Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11, Часть 12, Часть 13, Часть 14, Часть 15, Часть 16
Единственный человек, которому он мог бы всё объяснить – дочь. И то не потому, что она его поймет и простит. Просто юности свойственна беспечность, и любые решительные поступки она одобряет. Бесшабашность – её стиль.
А какой стиль у него? Безвольный, слабый человек. Разве что у пациентов ходит в героях.
– Игорь Николаевич, я только вам доверяю!
– Игорь Николаевич, у вас золотые руки!
А что принесли ему эти руки, кроме периодически удовлетворяемого самолюбия? Это если операция прошла успешно. А если так, как в прошлый четверг? "Разрезали и зашили". Так, кажется, шептались в палате, когда девочку привезли из операционной. И откуда они только узнают? Может быть, читают по его лицу? Сергей всё время повторяет ему английский термин "фейсконтроль" Но как выдавить из себя улыбку, если помочь ребёнку мог только господь. Да ведь не помог! Никто чуда не дождался.
Он и сам два года назад едва не отдал Богу душу. Хорошо, что прободение язвы случилось не ночью, не дома, а среди бела дня на работе. Зашёл после операции в ординаторскую, выкурил сигарету натощак, и началось... Гастроэнтерологическое отделение, на его счастье, располагалось всего лишь этажом ниже. Быстренько спустили на лифте – и прямо на стол. Спасли. Но досталось всем, особенно Ирине. Она уже тогда ушла с завода и закрутилась с двумя фирмами: боялась, как она ему не очень великодушно объяснила, "остаться за чертой бедности".
Дескать, что на тебя, блаженного, рассчитывать, пора брать инициативу в свои руки.
И взяла! Да так, что всем тошно стало! К дочке иначе как "тунеядка" не обращалась, со свекровью разговаривать перестала, презрительно фыркала, когда видела тоненькую пачку сторублевок, которую он протягивал ей первого и пятнадцатого.
Нет, правда, в доме жизни не стало. "Ничего не покупать! Вкладывать в банк! Копить!" Завалила всю комнату отчетами, бланками, ночами считала, утром вставала раньше всех и бежала в офис.
– Ира, но жизнь ведь не закончилась! Ну, посмотри, тысячи людей живут мирно и спокойно, как раньше, – уговаривал он её.
– Это тебе ничего не нужно, это у тебя всё есть! – кричала в гневе Ирина. – А у меня ничего! А что будет со Светкой, ты подумал? За какие шиши ты её учить собираешься? Думаешь, как сам со своей золотой медалью в мединститут без проблем попал, так и ей всё будет легко даваться?
…Игорь давно понял, что ничего у них с богатством не получится. Кто раньше был богатым, тот им и останется, и нечего жилы из себя тянуть. Вон оставляет его шеф каждой старой жене по квартире, и опять с новой в новый дом заселяется. И за границу ездит, и ничего не копит. Не рвач, не хапуга, хирург от бога, а деньги к нему так и липнут. Значит, судьба. А ему не судьба…
Но жене он упреки простил, когда она плакала возле его койки. А потом: бульоны, судна, уколы, банки. Чёрт знает как, но ведь успевала! И работу не бросила, и от него, кажется, ни на минуту не отошла.
Но если бы чувством благодарности можно было заменить любовь!
Казалось, сейчас всё страшное позади: здоровье восстановлено, жизнь вошла в спокойное русло, у них появилась отдельная спальня. А в ней, оказывается, и делать нечего. Сколько лет по ночам переговаривались шёпотом, ждали, когда уснет Светка, выбирали время в выходной, чтобы стариков отправить на дачу. А теперь и кровать широкая, и постель мягкая, а не можешь себя заставить повернуться и обнять жену.
Продолжение здесь
Понравилось? У вас есть возможность поддержать автора добрым словом! Подписывайтесь, ставьте лайки и комментируйте. Делитесь своими историями!