Нерпа по-жупановски.
Имена и фамилии, а также события в этом очерке вымышленные, во избежание…
Место действия - государство Арканар.
Использованная литература:
Пограничный словарь. — М.: Академия Федеральной ПС РФ. 2002.
Контрразведывательный словарь. — Высшая краснознаменная школа Комитета Государственной Безопасности при Совете Министров СССР им. Ф. Э. Дзержинского. 1972.
На заставе, которая располагалась недалеко от нашего дома, был замполит по фамилии Бугай. Звали его Ванькой и был он хохол. И жена у него была смазливая полногрудая хохлушка по имени Клавка. Так их все и звали - Бугаи, с ударением на последнем слоге. БугаИ, Ванька и Клавка.
Бугай потом выбился в люди - стал помощником начальника штаба пограничного округа, а Клавка работала на таможне в терминале для иностранцев местного аэропорта. Мы с ней случайно встретились много лет спустя, когда году в 2001 я прилетал на Камчатку с киношниками BBC. Была это, кстати, последняя моя поездка на Камчатку. Больше я там никогда не был.
А тогда мы с Ваней почти дружили семьями. У них была маленькая дочь, и у нас. Мы приехали молодыми специалистами сразу после МГУ, и Ванька приехал молодым лейтенантом сразу после училища погранвойск. Родители и друзья остались далеко на материке. В общем, было много общего. Ходили друг к другу в гости, встречали вместе Новый год. От заставы мы получали электричество, что в заповеднике по тем временам было неслыханной роскошью. Только у Жени Рассказова на реке Богачевке была микроГЭС собственного изготовления.
Пограничники на Камчатке, наверное, нужны. Но не в районе заповедника. Трудно представить себе в 21 веке шпиёна, который инфильтруется на территорию вероятного противника и потом пробирается 250 километров по сильно пересеченной местности до ближайшего населенного пункта. Чтобы потом … что? Куда ему с полуострова деваться? Наблюдать с ближайшей сопки за базой подводных лодок? Спутники делают это лучше. В общем, конкретно наши соседи-погранцы всю дорогу балду кидали. Нет, так у них все было четко и серьезно. Наряды, рация, место для разряжания оружия, ГТС, огромный прожектор на мысу, который на моей памяти за 8 лет включали только один раз. Штука была, действительно, мощная! Четкий, яркий, огромный луч бил над океаном куда-то вдаль, казалось, вопреки законам оптики, аж за горизонт.
Для прожектора был построен специальный ангар, который назывался ПТН - пункт технического наблюдения. Прожектор располагался внутри ангара и ездил по рельсам, по которым его выкатывали, чтобы привести в рабочее положение, наружу. ПТН был устроен на высоком скалистом обрыве, откуда открывался невероятный обзор на весь залив. Как-то я упросил Ваньку-замполита в рамках сотрудничества между государственным биосферным заповедником и погранвойсками КГБ СССР провести наблюдения за миграциями птиц с вышки ПТН. Приходил туда по утрам, залезал на вышку и в 50-ти кратный пограничный дальномер смотрел в море на летящих низко над водой птиц. В период весеннего пролета это было незабываемое зрелище. Так и стоят в глазах колышущиеся ленты стай пролетных кроншнепов и одинокие гагары, летящие низко над самыми волнами.
В те далекие арканарские времена погранцы патрулировали только берег. Ходить в наряды, понятное дело, было скучно и они развлекались тем, что постреливали в разные стороны. А патроны потом списывали на учебных стрельбах, за боеприпасами контроль был строгий. Наверное…
Одним из любимых объектов этой ленивой стрельбы были нерпы на лимане. Нерпы появлялись, когда начинала идти рыба. То есть с апреля по октябрь их круглые блестящие головы постоянно, то тут, то там выскакивали из-под воды, словно мячики для водного поло. Мишень была очень соблазнительная. Смысла стрелять нерпу не было никакого, потому что без лодки достать ее было невозможно - из лимана ее сразу выносило в океан. В общем, это была развлекуха от безделья. Даже если бы погранцы и достали нерпу, есть все равно не стали бы. Мясо нерпы хотя и нежное, но очень жирное и сильно пахнет рыбой. Хотя тюлени - обычная пища морских охотников-аборигенов - чукчей и эскимосов - белому человеку есть такое непривычно.
Однажды во время возвращения из очередного маршрута с территории заповедника домой в поселок я нашел на Семчикской косе небольшую, килограмм 20 весом мертвую нерпу с характерной небольшой дырочкой в голове. Нерпа была совсем свежая, только что выброшенная на берег с приливом. Значит, погранцы недавно были в наряде. Взял я ее не столько ради мяса, сколько ради шкуры. Шкура нерпы - незаменимая вещь для так называемых камусов - длинных и узких, по ширине лыжи, полосок шкуры, которые пришивают на нижнюю часть охотничьих лыж, чтобы они не скользили на склоне. Работает это нехитрое приспособление идеально - можно забираться даже без палок на крутой склон и не бояться съехать назад.
А из нерпичьего мяса мы сделали котлеты, смешав его с обычной говяжьей тушенкой. Вот и весь рецепт. Кусок шкуры этой нерпы до сих пор сохранился, на нем любит лежать наша собака.
До помощника начштаба Ванька поднялся на рыбе, когда в поселок пришла бригада рыбаков со ставным неводом. Формально Бугай был тут большой начальник, и контролировал выход в море, а с этим тогда как раз было строго. Видимо, в КГБ боялись, что свободолюбивый камчатский народ, почти поголовно имевший лодки и моторы, а также навыки автономного существования, вдруг возьмет и мотанет в Японию, а того хуже - в Америку через Алеуты. Да там и правда, всего-то километров 300 до границы, ходили и больше, хоть и в каботаже. Сутки ходу даже на 25-сильном моторе. Таких случае я, правда, не знаю. Даже странно, что никто не пытался.
Так вот, Ванька мог перекрыть рыбакам кислород очень легко, не дав им разрешения на выход в море. На каких, спрашивается, … ? А без всяких оснований. Жалуйся - начальство далеко, в городе. И Ванька стал брать с рыбаков дань. Рыбой. И зачастили к нему вертолеты с проверками. Проверки показывали высокие результаты боевой и строевой подготовки личного состава, а также высокие показатели работы воспитательной и политической. Верную политику Ванька-замполит вел. И скоро стал майором. А майор - это уже уровень начальника заставы. Так Ванька и рос. Причем он рос еще и вширь, и к майорской звездочке добавил килограммов 25 веса.
Но была у него одна нереализованная мечта. Хотел он медвежью шкуру. А для этого надо добыть медведя. А идти на охоту Ванька, видимо, боялся.
Хотя чего там бояться - наверняка на заставе была СВД - за километр стрельнуть по медведю можно было. Но что-то у Ваньки не ладилось с этой охотой. Ходил мрачный и злой, и ко всем цеплялся. А может, просто весна была тогда…
А дальше - дальше большая заноза в моей совести.
Охотник, участок которого был по соседству, передал нам по рации, что недалеко от его избушки на берег выбросило морскую корову и ее уже поедают прямо в полосе прибоя медведи! Чисто теоретически... Наверное... Можно было предположить, что где-то на неведомых дорожках в укромных бухтах заповедника парочка морских коров каким-то фантастическим образом прожила последние 250 лет незамеченной. Теоретически, да. Но было просто интересно посмотреть, шо цэ такэ? Поэтому мы побежали к Ваньке, у которого был вездеход. Он тоже захотел поехать, взял двух бойцов с автоматами и рацией. Через час мы были на месте. Действительно, на песчаном пляже, наполовину на берегу, наполовину в воде лежала большая белая туша. Конечно, это была не Стеллерова корова, а небольшой кит, тело которого, видимо, давно уже мотало в полосе прибоя и поэтому наружные покровы измочалило, истерло кожу и вид все это мертвое тело приобрело неузнаваемый. Тушу кита ели два медведя. Один на берегу, другой стоял в воде, опустив морду в огромную рваную дыру на брюхе кита.
Ванька ехал на вездеходе наверху, а я с бойцами в кузове. Выстрел из-за рева двигателя плохо был слышен и не сразу стало понятно, что именно произошло. Мы ничего со своей точки обзора в небольшое окошко в брезентовом верхе вездехода толком не видели. А когда вылезли, и окинули взглядом место действия, оказалось, что медведь, который был на берегу, стремглав улепетывает в ближайшие кусты, а тот, который был в воде, уже неподвижно колышется волнами около туши кита. Вокруг расплывалось красное пятно. ГТС подрулил к самой кромке прибоя, два бойца зашли в воду и зацепили медведя тросом за лапу. Вездеход вытащил застреленного медведя на черный песок. Собственно, говорить было не о чем. Дело было сделано. Это была не моя юрисдикция, не моя территория, далеко от заповедника. Ванька мог сказать, что это была оборона от зверя со стороны пограннаряда при исполнении им воинского долга по охране государственной границы. Свидетелями были его бойцы.
Наша дружба семьями как-то заглохла. Годы были перестроечные, у них в погранотряде все было как-то сложно. У нас в заповеднике тоже. Все чего-то ждали и боялись одновременно. В 1992 я впервые съездил в США к коллегам-орнитологам на свой первый грант. После этого Ванька как-то разоткровенничался и сказал, что я на карандаше у КГБ, мол, из погранрайона в страну вероятного противника так просто не ездят... К тому же я знал язык и вел переписку с несколькими западными учеными, а почта нередко шла через погранотряд, ее привозили их вертолетами. Но впоследствии это никогда никак не проявилось. Так я и не знаю - он так спровоцировать меня хотел, или правда вся наша семейная дружба ради этой несостоявшейся разработки и затевалась?
