– Ох, какие новости! – Алексей и Катя обернулись и увидели Лену, которая стояла, прислонившись к косяку, – С козырей решила пойти? – Лена насмешливо взглянула на Катю и села в кресло, – Надеюсь, что ты понимаешь, что медицина сейчас шагнула так далеко, что отцовство возможно установить даже на ранних сроках беременности?
– Завидуешь? – огрызнулась Катя, запихивая в чемодан вещи, – С тобой у него не получилось!
– Не получилось. – кивнула Лена, – Но завидовать тебе?! – она рассмеялась, – Это как-то… глупо. И это я мягко выражаюсь, заметь. Нельзя завидовать безмозглому существу.
– Леш? – взвизгнула Катя, – Скажи ей!
– Господи! – Лена вздохнула и пошла к кухне, – Не понимаю, как ты повелся на это… – она налила воду в чайник и подошла к окну. В гостиной Катя продолжала что-то выкрикивать, Алексей пытался отвечать, но та ничего не слышала…
– Твоя бывшая считает себя умнее всех! – Катин голос дрожал, – А ты молчишь! Ты всегда молчишь! Нельзя же быть таким рохлей!
– Ну вот и найдешь себе другого! – рявкнул Алексей, – Собрала свое барахло? Тебе такси вызвать?
– Вызвала уже. – ответила Катя, – Надеюсь, что хотя бы чемодан поможешь спустить?! Или ты и на это не способен?! Завтра я жду денег! Если до вечера ты мне не переведешь… то я вернусь! И буду здесь жить! – она пошла к двери, громко стуча каблуками, а Алексей шел за ней, с большим чемоданом.
– Ну что? – устало спросила Лена, когда Алексей вернулся, – Перерыв до завтра?
– Вроде того, – вздохнул он, – Теперь нужно решить вопрос с деньгами, а то у нее хватит наглости на то, чтобы вернуться и мы ее yt выгоним… а уж с ребенком…
– Ты уверен, что… ребенок твой? – Лена внимательно посмотрела на него, – Леш, если он твой, то… придется тебе принять этот факт. Малыш не виноват, что его мамаша… такая.
– Как? – Алексей налил себе в бокал чай, – Скажи, как я могу быть уверен?! Мы только сели в поезд – она начала строить глазки красавчику – моряку! Если бы он не… не проявил равнодушие к ней – она бы изменила мне прямо там! Потом она созвонилась с ним и пропала на всю ночь! Явилась утром – глаза шальные, платье мятое… Сказала, что просто гуляли по набережной и пили кофе… Лена, – простонал Алексей, – Я, наверное, и правда рохля, но я не дебил! Она изменила. И возможно, что не в первый раз! А ты говоришь…
– Тогда придется делать тест. – вздохнула Лена, – Вас никто не разведет, если она и правда беременна и ребенка запишут на тебя… Звони адвокату – пусть он тебе посоветует, что делать… Спроси, можешь ли ты требовать тест? Я тут тебе не советчик. Извини, но я устала, – Лена встала, – Дежурство тяжелое было – пойду отдохну.
Лена легла на спину, уставившись в потолок. Тени от уличного фонаря рисовали на нем причудливые узоры – то ли ветки деревьев, то ли трещины. Катин визгливый голос все еще звенел в ушах: “Завтра я жду денег!.. И буду здесь жить!” Алеша в гостиной ходил тяжелыми шагами – туда-сюда, туда-сюда. Ритм его отчаяния.
Рохля. Слово Кати, но оно впилось как заноза. Алексей был разным – импульсивным, слабым перед лестью, глупым в любви. Но рохлей? Нет. Он просто… потерялся. Как она сама когда-то потерялась в их браке.
Слезы подступили неожиданно. Не от жалости к нему. От усталости. От всей этой грязи, в которую он вляпался и теперь волочил в их общий дом. От собственной беспомощности – как вычеркнуть его из жизни, когда он физически рядом? Как оставаться равнодушной, когда видишь, как он наступает на те же грабли, от которых у нее самой шрамы?
Она смахнула слезу тыльной стороной ладони, злясь на себя. Сильная Лена. Хирург, спасающий других. А сама плачет в подушку из-за бывшего мужа и его дурости.
И вдруг – острая, почти физическая потребность в другом голосе. В том, кто видел ее не только в белом халате, не только в кухонных разборках. Кто знал, что она может смеяться в самолете и молчать на балконе под звездами.
Рука сама потянулась к телефону на тумбочке. Пальцы, не слушаясь сомнений, нашли номер в истории вызовов. Игнат Игоревич. Не "Игнат". Еще нет.
Она нажала вызов. Сердце колотилось так, будто она шла на сложнейшую операцию. Он занят. Не возьмет трубку. Спит. Рассердится…
– Алло? – его голос прозвучал через два гудка. Низкий, чуть хрипловатый от усталости или недосыпа, но без привычной стали. Просто… голос.
– Игнат Игоревич… – Лена сглотнула ком в горле. Слова застряли.
Пауза. На том конце слышалось ровное дыхание.
– Лена? – Он произнес ее имя не как начальник. Тихо. Вопросительно, – Что случилось?
Этот простой вопрос – не "что тебе нужно?", а "что случилось?" – обрушил последнюю плотину. Слезы потекли горячими потоками, душили. Она прижала ладонь ко рту, стараясь заглушить рыдания, но тело сотрясали беззвучные спазмы.
– Лена. – его голос стал тверже, но не жестче. Командным. Тот самый тон, который заставлял всех действовать четко в критической ситуации, – Дыши. Глубоко. Сейчас. Вдох… Выдох. Повтори за мной.
Она пыталась. Всхлипывала. Дышала неровно.
– Где ты? Дома? – спросил он после пары минут, когда ее дыхание чуть выровнялось.
– Д-да… – выдавила она.
– Одна в комнате?
– Да…
– Хорошо. Слушай меня. Ты в безопасности. Никто не может причинить тебе вред прямо сейчас. Это просто… буря. Она пройдет. Я еду.
– Не надо! –испуганно вырвалось у нее. Она не хотела, чтобы он видел ее такой – размазанной, опустошенной, слабой, – Я… я справлюсь. Просто… устала. Очень.
Молчание. Затем его голос, удивительно мягкий:
– Знаешь, в чем разница между сильным человеком и слабым, Лена? Сильный не боится признать, что ему тяжело. И попросить о помощи. Это не слабость. Это мудрость. Я еду. Через двадцать минут буду. Не спускайся. Я поднимусь сам. Держись.
Он положил трубку. Лена лежала, прижав мокрый от слез телефон к груди. В гостиной все еще ходил Алексей. Но его шаги уже не казались такими громкими. Где-то там, за окном, в ночной Москве, мчалась к ней машина. И человек, который видел ее настоящей. И в небе над горами, и в операционной под светом ламп, и вот сейчас – плачущей в темноте. И он не испугался. Он сказал: "Я еду".
Она встала, подошла к зеркалу. Лицо опухшее, глаза красные. Она умылась ледяной водой. Не чтобы "привести себя в порядок" для него. А чтобы почувствовать, что она здесь. Она жива. И завтра будет новый день. А пока… пока она просто устала. И это нормально. Она натянула старый мягкий кардиган, и села на кровать, обхватив колени. Ждать. Не Алексея, бродящего по гостиной. А того, кто не побоялся ее бури. И впервые за долгое время в груди, рядом с усталостью, теплился крошечный, хрупкий огонек – надежды. Не на Алексея. На себя. И на то, что она не одна.
Машина Игната — черный внедорожник с глухими тонированными стеклами — мчался по ночному шоссе как призрак. Лена прикрыла глаза, чувствуя, как вибрация двигателя и монотонный шум дороги убаюкивают измотанные нервы. Она не спрашивала, куда он ее везет. Доверие было хрупким мостиком над пропастью ее нынешнего состояния, но она ступила на него.
Она вздрогнула, когда машина плавно остановилась. Шум двигателя стих, сменившись гулкой, почти звенящей тишиной. Игнат вышел, обогнул капот и открыл ее дверь. Ночной воздух ударил в лицо – холодный, хвойный, до головокружения свежий.
– Выходи, – его голос был тише, чем в квартире, но все еще не допускал возражений.
Лена ступила на мягкую землю и осмотрелась.
Коттедж стоял чуть поодаль от дороги, скрытый вековыми соснами, чьи темные силуэты упирались в усыпанное звездами небо. Не огромный и вычурный, а скорее основательный, из темного дерева и камня, будто выросший здесь сам собой. Большие панорамные окна отражали лунный свет и редкие огоньки внутри. Крыша – из темной черепицы, чуть покатая, запорошенная первым инеем, который серебрился в лунном свете. От дома веяло спокойствием и недоступностью.
Тропинка, усыпанная мелким гравием, вела к крыльцу. Игнат шел чуть впереди, его фигура в темном пальто четко вырисовывалась на фоне освещенного порога. Он не оглядывался, не предлагал руку, просто знал – она идет следом.
Он открыл тяжелую деревянную дверь без ключа – видимо, электронным ключом. И Лену обняло тепло. Тепло это было глубинное, идущее от каменных стен и, как она позже увидела, от камина в дальнем углу большой гостиной.
Пространство было открытым – гостиная плавно перетекала в кухню-столовую. Высокие потолки с темными балками, стены из грубого светлого камня и теплого дерева. Пол – широкие, состарившиеся дубовые доски, покрытые в зоне отдыха мягким ковром цвета лесной земли. Мебель – массивная, кожаная и деревянная, без вычурности, но с очевидным вниманием к качеству и комфорту. Книжные стеллажи, доверху забитые книгами в старых и новых переплетах. Никакого гламура, никакой показной роскоши – только основательность, тепло и удивительное чувство покоя.
В камине негромко потрескивали дрова, отбрасывая на стены и потолок живые, танцующие тени. Именно этот свет был основным – электрические лампы горели приглушенно, где-то в уголках.
– Садись, – Игнат кивнул на глубокий кожаный диван перед камином. Сам сбросил пальто на деревянную вешалку у входа и направился на кухню – открытую, с массивной столешницей из темного камня и современной, но лаконичной техникой. – Чай? Или что-то покрепче?
– Чай, – тихо ответила Лена, опускаясь в мягкие объятия дивана. Глаза на секунду невольно закрылись. Тишина здесь была уютной и спокойной – только треск огня, далекий гул ветра в кронах сосен за окном и мягкие звуки на кухне – стук чашки, журчание воды.
Она открыла глаза, когда он подошел, держа две большие керамические кружки, из которых поднимался ароматный пар. Игнат поставил одну перед ней на низкий столик из темного дерева, сел в кресло напротив.
– Здесь никто не будет кричать, – сказал он просто, глядя не на нее, а на огонь. Его профиль в мерцающем свете казался резче, но напряжение исчезло. – И никто не тронет. Пока не захочешь сама.
Лена взяла горячую кружку в ладони. Она посмотрела на него – на этого неожиданного спасителя в ночи, привезшего ее в свою каменную крепость среди сосен. И впервые за этот бесконечный вечер, а может, и за гораздо большее время, что-то внутри нее не просто успокоилось, а отпустило. Она прижала ладони к горячей керамике, втягивая аромат чая – травы, имбирь, что-то еще теплое и пряное. И просто кивнула.
Молчание снова стало их общим пространством, но теперь оно было не колючим, а мягким, как плед. Охраняемым треском камина и запахом сосны за окнами. Убежище было реальным. И пока он сидел напротив, глядя в огонь, она чувствовала себя здесь не гостьей, а... той, кого здесь ждали.
– Ты живешь здесь? – спросила Лена.
– Иногда, – кивнул Игнат, – Когда устаю от людей, суеты, шума… Здесь спокойно, вот только… – он вдруг улыбнулся, – Знаешь, для полного счастья мне не хватает кота и большой собаки, которая будет лежать возле камина.
– Почему не не заведешь кота и собаку? – рассмеялась Лена, – Раз они нужны для твоего счастья?
– Не могу позволить, чтобы они скучали, – вздохнул Игнат, – Меня постоянно нет дома… Животные – они ведь, как дети.
– Понятно, – кивнула Лена, – Ты прав, конечно. – она откинулась на спинку дивана, – В детстве у меня был кот. Большой, рыжий – Томас. Я его обожала… он приходил ко мне и мурчал в ухо… – она вдруг всхлипнула, – Это было так хорошо и так давно… – Игнат поставил бокал на стол и сел рядом с Леной, он притянул ее к себе, и она на уткнулась в его плечо и тихонько заплакала.
– Все будет хорошо, – Игнат поцеловал ее в макушку, – Честное слово!
– Слово пацана? – улыбнулась Лена сквозь слезы, – Обещаешь?
– Обещаю. Отдохнешь и мир заиграет новыми красками. – он тихонько покачивал Лену, словно ребенка, – Это, как после дождя – солнце выглянет и лужи высохнут… – он еще что-то тихо говорил, и Лена поверила его словам. Все будет хорошо. Он ей обещал…
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Катись к своей зайке", Агата Ковальская ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16
Часть 17 - скоро