Вчера не стало моего ПАПЫ. Среди ночи раздался телефонный звонок… Мое сердце замерло, я знала, что сейчас услышу.
Понимая всю тяжесть состояния папы, я готовила себя к этой потере. Но подготовить полностью можно только голову, не душу.
Моя внутренняя «девочка» не хотела оставаться без него, - самого любимого человека на свете.
Наверное, многие из вас теряли любимых людей, и поймут мою БОЛЬ и ощущение внезапного одиночества. Полгода мы с папой вместе сражались за каждый день его жизни.
Проклятый и беспощадный для стариков КОВИД. Проклятая и беспощадная совковая медицинская система - без милосердия, без знаний и без ответственности за страдания и загубленные жизни пациентов. Еще в январе мой папа радовался красивой и комфортной одежде, благородному парфюму, вкусной еде, музыке, у него были силы танцевать со мной и играть на баяне, быть в курсе всех происходящих событий, заботиться о больной маме и о нас, не смотря на свои 84 года!
А в феврале мы забрали его из ковидной реанимации едва живым и беспомощным стариком, оскорбленным не человечным отношением медиков. Это была не клиника, а тюрьма для людей, не совершавших преступлений.
Слава Богу, что существуют еще некоторые правильно устроенные платные клиники и доктора, которые умеют ставить сложные диагнозы, которые способны сострадать и выхаживать сложных пациентов. Вместе с ними мы отбили папу из лап смерти на полгода.
Папа мечтал увидеть еще одно лето - теплое солнышко, зеленые листочки и птиц. Он знал, что оно будет последним, и он насладился им, несмотря на постоянные болезненные инъекции и процедуры. Он насладился моей заботой и любовью. А я наслаждалась его жизнелюбием и любовью, тем, что он у меня есть.
В сентябре его состояние резко ухудшилось, нужна была экстренная хирургия брюшной полости. Я уговаривала его поехать в клинику как могла. Как доктор я знала, что каждый час играет против его жизни. Но как любящая дочь, я должна была уважить его твердое решение. Любовь и насилие не совместимы.
Он ушел попрощавшись, оставив нам свои заветы, без стонов и без нытья. Он не привык быть слабым и беспомощным.
За 5 часов до его смерти мы успели сказать, как бесконечно любим друг друга, а дальше говорить он уже не мог. Он спокойно и с достоинством принял свою смерть, как будто просто ушел в иное место, чтобы молиться за меня, радоваться моим успехам и любить меня оттуда. Остается теперь и мне поверить, что он по-прежнему где-то рядом, просто мне больше не дано его увидеть и обнять.
Люблю и глубоко скорблю.
