Я вернулась домой. А там — другая и неверный муж. И ремонт, который мне сразу не понравился. Муж потратил мои деньги на чужие губы и золотые обои.
Самолёт застыл на взлётно-посадочной полосе. Салон наполнился шумом — пассажиры с облегчением зааплодировали пилоту.
Повсюду зашумели голоса, кто-то радостно засмеялся, дети завизжали — им не терпелось наконец-то побегать. В кресле напротив влюблённые обнимались и целовались так, словно это был их последний шанс.
— Похоже, на улице дождь, — вздохнула пожилая женщина в очках, сидящая рядом, — Ну вот, не подфартило с погодой…
— Зато мы дома, — улыбнулась я ей в ответ, — А дождик… я по нему даже соскучилась. Московские ливни — как родные.
Сердце бешено колотилось. Я вернулась! Это было почти невероятно. Почти год в Уганде — изнуряющий зной, болезни, помощь отчаявшимся людям… Такого объема страданий я раньше не представляла. Мы принимали роды, лечили малышей… неужели в XXI веке возможно такое горе?
— Вы идёте, нет? — резкий голос девушки, оторвавшейся от объятий своего парня, вывел меня из размышлений.
— Ах да, конечно… — я схватила свою сумку и поспешила к выходу.
На удивление, чемодан я получила почти сразу, и с такси повезло — свободная машина оказалась рядом.
— С Бали вернулись? — усмехнулся водитель, взглянув на мой загар. — Как там, отдохнули?
— Нет, из Африки, — ответила я. — Там работала. Слышали про организацию “Женщины мира”?
— Неа, — покачал головой он, — А вы кем, если не секрет?
— Врачом, — коротко ответила я и устроилась на заднем сиденье. Говорить о своей работе мне сейчас не хотелось — слишком многое я там пережила. Я закрыла глаза, представляя: ещё немного — и я нажму кнопку звонка у родной двери.
Как же я скучала. Год без мужа — только редкие видеозвонки. А в последние месяцы и они стали практически невозможными — у Лёши ломался ноутбук, связь была нестабильной.
— Лен, — вздыхал он каждый раз, когда я уговаривала купить новый, — Ну зачем тратиться? Всё дорого стало. Починят мой — не беда. Вернёшься, вместе разберёмся.
— Лёшка, ну ты даёшь! — смеялась я. — У нас ведь всё хорошо. Я там почти не трачусь — всё тебе отправляю! Купи уже нормальный ноут!
Завтра же поведу его в магазин, купим лучший. Он у меня любитель техники, обрадуется как ребёнок. Я представила его светлые глаза, мягкую улыбку, вечно взлохмаченные волосы и небрежно надетые очки. Мой профессор… вечный рассеянный гений с мятыми брюками, которые я только что гладила — как же я по нему соскучилась.
Откроем ром из дьюти-фри, пожарим картошку с чесноком и укропом… Если дома ещё сало найдётся и бородинский хлеб… Я сглотнула слюну при одной мысли.
— Приехали, — сказал водитель, помогая мне с чемоданом. На чаевые он махнул рукой:
— Да вы что, мне крест на шее! Вы ж там такое творили… Всего вам хорошего!
Я посмотрела на знакомые окна и побежала к подъезду.
Почему-то ключ туго шёл в замок… Я нажала на звонок.
— Лёш, открывай! — я уже улыбалась, предвкушая долгожданную встречу.
Дверь распахнулась.
На пороге стояла девушка — молоденькая, в алом халате, который едва прикрывал её стройную фигуру. Волосы небрежно собраны в пучок. Я ошеломлённо уставилась на неё.
— Вы к кому? — с недоумением спросила она, хмурясь.
— Зай, кто там? — донёсся голос из спальни. Голос моего мужа. — Ну давай же, я жду…
— Какая-то женщина, видимо, ошиблась дверью, — бросила она через плечо и потянулась, чтобы захлопнуть дверь.
Я сделала шаг вперёд и мягко, но уверенно, отодвинула её.
— Я не ошиблась. Я — та самая женщина, которая здесь живёт. Жена твоего… “зайчика”.
Я переступила порог квартиры и застыла. Мне показалось, будто я попала в чью-то чужую жизнь… или, скорее, в дурной сон. Вместо уютной прихожей с тёплыми деревянными панелями, старинным зеркалом и вешалкой, доставшейся от бабушки, я увидела нечто кричащее — смесь глянцевого гламура и безвкусицы: золотистые обои, усыпанные алыми розами, от которых сразу разболелась голова, вычурное зеркало в позолоченной раме, настенные светильники, имитирующие факелы, и… венец всей композиции — шелковая банкетка на изогнутых ножках.
— Что… что это всё? — прошептала я, не узнав собственное жилище. — Где Алексей?
Я рванула к двери в спальню, сделала глубокий вдох и толкнула створку…
— Лена? — в голосе Лёши промелькнул испуг. Он торопливо натянул на себя чёрную (!) шелковую простыню. — Я не ожидал… Совсем не ждал…
— Это я уже поняла, — я окинула взглядом спальню, которая теперь выглядела как номер в дешёвом отеле для влюблённых. — Что ты здесь устроил?! — я отдёрнула тяжёлые бордовые шторы. — Куда делись мои жалюзи? Почему стены розовые?! Лёша, я думала, ты человек с вкусом… И да, объясни, пожалуйста, кто эта особа, которая сейчас хозяйничает в нашем доме?
— Простите, конечно, — в дверях появилась та самая “особа” — девица с ярко нарисованными губами и нарочито недовольной гримасой. — Но вы вообще кто такая, чтобы на меня голос повышать? Влетели, как ураган, и давай тут командовать!
— Лё-ё-ш… — протянула она, повернувшись к нему. — Скажи уже что-нибудь!
— Катя, подожди в гостиной, — пробормотал он, нервно теребя край простыни. — Лена… может, отвернёшься?
— Да брось, — усмехнулась я. — Ничего нового я там не увижу… Разве что чего поизносилось.
Я развернулась и направилась на кухню. К счастью, "дизайнерские таланты" новой хозяйки туда ещё не добрались. Всё было на месте — только царил полный хаос. В раковине громоздилась гора грязной посуды, на столешнице вперемешку валялись ножи, огрызки, остатки еды и недопитая бутылка вина. Сомнительно, что эта “Катя” готовила. Видимо, брала она совсем другими “достоинствами”.
— Нам нужно поговорить, — тихо произнёс Лёша, усаживаясь на своё старое место.
— Поговорим, — вздохнула я и нажала кнопку на чайнике. Мечты о картошке с чесноком рассыпались в пыль. — Хотя бы тарелки твоя пассия могла бы загрузить в посудомойку.
— Она сломалась, — буркнул он. — И хватит её "зайкой" называть — её зовут Катя.
— Ну уж извини, — я хмыкнула. — В моей голове она прочно зафиксировалась как “зайка”. Так что рассказывай, как ты докатился до всего этого? — я обвела рукой беспорядок вокруг. — Профессор с мировым именем, читал лекции в Сорбонне… и вот так?
— А вы чего ожидали? — вмешалась “зайка”, теперь уже в коротеньких шортах и маечке, где ткани было чуть больше, чем у носового платка. — Мужчине нужна любовь, внимание, ласка. Да, котик? — она уселась к нему на колени, обвив его шею. Он лишь глупо улыбнулся и погладил её по спине, ниже.
Меня стошнило бы, если бы я не держалась изо всех сил.
— Так, хватит! — рявкнула я, — Пусть ваш любовный театр разыгрывается где-то в другом месте! Забирай свою “Катюшу” и катитесь отсюда!
— Скажи ей, Лёш, — пропела она, — Уж поставь точку наконец.
— Лена… — он кашлянул, — Понимаешь, я… уже оформил развод. Катя теперь официально моя жена. И я… часть своей доли в квартире ей подарил. Мы здесь живём законно. Не волнуйся, я скоро построю дом, разъедемся. А пока — вот так.
Я села, словно меня ударили.
— Ты… ты серьёзно? — прошептала я, — А деньги, которые я тебе отправляла? Ты хоть знаешь, как мы там работали?! Я думала, ты собираешь их на общее будущее, а ты…
— Ну… ремонт стоил дорого… И ещё траты были, — он избегал взгляда. — Там немного осталось, ты не переживай. Ты же сама говорила, что надо всё обновить…
Я не могла собрать в голове этот кошмарный пазл: развод, Зайка, этот нелепый ремонт, исчезнувшие деньги… Как вообще я прожила почти десять лет рядом с этим человеком?
— Ты вообще понимаешь, что творишь? — тихо спросила я Лёшу. — Тебе мозги расплавило? Ты реально не смог удержаться перед грудью и губами?! — мой голос срывался. — Ты хоть осознаёшь, что ей от тебя нужно только квадратные метры и банковский счёт? — я повернулась к Зайке, которая уже наливала себе чай в мою любимую кружку. — Ну так откуда ты пожаловала, "солнышко"? Москву покорять?
— А вас это зачем интересует? — лениво вскинула она бровь. — Или вы из тех, кто считает, что только коренные имеют право на жизнь в столице?
— Не всех, — покачала я головой. — Среди приезжих полно достойных — тех, кто честно работает, стремится, уважает других. Но такие, как ты… — я усмехнулась, — Ты просто вульгарная охотница за удобствами.
— Ну, началось… — Зайка закатила глаза. — Прям, как у нас в школе завуч. Та тоже всё читала нотации и считала себя святее всех. Мы как-то ей кнопку на стул положили, ржали неделю! — она рассмеялась.
Я в изумлении посмотрела на Лёшу.
— Ты серьёзно? Вот с этой ты теперь живёшь? Она даже мысли сформулировать не может! Улитка и та покажется более интеллектуальной. Да ещё и менее раздражающей.
— Лё-ё-еша, — тут же вмешалась Зайка, — Ты слышал? Она меня оскорбляет! Всё время! Скажи ей, пусть заткнётся!
— Осторожнее с губами, девочка, — холодно сказала я. — А то лопнут, и вся твоя силиконовая душа наружу полезет. Улитка — это, кстати, ещё комплимент.
Голова начинала раскалываться. Я мечтала о горячем душе, крепком чае и сне. Но мои фантазии остались в Уганде — мою кровать заняли другие. Я бы лучше легла на коврик в прихожей, чем в простыни после этой парочки.
— Сколько осталось на счёте? — спросила я ледяным тоном. — Хотя, не утруждайся. Сейчас сама посмотрю.
Я разблокировала приложение. Почему я не сделала это раньше? Глупая. Доверчивая. Идеалистка.
Когда я увидела баланс, внутри что-то оборвалось.
— Это?! — я подняла экран телефона, показывая Лёше. — Ты назвал это "немного осталось"? Ты что с ними сделал?! У тебя ведь прекрасная зарплата, лекции, ты летал в Штаты! Зачем тебе были мои деньги?!
Лёша опустил взгляд. Он поёрзал на стуле, как провинившийся школьник.
— Ну… ремонт вышел дорого… — он почесал лысеющий затылок. — Материалы, дизайнер, ещё брат Кати делал кое-что… А потом… поездки. Катя хотела в Сочи, потом в Дубай. Моих доходов не хватало, а ты ведь регулярно переводила… Я думал — ну, ты там ведь не особо тратишь… А нам… ну, хотелось пожить нормально.
Пожить нормально. Эти два слова вонзились в меня, как нож.
Я вспоминала, как экономила на всём, как ела рис и пила кипячёную воду, как держала за руку умирающих детей. А они здесь «жили нормально». За мой счёт. В шелке, с поездками и золотыми обоями.
— Ремонт?! — я едва дышала от злости. — Это ты называешь ремонтом? Это варварство! Ты уничтожил всё, что нам было дорого! Где бабушкино зеркало, Лёша?! Его больше нет?!
— Оно… не подходило. К дизайну. Мы… его продали, — пробормотал он, избегая моего взгляда. — Антиквариат… за него хорошие деньги дали…
Мир поплыл перед глазами. Зеркало, в которое бабушка смотрелась перед сменой в Градской. Зеркало, которое я с детства считала талисманом. Продано. Обменяно на эту позолоченную безвкусицу. На "концепт".
Я пыталась сложить в голове этот дикий пазл: развод, какая-то «Зайка», этот безумный, как из дурного глянца, ремонт… и деньги. Куда делись все эти месяцы доверия? Как я вообще могла прожить почти десять лет рядом с этим человеком?!
— Ты хоть понимаешь, что творишь? — тихо, почти шёпотом, спросила я у Лёши. — Тебя что, клинит? Ума совсем лишился? — голос сорвался, и я уже кричала. — Ты повёлся на силикон и ресницы?! Ты в своём уме? Ей нужно от тебя только одно — квадратные метры и банковская карта! — я повернулась к "Зайке", которая, как ни в чём не бывало, разливала чай. — Москву покорять приехала, да?
— А вас это так волнует? — лениво бросила она. — Думаете, раз вы тут родились, значит, только вам жить можно?
— Не всем отказываю, — я вздохнула. — Есть среди приезжих замечательные люди — честные, трудолюбивые, искренние. Но такие, как ты… — я посмотрела на неё с отвращением, — только дискредитируют всех остальных. И да, я родилась здесь. Мои бабушка и дед работали в Первой Градской, мама лечила людей как участковый, отец был инженером. Мы — обычные москвичи. Но мы любили свой город. Мы вкладывались в него, а не вытягивали всё из других.
— Всё? Прям целая династия? — фыркнула она. — Слушаю вас — будто на школьной линейке. У нас тоже такая была — речь заведёт, а остановить невозможно. Мы ей однажды кнопку подложили… Смеялись потом до слёз.
Я повернулась к Лёше:
— Ты серьёзно?! Ты с ней теперь живёшь?! Она глупее комнатной улитки! Хотя… нет, улитка хотя бы молчит и не позорится.
— Лёш, — Зайка округлила губы, — Она меня постоянно оскорбляет! Ты же видишь?!
— Не надувай губы, — сказала я с каменным лицом. — А то лопнут, и вся твоя душа вывалится. И, кстати, "улитка" — это ещё комплимент.
Я чувствовала, как внутри всё кипит. Голова ныла, тело просило душа, чая и покоя. Но в моей же постели теперь уютно устроилась эта парочка, и я лучше спала бы на полу в прихожей, чем там.
— Сколько денег осталось на счёте? — холодно спросила я. — Хотя, не утруждайся. Я и сама проверю.
Я разблокировала банковское приложение. Почему я не сделала этого раньше? Глупая, доверчивая дура.
Цифра на экране ударила по мне, как удар по голове. Я еле сдержалась, чтобы не застонать от злости.
— Это?! — я поднесла экран к лицу Лёши. — Вот это ты называешь "немного осталось"?! Кто тебе дал право распоряжаться моими деньгами? У тебя же стабильный доход — лекции, поездки, ты летал в Штаты! Зачем тебе мои переводы?!
Он застыл, как нашкодивший подросток, и отвёл глаза.
— Лен… ну… ремонт вышел в копеечку. Материалы, дизайнер, Катин брат подключился… Потом поездки… Сочи, Дубай… — он почесал затылок. — Зарплаты не хватало, а ты регулярно присылала. Я подумал — ты же в экспедиции, особо не тратишься… А нам хотелось пожить… нормально.
Нормально пожить.
Эти два слова прозвучали, как пощёчина.
Они тратили мои деньги, пока я принимала роды в палатках, обрабатывала гнойные раны, жила под солнцем и пылью. Я мечтала о картошке с чесноком, а они ели в ресторанах. За мой счёт.
— Ремонт? — я задрожала от злости. — Это ты называешь ремонтом? Это надругательство! Ты разрушил всё ценное! Где бабушкино зеркало? Где оно, Лёша?!
— Оно… — он потупил взгляд. — Оно не подходило под новый стиль… Его продали. Как антиквариат. Дали хорошие деньги…
Перед глазами помутнело. Зеркало, в которое бабушка смотрелась перед сменой. Оно стояло в доме, сколько я себя помню. Продано. Обменяно на фальшивую позолоту и вульгарную "концепцию".
— Концепт… — я сжала кулаки так, что ногти вонзились в кожу ладоней. — Это не концепт, Лёша. Это предательство, завернутое в фольгу дурного вкуса. Ты продал наше прошлое, чтобы угодить кукле с губами, как у уточки, и интеллектом морской ракушки! — я резко обернулась к Кате, которая продолжала с довольным видом потягивать чай, наслаждаясь шоу. — Надеюсь, ты понимаешь, что, как только появится кто-то помоложе или посговорчивее — он спихнёт тебя так же легко. А деньги, поверь, скоро кончатся. Очень скоро.
Катя скривила губы, как будто я ей мешала наслаждаться сериалом.
— Ну не завидуйте так уж откровенно! — протянула она. — Лёша меня любит. А я его. И мы счастливы. А ваше всё это старьё… фу, сплошная пыль и сентиментальность. Жить надо здесь и сейчас.
— Здесь и сейчас? — я усмехнулась. — Твоя реальность — это пошлый ремонт, хаос на кухне и мужчина, который воровал у жены, чтобы исполнять твои капризы. Поздравляю. Прямо мечта.
Я перевела взгляд на Лёшу.
— Ты не просто взял деньги. Ты их украл. Ты — мой муж, мой партнёр, человек, которому я доверяла, — за спиной оформил развод. Передал ей часть квартиры. А теперь сидишь и рассказываешь про «законные основания»?!
Я медленно поднялась со стула. Голова гудела, под ложечкой тошнило, и казалось, что стены вот-вот рухнут. В этом воздухе не было ни одного глотка правды. Только липкая ложь и запах чьей-то дешёвой парфюмерии.
— Запоминай каждое слово, Алексей, — произнесла я тихо, но холодно, как лёд. — Завтра. В десять утра. Я буду у юриста. И мы подробно разберёмся с тем, что ты натворил. Каждая копейка будет учтена. Каждое решение — оспорено. Каждая мерзость названа своим именем. А пока…
Я окинула взглядом кухню — её новый, вульгарный облик. Остатки еды, грязные кружки, бутылка вина… всё говорило о том, что их “новая жизнь” начиналась с мусора.
— А пока, оба — исчезните с моих глаз. Не важно куда. В комнату, в гостиную, хоть в шкаф — но я не хочу ни вас видеть, ни слышать. Ни секунды.
Лёша открыл рот — возможно, для оправданий. Я молча подняла руку.
— Ни слова. Ни лжи. Ни капли фальши. Завтра. Вот тогда поговорим. А сейчас — уходите.
Я отвернулась к окну.
Сквозь стекло я смотрела на знакомый двор — тот самый, где я когда-то бегала ребёнком, где росли мои мечты. И вдруг он стал чужим. Опустевшим. Отравленным.
За спиной — тишина. Потом шорох. Катины тапки по линолеуму, её шепот:
— Пойдём, котик, не обращай внимания. Бедная — сорвалась совсем…
Шаги — и всё.
Я осталась одна. В центре чужой кухни, среди обломков своей жизни. Которую разрушил тот, кому я доверяла всё. Снова накатила волна отчаяния, такая горячая, что на секунду перехватило дыхание.
Но я не заплакала. Ни капли. Слёзы — потом. Сейчас — холод. Холод в голове. И чёткое понимание: завтра начнётся бой. За справедливость. Или, хотя бы, месть.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Катись к своей зайке", Агата Ковальская ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 2 - продолжение