Есть мнение, что с «адекватами» – беда. За что ни возьмись, всё «познаваемо, согласно понятийному аппарату». Но остаётся же бездна неизвестного, и кто сказал, что оно может быть познано вообще? В подробностях данное мнение изложено на цепочке скринов.
...Сам по себе диалог, нарисовавшийся под вызывающей ненависть статьёй о «Первопричине» – малоинтересен. Ибо моменты там затронуты в высшей степени банальные. Да, принцип познаваемости (как принципам и положено) неопровержим. А значит, и недоказуем. Но он необходим, так как допущение (sic) существования границ познания, позволяет (sic) в некоторых случаях сделать вывод, что они достигнуты. И разве тысячи лет бесплодных попыток постичь природу грома (Илья Пророк это по небу колесит или Тор в запряжённой козлами колеснице?) не предоставляют достаточной базы для вывода, что природа явления непознаваема?
Интересен однако, вопрос, почему к принципу, несмотря на то что его полезность очевидна и не оспаривается, вообще возникают претензии? Чем кому-то может не угодить познаваемость?
...Первая причина ненависти к принципам, в том что они – принципы. То есть, не проверяемые аксиомы, рождённые абстрактным мудрствованием. У многих же, – особенно этим страдают носители «лучшего в мире советского технического образования» (подразумевающего знакомство с философией в пределах «марксизма для самых маленьких»), – крепка уверенность, что «практика – критерий истины» (К. Маркс). Как можно безоглядно полагаться на нерповеряемое? Не форма ли это религиозности?.. А вот так и можно. Тезис «практика – критерий истины» не поддаётся доказательству или опровержению экспериментом. Это – абстрактное мудрствование. Разве что, в отличие от ясного принципа познаваемости, маловразумительное. Как, например, определить необходимый, чтобы признать выводы истинными, уровень практического опыта?
Но есть и вторая причина, – намного более важная. Так что, первую причину отрицания принципа можно трактовать не более как повод. Главная же проблема в том, что принцип познаваемости делит мир на «известное сейчас» и «то что станет известным в будущем». Некоторые вещи мы знаем, – и это уже бесит. Ибо «мы» здесь не значит «все». Только те, кто потрудился… Но некоторые вещи – пока нет. И это бесит ещё сильнее.
Бесит, поскольку «пока» подрезает крылья фантазии. Окончательное незнание, – непознаваемость, – означала бы право на жизнь для любых предположений… всё равно же ничего проверить нельзя. Конкретно, речь об альтернативных гипотезах традиционно испытывающих затруднения с доказательностью.
Принцип познаваемости мешает всё знать прямо сейчас, с чистой совестью заполнив лакуны плодами воображения.