И вот закончился четвертый курс. Осталось доучиться нашим героям совсем немного. Пятый год обучения в ММУ был не полный.
После четвертого курса предстояло пройти штурманскую практику, на которой необходимо было закрепить все теоретические знания, по основной своей профессии - судоводитель.
Для прохождения такой практики, в семидесятые годы прошлого века, на северном бассейне использовали старинный пароход "Батайск", водоизмещением около 8000 тонн.
Это судно, послевоенной постройки, с паровой машиной, работающей еще на угольке, было сделано в Польше, на Гданьской судоверфи, как углерудовоз.
Тогда уже, редко использовали твердое топливо для главных судовых машин, но в Польше не хватало заказов на постройку судов и считалось, что им необходимо было помочь с этим.
Позже "Батайск", по заказу Министерства образования СССР, в начале пятидесятых годов, был переоборудован под учебное судно.
Паровые котлы перевели на мазут, из трюмов сделали кубрики для курсантов и каюты для преподавательского состава- всего более 200 коечных мест.
Так же были оборудованы учебные аудитории, учебные штурманские рубки и учебная такелажная мастерская.
Батайск трудился на Северном бассейне до начала 80 х годов в составе судов управления "Севрыбхолодфлот". После чего был порезан "на иголки" в Испании.
Последние годы, бессменным капитаном на "Батайске"был Кичёв Сергей Александрович. И при наших курсантах , он же командовал судном .
В этом рейсе, на борт судна для прохождения практики, было направлено две роты курсантов из ММУ .
Около 60 человек после окончания первого курса и примерно столько же, уже почти готовых штурманов, будущих выпускников.
Так же, еще прибыла группа ребят из Архангельского рыбопромышленного техникума. В общем, заполнили "Батайск" почти под завязку.
Это было начало лета. Практика планировалась в Белое море.
Конечно же наши ребята, прошедшие самостоятельную практику настоящими матросами, чувствовали себя бывалыми моряками и вели себя совершенно раскованно, в предвкушении скорого окончания училища.
Помощником по учебной части был преподаватель Валерий Зосимович. Трудновато ему приходилось с выпускным курсом.
Наши ребята были разбиты по группам в учебные штурманские рубки.
Каждое утро, Зосимович бегал по кубрикам старшекурсников с причитаниями: - "Ребята вставайте- штурман спит- судно идет на скалы!" Всегда, откуда-нибудь из глубины кубрика, слышались грубые отклики курсантов:- "Зосимович пошел ты... "
Но Валерий Зосимович совершенно спокойно переносил эти грубости, почти без всяких обид и угроз.
Конечно же, все в конечном счете приходили на свои учебные места и с увлечением делали прокладку, определяли свое место положение различными способами, применяемыми в навигации того времени, прорабатывали лоции тех мест.
Погода в Белом море стояла хорошая. Батайск держал курс к Соловецким островам. И вот, на горизонте появляются купола Соловецкого монастыря.
Батайск становится на якорь на рейде. Туристы уже тогда посещали острова, которые притягивали людей своей древней и не простой историей. Работал и краеведческий музей.
Руководство "Батайска" решило организовать для курсантов познавательное увольнение на берег. Были для этого подготовлены спасательные моторные шлюпки. Курсантов партиями высаживали на берег, где потом была проведена короткая экскурсия по монастырю.
После экскурсии, ребятам разрешили погулять по острову несколько часов. Ну и погуляли на славу.
Виталик и еще трое его товарищей, прихватив к себе в компанию судовую кастеляншу, взяли несколько бутылочек портвейна в местном магазине и решили, так сказать, посидеть на природе.
С собой у них была гитара, а Юра Варкин был в этом квартете изумительным запевалой. Он вообще хорошо пел, сочинял стихи.
Но так как день стоял жаркий, для начала парни искупались в Святом озере, приложились ушами к знаменитому в тех местах Переговорному камню, а потом уже, выбрав травянистую полянку, приступили к трапезе и выпивке.
Славно ребята поели, попили и попели в конце-то концов, а к назначенному времени возвращения на борт судна, пришли как полагается.
Но не бывает курсантское увольнение без приключений. Пока наша четверка мирно трапезничала, на острове произошло множество событий.
Подрались наши курсанты с Архангелогородцами и уже вместе с ними, с местными мужиками.
Кому-то, чего-то не отпустили в одном из ларьков, и этот "ларчик" подвыпившие мореманы перевернули.
В общем - дел натворили. Виталику и его компании, можно сказать повезло, не влипли во все эти неприятности.
Но не сразу нашли всех курсантов, рассеявшихся по острову. На борту "Батайска" всех построили и начали искать виновников безобразий.
Выводили из строя всех, кто имел синяки и ссадины. У одного из курсантов, это был Валера Рудь, на шее увидели несколько смачных засосов. Его тоже, за одно с драчунами, вывели из строя. На что он, возмущенно мычал не совсем трезвым и внятным голосом.
После переклички, не досчитались все-таки одного человека. Им оказался Валера Плаксин. Прозвище Мамочка, за его малый рост, нареченное ему с первого курса, так и не отклеилось от него.
Кто-то опять же из курсантов, не совсем трезвый предложил поехать на поиски Мамочки, послышалось из строя:-"Я знаю где он лежит."
Так вот заканчивалось это увольнение.
Руководство приняло решение, больше до конца практики на берег курсантов не пускать.
Но эту установку пришлось все-таки нарушить. Вскоре после того, как "Батайск" снялся с якоря от острова Большой Соловецкий , на какой-то вахте заметили пожар, на берегу, горел лес.
Очевидно капитан связался с администрацией района, так как было принято решение высадить группу курсантов для ликвидации очага пожара.
Виталик тоже попал в эту группу. Ребят с ведрами лопатами и топорами высадили катером на место возгорания, и они, черпая морскую воду, тушили разгоравшийся пожар.
Площадь возгорания оказалась уж и не такой маленькой. Возможно, что какие-нибудь горе рыбаки, оставили не потушенным костер.
Наши парни успешно справились с задачей и в какой-то мере реабилитировали свое поведение в предыдущем увольнении.
Еще был случай, когда уже руководство судна опростоволосилось и обойтись без помощи ребят, было не возможно.
"Батайск" стал на якорь возле заброшенной рыбацкой избы . Несколько старших командиров решили ночь порыбачить на берегу. Но к утру усилился ветер в сторону берега и катер горе рыбаков выкинуло на песчаную отмель так, что столкнуть его на воду у них не хватало сил.
Виталя так же участвовал в этой спасательной операции. Пришлось высылать на помощь, почти полный катер парней, около 30 человек с матросами и мотористами. Так как приходилось удерживать на расстоянии от берега тот катер, на котором прибыла подмога, и в то же время сталкивать катер застрявший в песке.
Это трудно забыть, когда несколько часов необходимо простоять по пояс в холодной воде Белого моря.
Потом, когда спасательная операция закончилась и последовали к борту "Батайска", оказалось, что забилась песком система охлаждения движка катера, и ребята черпали воду сапогами, поливая двигатель, сверху обложенный мокрыми портянками.
Но слава Богу, добрались до борта, и даже не вывалились из катера при подъеме его на штатное место, когда одна из талей вдруг резко потравилась.
В конце рейса "Батайск" зашел в порт Архангельск, чтобы сдать курсантов Архангельского техникума. При этом конечно же, Мурманчан на берег не отпускали во избежание неприятных инцидентов.
Судно стояло на рейде Северной Двины прямо напротив дома, где родился Виталя. Ведь он до восьми лет жил в Соломбале, одном из древних районов Архангельска вместе с родителями, а в Мурманске пошел уже во второй класс, когда его отец, перевелся на работу в "Мурмансельдь"
Виталя смотрел на двух этажный деревянный домик из окна которого когда он смотрел на реку, и какое-то щемящее чувство охватывало его. Так хотелось побродить по местам раннего детства. Позднее он напишет стихотворение об этом.
Я там родился в этих даляx
По деревянным мостовым
На велике крутил педали,
Транжиря детством озорным.
Где по весне Двина в заторах,
Залив прибрежные дворы,
Трещала льдом, а в коридорах
Все выше уровень воды.
Соседи с первых этажей
Перемещались на второй,
И лодки- транспорт лишь уже,
Без них и жизни никакой.
За хлебом бабушка с дедулей
На веслах отправлялись в путь,
Я у окна сидел на стуле,
Не опасаясь утонуть.
Ведь уж бомбили самолеты,
Застрявший лед, поднявший воду.
Ах детство, мне б твои заботы,
И ту весеннюю погоду.
Тот Соломбальский дух незримый
Откуда родом я и сам,
И памяти не объяснимый ,
На душу льющийся бальзам.
Уже пол века там я не был,
Но как магнитом вновь и вновь,
Притягивают солнце, небо,
Где жизнь мою нашла любовь.
И я влюбился первоклашкой
В девчушку Люсю первый раз,
Пусть я вернусь уж старикашкой,
Но я вернусь увидеть Вас.
И улицу с погранзаставой,
И деревянные мостки…
Всю жизнь мы носимся за славой,
Не ведая чьи мы ростки.
Но время отрезвляет все же,
Закат багрянцем заблестит,
И все пожалуй под итожим,
И сочиним –коль Вы пиит.
Тут круг замкнется бесконечный,
Уж мальчик кажется другой
Играет бегая беспечно,
И все по той же мостовой…
Но на берег, так и не отпустили. После Архангельска, "Батайск" последовал в порт Мурманск. Штурманская практика заканчивалась. Заканчивается и эта глава.
