Вместо эпиграфа. В советском мультфильме «Контакт» мы становимся свидетелями неожиданной встречи землянина с инопланетным гостем. Спустившись с неба, треугольноглазое тюленеобразное существо пытается завязать разговор с отдыхающим на берегу озера художником. Мир гармонии тотчас рушится в сознании застигнутого врасплох человека: он бежит, теряя сапоги, этюдник и курительную трубку. Непонятное пугает нас, когда оно настойчиво желает войти с нами в контакт, присваивая наши вещи и фальшиво насвистывая тему из «Крёстного отца». Полвека назад, эта яркая короткометражка режиссёра В. Тарасова очаровала зрителей тем, как легко «ужастик» превращается в анекдот или юмореску. Студия «Союзмультфильм» посылала всему миру открытку о том, что даже существа с разных планет могут найти общий язык.
1. Всполохи в глазах
С чего начать доверительный и честный разговор о советской кинофантастике, если в ваш дом постучал инопланетянин? Зашёл и попросил объяснений. Вообразим – у вас на кухне за рюмкой чая сидит гость с большими треугольными глазами, готовый слушать и внимать. Что вы ему расскажите? С чего начнёте?
Случай фантастический, почти нереальный. Почти. Гипотетически это возможно. Законы вселенной не отвергают загодя этот мизерный шанс. Не исключено, что какой-нибудь неосторожный представитель человечества однажды уже имел беседу с пришельцем на тему советских научно-фантастических фильмов, но поведать миру об этом не смог. Или не захотел. Почему? Бог его знает.
Передо мной более реальный гость – Кристиан М. из канадской провинции Квебек, с ним мы условились обсудить кинофантастику, снятую в Советском Союзе. (Читайте переводы его отзывов - здесь, тут и там.) На первый взгляд, ситуация много проще. Мы оба земляне вида homo sapiens, одного поколения и любим философствовать. Философия, как известно, язык универсальный, преодолевает барьеры, включая культурные.
Кстати, о языке. Мы остановились на названии «Глаза пришельца». («Советская кинофантастика глазами пришельца» – полный вариант.) Русское слово «пришелец» многозначно и не несёт заранее негативной окраски: это некто пришедший извне. Пришелец может означать визитёра с другой планеты. Кристиан для меня с другого полушария Земли, т.е. инопланетянин, как минимум, наполовину. Пришелец может означать гостя из другого времени. Наш предмет разговора уже несколько десятилетий принадлежит другой эпохе. Пришелец может означать обитателя параллельной вселенной. Мы родились и воспитывались по разные стороны «железного занавеса». Пришельцем можно назвать даже зашедшего за спичками соседа, если вы уверены в его чувстве юмора.
У слова «пришелец» длинный синонимический ряд. Помимо самого очевидного «внеземной гость» имеются и слова с эффектом отстранения – пришлый, чужак, чужой, чуждый. Допускаю, что для кого-то наше название может показаться отсылкой к «Чужому» Ридли Скотта.
Итак, вопрос задан. Гость интересуется, чем была советская кинофантастика? Как её охарактеризовать в целом? Как провести единую линию от «Аэлиты» и «Космического рейса» до «Искушения Б.» и «Полтергейста-90»? Вопрос на засыпку.
Поищем ответ сначала в цифрах. В своей книге «Советская кинофантастика в зеркале кинокритиков и зрительских мнений» киновед Александр Фёдоров даёт короткую справку: «…всего с 1919 по 1991 год их (научно-фантастических картин) было снято не менее 169, из них короткометражных лент – 31 (18,3%), а телевизионных – 33 (19,5%)». Много это или мало? В сравнении с Голливудом, с которым в первую очередь соревновался кинематограф Страны Советов, сущие пустяки. То же и на фоне общего вала кинопродукции, снятой в СССР. По подсчётам Фёдорова, всего за советский период было выпущено в прокат свыше семи тысяч отечественных фильмов разных жанров и направлений. Киновед приводит погодовую таблицу выхода фантастических картин – и она мало утешит любителей фантастики. Редко какой год радовал советских зрителей выходом более чем трёх фантастических кинолент. А до середины 1960-х тройных подарков кинопромышленность не делала вовсе. И только с конца десятилетия наметился рост числа картин этого жанра.
Этим цифрам вторит Павел Гремлёв в спецвыпуске журнала «Мир фантастики» (№7, 2021). Автор начинает с того же, что и мы. К обзорному материалу о советском н/ф кино он подбирает подзаголовок «Почему в СССР так мало кинофантастики». На протяжении длинной на два разворота статьи (на лощёной бумаге и с цветной печатью) сквозит авторская обида на советских киночиновников и режиссёров за пренебрежение и малый интерес к фантастическому жанру. Советский Союз давно распался, на дворе третье десятилетие XXI века, а горькое чувство от испытанного в детстве книжного и кинематографического голода никак не остынет в сердце взрослого автора. Не было бы смысла поминать эти претензии, приправленные острым словцом и личной эмоцией, если бы не очевидный факт. Соревнование двух систем по количеству запусков фантастических фильмов СССР проиграл, хотя по числу запусков космических кораблей был лидером. Парадокс, к тому же двойной, учитывая то, какие цели провозглашала коммунистическая идеология.
«Это удивительный момент, – пишет Гремлёв. – Космос – одна из главных областей, где мы должны были обгонять Штаты, а кино – идеальный инструмент для пропаганды и популяризации наших достижений, благо достижений хватало. Да и построение коммунистического будущего считалось первостепенной задачей государственной идеологии, более того, Советский Союз был на тот момент чуть ли не единственной страной со своим уникальным проектом будущего (насколько реалистичным – другой вопрос, но мы вообще-то о фантастике говорим)…
Пропаганда в СССР составляла неотъемлемую часть жизни общества. Казалось бы, государственная идеологическая машина всесильна и бесконечно богата. Реши она, что нам нужен космический или футурологический фильм, который покорит мир, то он получил бы всё: любые деньги (всё равно это мелочь в масштабах ВПК), любых консультантов, любые мощности на изготовление декораций… Но нет. Не решила. И мировые экраны захватил Лукас».
Справедливое замечание – легко понять недоумение автора. Какие фильмы-утопии мы можем назвать из всей советской кинематографии? Их немного, вернее, их почти нет. «Туманность Андромеды» – самая, пожалуй, дерзновенная попытка создать киноэпос о коммунистическом завтра. Яркое кинополотно с завораживающей эстетикой. Плод технократического гуманизма шестидесятых. Однако как экранизация одноимённого романа Ивана Ефремова, по мнению многих, не удалась. Вопреки планам режиссёра, фильм не превратился в дилогию.
До распада СССР регулярно выходили фильмы, в которых присутствовали намёки на изображение идеального общества будущего. Однако конкретики в них было мало, и соответствующие эпизоды оставляли впечатление недосказанности. Последним ярким всполохом, высветившим образ «прекрасного далёка», оказался телевизионный сериал «Гостья из будущего», снятый в середине восьмидесятых для детей и подростков.
И всё же, не судим ли мы о прошлом искажённо – с позиции современного постзнания? Предположим, это нам сейчас кажется, будто кинофантастики радикально не хватало советскому зрителю – особенно на фоне сегодняшнего он-лайн изобилия. Допустим, что дефицит на кинообраз будущего, в целом покрывался советским кинематографом. И скрежетание зубами по адресу советского кино происходит на пустом месте. Однако, полистав книги и журналы того времени, вы без труда обнаружите высказанное прямо неудовольствие. И не раз.
В периодике регулярно будировался этот вопрос. К слову, в 1967 году редакция главного журнала о кино так предваряла большую статью писателей-фантастов братьев Стругацких:
«…Мы выбрали тему «Фантастика и кино». О ней не впервые упоминает «Советский экран». Периодически пишут о том, что фантастики на экранах фактически нет, и другие журналы и газеты. Но, как говорится, воз и ныне там. Почему же жанр, любимый зрителем, не пользуется такой же любовью у кинематографистов? Какой должна и какой не должна быть наша советская кинофантастика? Что надо сделать, чтобы от разговоров перейти наконец к делу?»
В своей полемической статье, названной без обиняков «Почему нет кинофантастики», братья не стеснялись резких заявлений и крутых обобщений:
«Если литературная фантастика в нашей стране существует сейчас уже как заметное явление советской культуры, то с «фантастическим» кинематографом дело обстоит значительно хуже. Практически фантастики в кино почти нет. Всё, что вышло на экраны за последнее десятилетие, можно пересчитать по пальцам, может быть, хватит даже одной руки. «Тайна двух океанов», «Планета бурь», «Человек-амфибия», «Гиперболоид инженера Гарина»… Мало. Прискорбно мало. Однако беда не только в том, что мало. Беда в том, что плохо. Советская фантастическая литература за свою историю добилась многого. Алексей Толстой написал «Аэлиту», роман, сравнимый с лучшими образцами советской прозы, Александр Беляев создавал произведения на мировом уровне фантастики своего времени. «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова потрясла читателей многих стран мира и открыла новую главу в развитии советской художественной фантастики. В кино же фантастика не сделала почти ничего…»
Не будем сейчас подробно разбирать эту статью, хотя в ней немало дискуссионных моментов. Просто отметим, что на страницах подведомственного Госкино журнала время от времени публиковались заметки с нападками на репертуарную политику министерства. Подобное случались не в каждом номере, но достаточно регулярно. Продолжительные дискуссии было признаком того, что начальство взяло вопрос на карандаш, что идут споры в высоких кабинетах…
Минуло двенадцать лет, настал 1979-й – год создания легендарного фильма «Сталкер». Шестью годами ранее вышел нашумевший «Солярис», первый научно-фантастический фильм Андрея Тарковского. Уже говорилось, что с конца 60-х на советских киностудиях начали снимать чуть больше фантастики. Наметилась положительная тенденция. Однако вопрос сохранял свою остроту.
Откроем сборник статей «Жанры кино», выпущенный под эгидой Научно-исследовательского института теории и истории кино Госкино СССР (ещё одно подведомственное издание) в тот год. Под общей обложкой собраны ведущие специалисты по кинематографу. В статье с многообещающим названием «Кинофантастика: возможности жанра и практика кинопроизводства» киновед Юрий Ханютин проводит беспощадное сравнение западных н/ф фильмов с советскими. Вывод обескураживает простотой:
«Главное отличие коренится, очевидно, в том, что фантастике до сих пор у нас в кинематографе уделяли мало внимания. За всю историю советского кино создано вряд ли два десятка научно-фантастических картин».
Далее Ханютин переходит в атаку:
«Это чрезвычайно странно, если учесть, что реализация социального идеала нашего общества отнесена в предвидимое будущее и потому будущее является у нас предметом особых надежд, оправданием прошлого и настоящего. Счастье будущих поколений для нас не просто фраза, она оплачена трудом и кровью миллионов. Но ведь будущее – предмет художественного изображения именно фантастики!
Это удивительно, если учесть огромный интерес к науке и технике в нашей стране, где с техническим прогрессом всегда связывались самые большие надежды.
Это необъяснимо, если учесть, что у нас существует сильная научно-фантастическая литература. Достаточно вспомнить Алексея Толстого и Александра Беляева, братьев Стругацких, Ефремова, Булычёва, Варшавского, Днепрова, Емцева и Парнова – книги этих и других авторов расходятся миллионными тиражами, издаются в социалистических странах и на Западе. Казалась бы, эта литература могла бы стать основой для создания сильного научно-фантастического кино, но пока, насколько мне известно, никто из советских современных фантастов не числит в своём активе научно-фантастического фильма».
Обратите внимание, что киновед фактически следует тем же аргументам, что и Стругацкие двенадцатью годами ранее, За минувший срок вышли на большой экран ряд знаковых научно-фантастических картин («Солярис», «Молчание доктора Ивенса», «Бегство мистера Мак-Кинли», «Москва-Кассиопея»), кинофантастика успела прорваться на телевидение в многосерийном формате («Капитан Немо», «Крах инженера Гарина» – вторая экранизация романа Алексея Толстого), но, на взгляд киноведа, ситуация не просто не удовлетворительная, она – принципиально не изменилась.
Ханютин делает необходимые оговорки в отношении того же «Соляриса» и возлагает большие надежды на «Сталкера» (на момент написания статьи фильм находился в производстве), видя в них искомую для советского экрана философскую фантастику. Сегодня оба фильма многие признают шедеврами. Спросите насмотренного западного киномана, какой фильм он полагает главным в советской кинофантастике, и он выберет один из двух. И в России есть зрители, которые вынесут тот же вердикт. Назовём их приверженцами авторского кинематографа. Такого кино, базовые элементы которого на много лет вперёд утвердил Андрей Тарковский: медленный темпоритм, тягучие кинематографические планы, меланхоличная музыка и герои перед лицом сложных морально-нравственных дилемм заняты тем, что в просторечье именуют самокопанием…
Трудно спорить с очевидным фактом – оба фильма стали визитной карточкой советской кинофантастики. Однако назвать эти картины главными в любимом жанре согласятся далеко не все российские зрители, может быть, даже не большинство. Немало зрителей выше «Соляриса» поставят сериал «Гостья из будущего», о котором западная публика не слыхивала. В этом выборе будет много от ностальгии по советскому детству, от солидарности последнего пионерского поколения, впрочем, то – отдельная тема.
Если мы заглянем в таблицы кассовых сборов и посещений кинотеатров в годы СССР, расклад симпатий окажется ещё удивительней. Оба научно-фантастических шедевра Тарковского не то, чтобы провалились в прокате, но показали себя средне, не войдя даже в двадцатку успешных фильмов года. Главным же прокатным чемпионом среди советского н/ф кино следует считать наполненный волнующей экзотикой фильм «Человек-амфибия» (1 место за 1962 год), о котором Стругацкие язвительно обмолвились в статье: «… «Человек-амфибия» сделал рекордный сбор. Правда, с точки зрения мальчугана-пятиклассника или совсем уже невзыскательного взрослого зрителя, смотреть можно…»
За этим спором писателей-интеллектуалов с массовым зрителем соблазнительно увидеть противостояние между философской заумью и озорными приключениями с зажигательными песнями и любовью. И такой взгляд возможен, но это упрощение. Сами Стругацкие не чурались острого сюжета, любили авантюрное оформление своих «прогрессорских» идей. А в кинематографе, в конце концов, снизошли до написания сценария к музыкальной сказке «Чародеи» по своей же весёлой повести «Понедельник начинается в субботу» – спустя каких-то три года после мрачноватого «Сталкера». Впору максималистов Стругацких пригвоздить их же фразой о фильме «Тайна двух океанов», что картина включилась «в стандартный репертуар детских утренников» и «умерла для искусства».
Однако не будем рубить с плеча, это ведь только начало разговора, мы лишь коснулись темы советской кинофантастики с помощью абстрактных показателей. Не затронули содержательную сторону фильмов или их эстетическую форму. Ничего не сказали о проникновении идеологии в кинофантастику, о степени самостоятельности или зависимости советских режиссёров. О чём они мечтали, с чем спорили, с чем соглашались. Вместе с тем, уже из проговоренного следует, что у советской киноиндустрии было своё закономерное движение, как и своя инерция. Были язвительные критики и была самокритика, ставились цели и давали знать о себе амбиции – на фоне беспристрастной статистики.
Показательно то, как подытоживала редакция «Советского экрана» дискуссию о кинофантастике на своих страницах в 1967 году, формулируя проблему в терминах спроса и предложения:
«Микроскопически мал процент фантастических фильмов в сравнении с картинами любого жанра, хотя бы, например, экранизациями балетов и опер. И с годами процент этот становится всё ничтожнее.
Фильмов выпускаются сотни, а фантастических среди них – единицы! И не каждый год…
Соответствует ли такая картина отношению зрителей к фантастике? Нет, разумеется! Косвенно об этом свидетельствует огромный успех у читателей фантастической литературы. Прямо об этом говорит кассовый успех абсолютно каждой фантастической киноленты, появляющейся на экранах. Очевидно, разрыв между спросом на кинофантастику и её производством и является главным практическим выводом, который следует сделать из состоявшегося разговора. Но КОМУ?...
Вместе с кинематографистами и читателями мы надеемся, что Комитет по кинематографии при Совете Министров СССР, Союз кинематографистов СССР и «Совэкспортфильм» расскажут нам на страницах нашего журнала о том, какие меры они собираются предпринять, чтобы изменить сегодняшнее положение с фантастикой».
---------------------
другие мои статьи и переводы: Кристиан из Квебека о фильме "Гиперболоид инженера Гарина" / Кристиан из Квебека: "Как понять советскую кинофантастику?" / Кристиан из Квебека о честности и пропаганде в советском кино / Кристиан из Квебека: "Советские фильмы говорят о чём-то глубинном" / "Хронос": Кир Булычёв вернулся / Французский зритель о фильме "Лиловый шар и Алисе Селезнёвой" / Западный зритель о фильме "Отель "У погибшего альпиниста"/ Вправе ли мы судить экранизацию за искажение книги? / Западный зритель о фильме "Парад планет" / "День гнева": советская кинофантастика на американский взгляд / Есть кеце, дядя Вова! Зарубежный отзыв на "Кин-Дза-Дзу" / Американский зритель о "Тайне Третьей планеты" / Американцы о советской мульт-пропаганде / Сантьяго Армасилья - испанский марксист о "национальной бомбе", заложенной под СССР / и т.д. -- -- вознаградить за публикацию: моя карта Сбербанк - 4817 7602 8381 4634