Скончался Эдуард Лимонов.
Первым, кого я встретил утром после прочтения новости, был человек в рясе с наперсным крестом. «Что тут говорить! – замахал он руками. – Жил грешно и помер смешно». Помер на самом деле не смешно: онкология, операция, кровотечение, но да ладно.
Встретил я и другого служителя культа, между прочим с нацболовской молодостью. «Лимонов умер? Но он же ещё молодой... – ахнул тот, но сразу поправился. – Да конечно, ему под 80. Просто мы воспринимали его как человека своего поколения».
За многочисленными эпатажными высказываниями сложно различить отношение Лимонова к религии. Скорее всего он был атеистом или агностиком. И к Христианству, к Православию, к РПЦ МП не имел отношения ...ровным счётом никакого.
Но как Ленин назвал Льва Толстого «зеркалом русской революции», так и Лимонов как зеркало искаженно, но фактологически последовательно отражал те увлечения и тенденции, которые были не чужды и нам в РПЦ.
Начнём с антисоветчества. Отрицание советского настоящего, а затем прошлого было его «специальностью», со времён диссидентской юности, это другие направления он нащупывал интуитивно, и надо сказать талантливо.
Отрицание советского прошлого не покинуло нас и сейчас. Владелец «Царьграда», богач и благотворитель Константин Малофеев на мероприятиях «Двуглавого орла» и ВРНС пафосно повторял затёртые слова о том, как важно вынести из мавзолея Ленина и переименовать улицы, будто сразу же Русь вернёт себя прежнюю святость. На встрече раздавались брошюры не менее известного своей публицистикой епископа Митрофана (Баданина) на ту же тему. Но их риторика даже казаками воспринимается вяло.
Лимонов декларировал своё учение как «национал-большевизм». Это вовсе не означает социализм и коммунизм. Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Че Гевара и прочие профили на фоне красного знамени если и были для него авторитетами, но не идолами; идолом и вождём готов быть только он сам, один. Лимонов травестийно копировал Ленина, оба на «л», оба с бородкой, оба призывают к восстанию, правда Лимонов делал это как актёр, но актёрства же было не занимать и Ленину, просто за его плечами стояли иные ресурсы. В результате, Лимонову удалось вырастить новый большевизм, как вирусную культуру в пробирке. Чтобы все поглядев на него, обратились к зеркалу: «Не я ли?» Попытались увидеть большевистские тенденции в своих, формально «праведных» отрицаниях советского прошлого.
Ещё одно отражение – сначала союз, а потом противостояние Лимонова с Дугиным. Александр Гельевич Дугин – такой же философ и учёный, как сам Лимонов – революционер. Иными словами тот, кто желает извлечь из своего имиджа славу здесь и сейчас, а вовсе не проходить долгий и трудный путь профессиональной карьеры. Это видимо и свело вместе двоих авантюристов в начале 1990-х: виртуального «большевика» Лимонова, выступавшего альтернативой Зюганову и Анпилову, и эзотерического Дугина, заумь которого никто не может понять буквально, но в которой чувствуется «революционный дух».
И в 90-е, и позже православные не раз искушались тем, что появится наконец «православный учёный», который объяснит современную внутри- и внешнеполитическую ситуацию с верных позиций. То на пьедьестале оказывался Александр Панарин, то мрачно-ехидный Александр Зиновьев, «аверьяновы», «назаровы», антиглобалисты, монархисты разных мастей. Толкался в этом хвосте и «старообрядец» Дугин (общаясь с потомком молокан Прохановым), и на старом кураевском форуме велись о нем споры, а кто-то из православных заглядывал и на Арктогею...
С начала 2000-х карьерная кривая Дугина резко понесла его вверх. Дугин стал вхож в Госдуму, преподавал в МГУ. Сегодня его 25-томник о геополитике, по-прежнему мутный и эзотеричный, сделался пыткой для многих студентов и молодых интеллектуалов – вроде ПСС Ленина и Сталина для их прадедов. Его доктрина многими политиками воспринимается всерьез (ещё бы понять её!), говорится об его косвенном влиянии на конфликт востока Украины и т.д. Само слово «евразийство» из обозначения кружка русской эмиграции превратилось в трескучий геополитический термин. Да и самим словом «геополитика» мы как бы не Дугину ли обязаны...
Трезвый взгляд на «магию» Дугина сохранил лишь его бывший соратник Лимонов, высмеивавший его в «Политической автобиографии» и других книгах нон-фикшн. Кому-то эти иронические тексты помогают избавляться от традиционалистского морока и сегодня...
Ещё аспект: среди православных активистов сегодня то и дело встречаются люди с нацболовским прошлым. Мне как-то врезалась в память лимоновская фраза о том, что ему в партии не нужны люди старше 21 года. После 21 года ребята начинают понимать, что национал-большевизм – игра, ритуал-симулякр, но ведь игра увлекательная, эстетская!
С чем приходили к нацболам вчерашние школьники? С обострённой жаждой справедливости, братства. С так называемым «мировоззренческим кризисом» приходят их ровесники и в православные молодёжки. Но в те же 20-21 год они покидают православную среду, превращаясь из приходских активистов в лучшем случае в тихих прихожан. Да, уходят не все, а некоторые даже и приходят в церковную жизнь из нацболов, принося с собой эстетику и привычки. Нельзя однозначно охарактеризовать это как «хорошее» или «плохое», но с этим ресурсом нам православным важно учиться вместе работать, наводить мосты общения.
И последний аспект: Лимонов в старости из диссидента всё более превращался в «государственника». Во-первых, таков закономерный конец всякого «большевизма». В случае Лимонова – скорее внутренний плач о том, что настоящим «вождём» ему стать не удалось (впрочем, может он так и хотел? и сожаление это – тоже роль?) Во-вторых, Лимонов в отличие от Ленина никому не обещал ни мира, ни светлого будущего, он до конца оставался «человеком войны» (хотя и ссорился с другими эстетами войны вроде Захара Прилепина).
В общем Лимонов находился внутри собственной парадигмы и в старости, но как же точно он снова попал в нерв: сколько вчерашних антисоветчиков, записных православных праведников и монархистов, диссидентов-умниц вдруг в старости ощутило острую тоску по Сталину, совку и цепи, а заодно войне и беде. Раз мир устроен не по-моему, ну его в помои, гори он огнём!
В 2017 году Лимонов вдруг совершил в сторону Сталина реверанс, заявив: «Я разделяю вместе с народом сегодняшнее представление о Сталине». И тут же уточнил: «В основном, Сталин уничтожил партию Ленина, он уничтожил старых большевиков, потому что он понимал, что никакого дальше развития страны не будет, что они проиграют войну». То есть Лимонов прав внутри своей парадигмы, где развитие отождествляется с войной.
И тем не менее всё - написанное, сказанное, созданное в виде эпатажных поступков и перфомансов Лимоновым можно рассматривать как «текст», а значит как литературу. Пусть же и его война, большевизм, революция, как бы они не назывались, навсегда останутся лишь текстом, никогда не прорываясь с литературных страниц.
Юрий Эльберт
