещё на первом. Со всей серьёзностью мы подошли к этому вопросу: прячась в тёмного углу подъезда, мы, вытянув кофты из юбок, впихивали кошку, стараясь сделать так, чтобы её не было видно.
Не было видно кому? И почему, например, соседка с пятого этажа или сосед с четвёртого могли нам помешать нести кошку в открытую? Мы не знали, но «на всякий случай»! Аля гер ком аля гер, как грится!
При этом, как вы понимаете, второй этаж – это всего два лестничных пролёта. Поэтому на пролёте между первым и вторым этажом нам пришлось остановиться и пересаживать кошку из-под одной кофты под другую. И там нас отсутствие тёмного закоулка почему-то не смутило.
У меня дома мы решили кошку спрятать в туалете. Ну а где ещё?! Не в трёх же пустых комнатах и кладовке, сами поймите! А туалет, надо понимать, – это самое уединённое место в доме. И закрывается изнутри.
Самым большим разочарованием оказалось, что мамы дома не было, а отец, как обычно, что-то мастерил на балконе.
Тут отступлю лирически. Не знаю, чем руководствовались архитекторы наших типовых домов, но при невероятно крохотных кухоньках и довольно средних размеров комнатах там были совершенно роскошные балконы. Кстати, мы никогда не говорили «лоджии», я даже и слова такого не знала – балконы и всё. Так что неудивительно, что люди повсеместно приспосабливали балконы под кухни, столовые, спальни, залы и гостиные. Тем более, что и климат располагал.
Мой отец приспособил под мастерскую. Там у него стоял верстак с тисками и токарным станком, висел огромный шкаф с инструментами и стояло деревянное кресло – ручной работы. Там он мастерил, читал, пил чай и кофе, курил и снова читал и мастерил. Балкон был завален примерно до половины стружками и опилками, там же стояла обожаемая Мурзинькой селёдочная банка и вообще там была сосредоточена бОльшая часть жизни нашего дома.
Самая большая из трёх наших комнат была практически необитаемой и сейчас я о ней вспоминаю со слезами ностальгии. Мы с подружкой чаще всего обретались в детской, маман – в кухне, спальня использовалась исключительно как спальня и тоже обычно пустовала. Кладовка и вовсе была местом почти не посещаемым.
Но кошку, однако, мы решили спрятать в туалете.
И там же – накормить!
Как мы поместились там втроём - кошка, подружка и я – не могу вам объяснить. Не знаю. Вот я недавно читала, как в телефонной будке 20 человек на спор поместились и ничего – выжили все. Так что туалет – это совсем не критично, поверьте.
Кошке там тоже понравилось. Особенно, когда её выпустили из-под кофты.
И я пошла на добычу еды, оставив кошку с подружкой в туалете. Ясное дело, что никакой «специальной кошачьей еды» тогда не существовало в природе. Но я понимала, что и картошкой и макаронами кошек тоже не кормят. Я могла бы налить кошке суп. Но почему-то решила, что супом в туалете кормить неудобно.
То есть прятаться там втроём удобно, а суп есть – почему-то нет. Не спрашивайте, я же говорила! У меня тогда ещё не отросла часть мозга, отвечающая за логику, я так думаю. (Как будто сейчас отросла, ха-ха-ха!)
И я вспомнила про котлеты! Идеальная же еда! Полезла в холодильник и взяла три штуки: не сидеть же голодными, пока кошка ест, правда?
Холодильники, кстати, тоже стояли обычно на балконах, чтобы расширить кухонную площадь – это считалось нормой.
- Пришла? – слегка отрываясь от шлифовки какой-то очередной хреновины, поинтересовался отец.
- Почти, - стараясь спрятать котлету (конспирация, мы же помним, да?!), ответила я.
Но могла бы и не стараться. Мой отец всегда отличался исключительной невозмутимостью и уравновешенностью. Если его дочь хочет есть котлеты непременно в туалете – ради бога. А, там и подружка еще? Возьми ещё котлету.
- Картошки вам подогреть? – спросил отец.
- Не, не надо, - крикнула я из туалета.
Ну не надо так не надо. Отец счёл свою миссию по опеке над дочерью полностью выполненной и обратно погрузился в шлифовку.
Тем временем кошка, конечно схомячила свою котлету и по половине от наших. И поняла, что ей как-то неуютно, что ли. Есть во всём этом некая незаконченность. Мы с подружкой тоже это понимали, но что делать дальше – было неясно. Котлеты кончились, кошку накормили. И? И всё!
Кошка начала тихонько мяукать: она тоже не понимала, что дальше, и требовала каких-то решений.
Из решений я не придумала ничего умнее, как надеть на кошку вязаную шапку. Обычную мою зимнюю вязаную шапку. Сие действие мы с подружкой до сих пор не можем объяснить. И вы не спрашивайте!
Кошке ожидаемо в шапке не понравилось, и мявкать она начала громче. И даже слегка царапаться. Мы впали в лёгкий ступор и молча смотрели друг на друга. Проблема не рассасывалась!
Кошка решила разрулить ситуацию самостоятельно, поняв, что с малолетними дурочками каши не сваришь, а котлетами она уже по уши сыта. И заорала во всё горло.
Не знаю, что было бы, если бы дома была мама. Отец же невозмутимо занимался какой-то табуреткой или, возможно, торшером. Отцовские функции не входили в его базовую комплектацию и активировались только по необходимости. Например, если бы кошка располосовала мне бровь (а такое тоже было в моей жизни) и я бы пришла к нему, залитая кровью (это тоже не миф), он бы помазал меня йодом или даже заклеил пластырем.
В общем, мы с подружкой решили, что кошке не нравится жить в домашних условиях (а вам бы понравилось есть котлеты в туалете?!), и она желает вернуться на улицу. И поэтому мы снова спрятали её под кофту (хоспадибожемой!) и тем же макаром вернулись во двор.
Выпущенная на свободу, кошка вовсе не ринулась от нас с дикими криками, как этого можно было бы ожидать. А наоборот, легла на солнышке и начала вылизываться. Видимо, с котлетами я всё-таки угадала.
А всё остальное – издержки, решила кошка. Можно и потерпеть.
А шапку я потом носила зимой – и даже не чесалась!
