На другой день опять началось: море, пластиковые пальмы, дым от шашлыков. Еще неделю назад Ирина Петровна скучала, даже собиралась домой, но потом её внутренний ритм замедлился, часы остановились, и сейчас она лежала на пляже так, словно никогда и не было холодного дождя в городе, занудных совещаний, вызовов к начальству. В ожидании Принца она так разнежилась, что даже расхвасталась сама перед собой. Подумала, какая она везучая, как вовремя почувствовала "жареное" и бросила свой завод, где заправляла профсоюзными делами.
Через два года завод обанкротился, но она уже занималась кредитами в крупном московском банке, открывшем свой филиал в городе.
Пришлось поработать и в малом бизнесе бухгалтером. Об этом она вспоминает, как о страшном сне: всё зыбко, ненадежно, на грани фола. Дома – вечно недовольная свекровь, непослушная дочка, на работе – рыдающий начальник. В прямом смысле слова рыдающий! Пришлось Ирине гладить его по голове и утешать: "Не плачьте, Андрей Андреевич, эта сделка не сложилась, другая получится…" Жалко его, конечно, но нельзя же так распускаться!
А вот бизнесвумен, у которой пришлось работать Ольге Петровне, не рыдала, даже если очень припечёт. И работать с ней было куда спокойнее: женщина, даже деловая, на риск не пойдет, в сомнительные сделки не полезет. налоги перечислит вовремя. Её конечно, трясет от нервного напряжения, а кого не трясет? Разве можно у нас спокойно работать? А вот нюни не распускает! Только курит больше и больше. И общаться с ней нельзя по-женски: о семье, о детях… Она считает это пустой тратой времени. А ведь, говорят, милейшая женщина была раньше, компанейская, остроумная.
Да и то правда: кто не изменился? Все сегодня меняются если и не на глазах, то уж, во всяком случае, куда быстрее, чем с годами. Взять хотя бы родственников.
Сестра двоюродная с двумя детьми, с гулящим мужем, еще в прошлом году с хлеба на квас перебивалась. После Светки всё до носков донашивалось – платьица байковые, ясельные, сапожки, курточки. Ольга брала, благодарила, хотя и чувствовала Ирина её завистливые косые взгляды.
НАЧАЛО ЗДЕСЬ.
Ещё мама говорила: хочешь завести врага, сделай родне доброе дело. Теперь, когда муж Ольги внезапно разбогател и даже гульки свои из-за нехватки времени и финансов бросил, Ирина как-то ткнулась к ним деньги занять и горько пожалела. Процентов от неё суровых потребовали и расписки. А потом вообще сделали вид, что забыли.
Кинулась она тогда к другой сестре, что в Турцию мотается за товаром. Та только руками развела: "Что ты, у меня денег никогда нет. Они все в товаре, сама в долг живу…"
Ирина возмущалась тогда жутко, до тех пор, пока Игорь не напомнил, как сама она с должницей влетела. Это вообще кошмар какой-то! Старая знакомая, вместе на заводе работали, пришла к ним домой, рассказала, как бъется одна в разгар дикого капитализма – возит ковры из Москвы и зарабатывает дочке на учебу.
Ирина и выложила ей пятьсот тысяч… или пятьсот рублей…, совсем после реформы в деньгах запуталась! Заняла потому только, что на проценты позарилась. Уже по одним этим процентам можно было догадаться, чем тут пахнет. Но Ирина тогда пороху не нюхала, не представляла, как можно вот так, глядя в глаза, врать. Это потом всякого повидала, даже начальника, который платежку на потолке читал.
Прямо так и читал: глаза свои чистые, голубые поднял к потолку и в трубку воркует: "Как, вы наших денег еще не получили? Не может быть! Записывайте номер платежного поручения, с банком разбирайтесь". И продиктовал, чёрт такой! Даже она, хочешь - не хочешь, на потолок взглянула: а ну, как там в самом деле огненные письмена выступили!
В газетах писали, что рухнула власть коммунистов. Но теперь-то все знают, что рухнула жизнь. Светка иногда снисходит до разговора и спрашивает, что это с её родителями случилось. Почему перестали в выходные ездить на море, почему гости не приходят? Устами младенца…
Хотя младенцам хоть бы что. Воткнут в уши наушники и качают головами, как помешанные. Да разве только дети такие беспечные? Вон муж другой подруги, не чета её Игорю, продал вагон кирпича – гуляет, сидит без гроша – тоже смеется. "Небо голубое, зубы не болят, чего еще надо?" – это его слова.
Зато Игорь с каждым днем мрачнее становится. Ирина его уже по-всякому уговаривала: "Не волнуйся ты так, прорвемся. Ну не одни же мы, все в таком положении…" А он только молча телевизор смотрит про ужасы всякие, курит и повторяет как молитву: "Как я устал!"
Ирина его понимает: зарплата у врачей смешная, а взятки он никогда не брал. Нет, как-то принёс после операции конверт, бросил на кухонный стол, где пили вечерний чай, Ирина ему сказала: "Слушай, если так противно, не бери, не надо. И так проживем". Он только криво усмехнулся и пошел к телевизору…
От воспоминаний ее отвлек знакомый голос. Она оглянулась: нет, это не Алексей, она ошиблась.
–Как бы то ни было, а жизнь всё-таки прекрасна и удивительна!
Хорошо бы рядом, вот здесь, на пляже, оказалась подружка Маринка. Ей бы она рассказала и про день, прошедший как в тумане, и про ночь, которая началась с возвращения Алёши и не закончилась до сих пор – отпечаталась на пальцах, на губах. И никакая вода, даже такая солёная и горячая, как в сегодняшнем море, её не смоет.
Продолжение здесь
Понравилось? У вас есть возможность поддержать автора добрым словом! Подписывайтесь, ставьте лайки и комментируйте. Делитесь своими историями!