В приемном покое больницы было прохладно и пахло хлоркой и еще чем-то неуловимым… Может быть эти стены впитали в себя запахи тревоги и страха?
Нюта металась по узкому пространству между пластиковыми креслами, как тигрица в клетке. Ее рыжие волосы взъерошились, глаза были дикими.
– Да когда же уже?! – ее голос, сорванный на крик, резал тишину. – Я должна ее видеть! Вы что, не понимаете? Я врач! Я могу помочь! Пропустите меня!
Дежурная медсестра, женщина с усталым, но непроницаемым лицом, пыталась ее успокоить, говоря плавные, заученные фразы:
– Документы оформляются, вас обязательно пропустят, как только будет возможно, нужно набраться терпения… В реанимацию никого не пускают. Если вы медик, то должны понимать – порядок прежде всего.
В этот момент распахнулась тяжелая дверь в отделение. В проеме возник он.
Игнат.
Лицо – пепельно-серое, будто высеченное из камня. Но глаза… Глаза горели холодным, яростным огнем. Он не бежал, не суетился. Его шаги по линолеуму были мерными, тяжелыми, как удары молота. Он прошел, не глядя ни на Нюту, ни на медсестру, словно их просто не существовало.
– Эй! – крикнула ему вдогонку Нюта. – Вы куда?! Вас туда не пустят! Вы кто вообще такой?
Но он уже исчез в коридоре, ведущем в кабинет главврача.
Дверь открылась без стука. Главврач, полный мужчина с умными, усталыми глазами, поднял голову от бумаг и вздрогнул, увидев вошедшего.
– Игнат Игоревич?.. Что вы…
– Отчет о состоянии Елены Николаевны. Сейчас, – голос Игната был тихим, низким, он не просил. Это был приказ. Стальной и не терпящий возражений.
– Видите ли, документы еще… – главврач попытался найти оправдание в бумагах на столе.
Игнат уперся обеими ладонями в стол, наклонившись вперед. Его тень накрыла главврача.
– Василий Петрович, – произнес он еще тише, но так, что у того дрогнула рука с ручкой. – Вы знаете, кто я. Вы знаете, что эта клиника существует во многом благодаря моему влиянию и моим вливаниям. . Вы знаете, что я могу в течение часа уволить вас и половину руководства, превратив это место в руины. – он сделал паузу, давая словам впитаться. – Сейчас вы встанете, возьмете историю болезни и лично проведете меня к ней. И подробно, без утайки, расскажете все – диагноз, риски. Каждый процент вероятности. Я не буду повторять дважды. Надеюсь, что вы меня поняли?
Главврач медленно поднялся. Лицо его побледнело. Он кивнул, беззвучно открыл рот и сглотнул.
– Конечно, Игнат Игоревич. Прошу прощения. Пойдемте.
Он вышел из-за стола, и они вместе направились в сторону реанимации. По пути врачи и медсестры шарахались в стороны, ощущая исходящую от Игната волну холодной, абсолютной ярости, прикрытой ледяным самообладанием.
Он шел смотреть на свою Лену. И ничто – ни правила, ни процедуры, ни чьи-то возражения – не могло его остановить. Его мир сузился до одной палаты, до одного человека, подключенного к аппаратам. И все, кто стоял на пути, становились врагами. А с врагами он разговаривал только на одном языке.
Через толстое стекло палаты интенсивной терапии Игнат видел ее. Маленькую, хрупкую, почти исчезающую среди белых простыней и сплетения трубок, проводов и мигающих мониторов. Лицо — восковое, под маской кислородной трубки. Только мерцание зеленой линии на экране доказывало, что она еще борется.
Его собственное дыхание застряло где-то в горле, сжавшись в тугой, болезненный ком. Кулаки сжались так, что костяшки побелели, а ногти впились в кожу ладоней. В ушах стоял гул — яростный, животный, заглушающий все остальные звуки.
– Какие у нее шансы? – его голос прозвучал хрипло, сквозь стиснутые зубы. Он не отрывал взгляда от Лены.
Главврач, Василий Петрович, стоял рядом, опустив голову. Он переминался с ноги на ногу, чувствуя на себе тяжесть этого взгляда, даже не видя его.
– Она будет жить, Игнат Игоревич, – начал он осторожно. – Сознание вернется, мы стабилизировали…
– Понятно, – Игнат резко повернулся к нему. Его глаза, горящие тем самым “диким огнем”, впились в врача. – Она ходить будет?
Василий Петрович сглотнул. Он посмотрел на пол, на стены, куда угодно, только не на это испепеляющее лицо.
– Травма… очень сложная. Компрессионный перелом поясничного отдела позвоночника со смещением. Задело спинной мозг… – он поднял руки в немом жесте беспомощности. – Мы сделаем все, что в наших силах. Будем оперировать, лучшие нейрохирурги будут. Но гарантировать, что она встанет на ноги… При всем моем уважении к вам, Игнат Игоревич, я не могу. Мы врачи, а не боги. Мы…
Он не успел договорить.
Игнат шагнул к нему вплотную. Он был выше, шире в плечах, и вся его фигура излучала такую нечеловеческую концентрацию воли, что врач инстинктивно отпрянул к стене.
– Значит, я буду богом, – прошипел Игнат. Звук был низким, горловым, полным такой непоколебимой решимости, что по коже побежали мурашки. – Вы слышите меня, Василий Петрович? Если вы не можете дать гарантий, то их дам я. Она встанет. Она будет ходить. Она вернется в свою операционную. Понятно?
Он не ждал ответа. Его взгляд, казалось, прожигал врача насквозь, выжигая любое возможное сопротивление.
– Я сейчас же начинаю организовывать. Собирайте консилиум. Готовьте все снимки, историю, анализы. Через два часа здесь будет лучшая команда спинальных хирургов из Швейцарии и Германии. Им будет нужна полная картина. Малейшая задержка, малейшая неточность – и ваша карьера закончится. Здесь и сейчас. Ясно?
Василий Петрович мог только кивать, потеряв дар речи.
Игнат бросил последний взгляд на Лену за стеклом. Его лицо не смягчилось. В нем не было надежды — была только железная, непоколебимая уверенность. Его собственный закон, который он только что провозгласил.
– Она будет ходить, – повторил он уже тише, но с той же невероятной силой, обращаясь не к врачу, а к самой Лене, будто силой воли передавая ей свой приказ жить и бороться. – Обязательно.
Развернулся и пошел прочь, уже доставая телефон. Его шаги эхом отдавались в пустом коридоре. Начиналась новая война. И он был ее генералом, готовым бросить все ресурсы вселенной на то, чтобы отвоевать ее у судьбы.
Дверь сотрясалась от ударов. Алексей спустил ноги с кровати, протер глаза и поплелся в прихожую, тяжело шаркая ногами.
– Уймитесь наконец! – простонал он, – Дверь ведь снесете, – он щелкнул замком и в квартиру ворвалась Нюта. Ее глаза блестели, на щеках горел румянец, – Ты как это… – удивленно произнес Алексей, – А домофон?
– Тебя только это интересует? – Нюта быстро прошла в гостиную и плюхнулась на диван, – Соседка пустила, когда услышала, что с Ленкой случилось, – Нюта тяжело дышала, – Чего глаза-то вылупил? Ты не в курсе? Ну про… Лену?
– Не-е-ет, –пробормотал Алексей и опустился на стул, – Что с Леной? Она… она жива? – прошептал он и его лицо стало вмиг серым, – Говори же!
– Жива, тьфу на тебя три раза, – рассердилась Нюта, – Рано ее хоронить! Машина сбила. Состояние стабильно - тяжелое. Перелом позвоночника, сложный. – она вдруг заплакала, – Господи, пожалуйста, покажи мне эту гниду, которая с Ленкой это сотворила! – она вытерла слезы и ее глаза сверкнули, – Я своими руками уничтожу этого гада! Клянусь!
– Что нужно делать? – Алексей встал на ноги, – Нужны деньги? Надо искать докторов?
– Сядь ты, – махнула рукой Нюта, – Деятель нашелся, – усмехнулась она, – Там этот Игнат, дай бог ему здоровья, все организовал – и уход, и врачей… Теперь остается только ждать, – всхлипнула она, – И искать того, кто это учинил.
– А полиция? – Алексей потер переносицу, – Это где случилось? Сейчас вроде камеры везде есть.
– Поздно вечером, переулок, фонари горят через раз. – вздохнула Нюта, – Камеры, естественно не работают… Ленка после дежурства шла к метро с одним доктором. Тот, конечно, попытался Ленку оттолкнуть, но вот… он сказал только, что машина была большая, темная… если бы не он… – Нюта прикусила губу, – Ее только утром бы нашли и тогда было бы поздно. Считай, что повезло. – горько усмехнулась она, – Скажи, – протянула Нюта, – А эта твоя зайка – она не могла все это устроить? – Нюта внимательно смотрела на Алексея.
– Катя? – поднял он бровь, – Не думаю… – Алексей покачал головой, – Откуда она могла знать, когда Лена выходит из больницы и по какой улице пойдет? Да и зачем ей это? Она скорее со мной бы поквиталась, – усмехнулся он, – При чем тут Лена?
– Не знаю, – вздохнула Нюта, – Но имей в виду, что я в полиции рассказала о твоей Кате, обрисовала, так сказать, ситуацию. Пусть проверят, на всякий случай.
– Конечно, – кивнул Алексей, – Пусть проверят, но все же… уверен, что Катя не имеет отношения к этому… Нют, скажи, – Алексей поднял на нее несчастные глаза, – Она правда поправится?
– Боже, – закатила Нюта глаза, – Кто ж тебе наверняка скажет? Мы надеемся на лучшее. Всегда надеемся, но нам никто не даст гарантии. Человеческий организм – это такая штука… – Нюта вытерла слезинку, – Вроде столько может вынести, но в то же время его так легко сломать, Леша.
Нюта тяжело вздохнула, глядя на Алексея. В его глазах читалась такая щемящая тоска и беспомощность, что ее злость на него на мгновение отступила.
– Она сильная, Ленка, – тихо сказала она, больше чтобы утешить его, чем потому, что была в этом уверена. – Помню, в Уганде, когда у нее тропическая лихорадка началась. Температура под сорок, бред… Все думали – конец. А она через неделю уже на ногах была и оперировала. Она боец. Из тех, кого сломить очень сложно.
Алексей кивнул, уставившись в одну точку.
– Да… Она всегда была такой. Казалось, ничто не может ее по-настоящему свалить. Ни мои глупости, ни работа на износ, ни эта… – он махну рукой, не в силах произнести имя Кати. – Она просто вставала и шла дальше. Хотя, на первый взгляд, казалась такой хрупкой. А я… – он горько усмехнулся, – Я всегда ныл и искал виноватых, а нужно было начинать с себя. – опустил он голову, – Я сам виноват в том, что потерял все – семью, любовь… я потерял Лену.
– Ну, хоть понял это, – не без ехидства заметила Нюта, но голос ее смягчился. – Главное – сейчас верить. И не мешать тем, кто ей помогает. Игнат… – она покачала головой с невольным уважением, – Он, кажется, и правда может горы свернуть. Таких, как он, мало.
– Он ее любит, – вдруг четко произнес Алексей, словно констатируя факт. – По-настоящему. И он сделает все, что может и… даже то, что невозможно. А я… я просто привык, что она есть.
В этот момент в квартире раздался резкий, требовательный звонок телефона. Алексей вздрогнул, словно от удара током. Он медленно, будто боясь, поднялся и подошел к тумбочке, где лежал мобильник.
– Алло? – его голос прозвучал глухо.
Нюта видела, как его лицо стало абсолютно белым. Пальцы, сжимающие телефон, побелели.
– Да… я вас слушаю… – он провел свободной рукой по лицу. – Сейчас? Да, я понял… Хорошо, я… я приеду.
Он опустил руку с телефоном, не глядя, положил трубку. Стоял, уставясь в стену, не двигаясь.
– Леша? – тревожно позвала его Нюта. – Что случилось? Кто звонил?
Он медленно повернулся к ней. В его глазах был чистый, животный ужас.
– Это была полиция, – прошептал он, и голос его сорвался. – Меня просят приехать. Сейчас…
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Катись к своей зайке", Агата Ковальская ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17 | Часть 18 | Часть 19 | Часть 20 | Часть 21 | Часть 22 | Часть 23
Часть 24 - продолжение