Когда Маринка убегала, Ирина Петровна не нашла в себе сил подняться с кресла. У неё как будто отказали ноги. В совпадения она не верила, да и подружка к концу разговора что-то заподозрила, просто не забивает себе голову.
Неужели её прекрасный Принц – Воланд? Да-да, именно Воланд. Вот она, мистика. Не назвала же она его Мастером. Зло в их отношениях давно чувствовалось, подспудно ощущалось. Она ведь ему никогда не верила, всегда боялась обжечься. И летела, летела мотыльком на этот предательский огонь!
Что делать? Спросить его напрямик? И что? Он скажет "нет". Или скажет "да". И что ей ответить? Назвать предателем? А он клялся в любви до гроба? Или расписывался в верности? Замуж звал, издевался. Подсекал её, как пескаря. Премудрого пескаря. Рассматривал, как жука под лупой – как она, долго лёжа на спине, будет лапками шевелить?
Да нет, он, конечно, над ней смеялся. И про девок своих прямо говорил, надеялся, что до неё дойдет. Она сама их встречала прямо в мастерской. Особенно вон ту ехидную бледную моль, что прям ненавидит меня… Значит, ревнует? Да, но с Маринкой. Я про неё много рассказывала? А если он знает, что мы подруги? Если потешался над обеими? Нет, Маринка сразу его раскусила и дала отставку, а я втюрилась, как кошка. Дура, какая же дура!
…Понедельник выдался хмурым, и не только из-за дождя, настоящего, нудного, осеннего, который сразу окрасил улицу в уныло - серый цвет. Липкая муть, еще гуще, чем вчера, лежала и на сердце. "В чужом пиру похмелье, – звенела в ушах неизвестно откуда залетевшая строчка. – Неужели пир кончился, и теперь будет бесконечное, долгое, унизительное похмелье?"
Как будто в воду глядела! Вызвал начальник. Значит, настал час расплаты. Шеф был не очень любезен, даже сердит, упирал на то, что нужно подавать пример подчиненным, что он не может раздавать кредиты направо и налево, что те, кто узнал про льготы для Ирины Петровны, тоже хотят льгот… Что можно было на это возразить?
– Я отдам! Но не сразу!
– Вы ведь дважды взяли по тысяче долларов! И без всяких процентов! А доллар, тем не менее, растет не по дням, а по часам!
– Ну чего вы хотите, чтобы я на колени стала? – не выдержала экзекуции Ирина Петровна.
– Ну… на колени не знаю, но вашего внимания я давно и безрезультатно добиваюсь…
Неужели ехать к нему на дачу, где, как она слышала, побывали уже многие сотрудницы, попасть в список его любовных побед… Она же не последний человек в банке!
Но всё оказалось еще хуже, чем она предполагала. Никто не усаживал её в "Мерседес", не угощал шампанским, не клялся в любви. Дождавшись, когда разойдутся по домам сотрудники, шеф закрыл дверь кабинета на ключ и опрокинул её на ковер. Пока он возился и сопел, делая свое незамысловатое дело, она молчала и давилась слезами. Потом выскользнула из-под грузной туши, расправила юбку и даже попыталась улыбнуться.
– Ну, вот и умница, и нечего из себя строить недотрогу! –добродушно урчал шеф. – Чем с пачкунами в гадюшниках, так лучше с начальством, в цивильных условиях, со всеми, так сказать, удобствами. И без отрыва от производства!
– Боже мой! Боже мой!– бормотала как сумасшедшая Ирина Петровна, упав у себя дома на диван. – До чего я дошла! Сама во всем виновата, сама… Счастья захотела, любви захотела, новой сладкой жизни… Старая дура! Так тебе и надо! Противно! Гадко! Тошнит!
Её в самом деле затошнило так, что она еле добежала до туалета. Потом ещё долго сидела на холодном полу в обнимку с унитазом и перебирала неприятности, свалившиеся на её голову как злой рок. Сама во всём виновата, сама! Счастья захотела, любви захотела, новой сладкой жизни! И начальнику уже обо всем донесли, и плакала моя репутация, и не спасут меня никакие наряды! Мне впору в рубище ходить, и чтобы все в меня камнями кидали. Заслужила!
…Очередной удар на неё обрушился через неделю, когда неприятности, казалось бы, стали отступать и подоспела обещанная премия от московского руководства.
И вдруг…
Продолжение здесь
Понравилось? У вас есть возможность поддержать автора добрым словом! Подписывайтесь, ставьте лайки и комментируйте. Делитесь своими историями!