Жизнерадостная и безжалостная статья. Тут, как в жизни – можно бросить на полпути, а можно дойти до конца и обрести всё. Начнем с простого самотеста на честность:
Есть два типа людей:
Тип 1. В середине жизни (35-45 лет) начинают стареть
, слабнуть, впадать в уныние и страх, уже вскоре оказывается, что это была не середина жизни, а начало ее конца.
Тип 2. В середине жизни (40-50 лет, а иногда чуть раньше или гораздо позже) переживают психо-физическую трансформацию, и со временем выясняется, что это была не середина жизни, а начало становления подлинного человека – здоровяка, долгожителя и мудреца.
Бабочкой никогда
Он уж не станет... Напрасно дрожит
Червяк на осеннем ветру
(Басё Мацуо, "Осеннее хокку")
Такое разделение человечества отнюдь не является роковым или необратимым. Как сказали бы биологи, – это два варианта фенотипа для одного генотипа. И возрастных кризисов в жизни много – в детстве они идут один за другим, а мы и не помним, как нам было тогда больно и страшно… Но понимать важные вещи лучше не на пальцах или в терминах, а на конкретных примерах. Для начала надо понять, что вообще такое старость и когда она наступает.
Из гусеницы в бабочку
Вопреки навязанному потребительской культурой стереотипу, тело человека развивается не до первой зрелости, чтобы дальше неуклонно увядать. Ничего подобного – у нашего организма есть несколько функциональных этапов развития, каждый из которых в идеале предполагает постепенный подъем человека в социальной иерархии, смену общественной роли. В этом мы чем-то похожи на насекомых с их циклом превращений: гусеница, куколка, летающее насекомое. И то, что мы принимаем за старение в среднем возрасте, по сути – начало важного превращения. При этом можно «окуклиться» насмерть, а можно преобразиться и взлететь уже в этой жизни.
Седина и лысина, морщины и целлюлит, возрастная полнота или худоба – это не старость
Чтобы объяснить это утверждение, нужно обратиться уже к более близкой аналогии – не к насекомым, а к нашим уважаемым собратьям – обезьянам. Приготовьтесь удивляться!
Самцы многих гоминид (высших человекообразных обезьян) и некоторых павианов с наступлением зрелости седеют, лысеют и меняются в теле. Да – в точности, как люди. Причем лысеет именно макушка, а вскоре отрастает и седая борода. При этом горилла или гамадрил не впадает в депрессию, не зажимается в угол под улюлюканье молодых конкурентов. Напротив, он наконец достиг самого лучшего возраста и максимального статуса в племени – теперь он гуру, наставник молодежи, вождь или брат вождя. Молодые обезьяны заняты своими делами, но стоит лысому седобородому «учителю» негромко кашлянуть, как все взоры обращены к нему. С важным видом этот субъект берет банан и начинает его неспешно чистить, молодняк собирается вокруг и внимательно смотрит – гуру умеет чистить бананы лучше других, поэтому надо учиться… Зрелому павиану, орангутану, горилле, шимпанзе или гиббону больше не нужно драться за свой статус – его внешность внушает окружающим инстинктивное уважение. Аналогичным образом и взрослые самки обезьян, в отличие от молодых, уже избавлены от битв за внимание вожаков, их уважают, о них заботятся, они имеют руководящие полномочия.
Морщины, седина, лысина или изменение толщины подкожной клетчатки, ошибочно принимаемые нами за признаки старения, у других родственных нам животных проявляются намного раньше. У обезьян с юности морщинистые лица, но и половая зрелость у них наступает в разы быстрее, и жизнь намного короче. Всё пропорционально, если пересчитать.
Будь седина, лысина и целлюлит признаками старости, мы не знали бы мужчин, седеющих и лысеющих еще до призыва в армию, мы не знали бы старшеклассниц с целлюлитом. Но мы их знаем, видели много раз, некоторые даже в зеркале. Это всего лишь нормальные вариативные гены зрелости, которые срабатывают у одних аж в юности, а у других - никогда, при этом никак не влияя ни на плодовитость, ни на продолжительность жизни.
Будь седина признаком изношенности тела, она сопровождалась бы слабостью тела, истончением волос. Но седой волос совсем не такой - он крепкий, утолщенный, более прочный и с общим здоровьем не связан. Похожие изменения происходят в зрелости и с другими частями тела – мышцы становятся сильнее, но медленнее (бегать и барахтаться больше не надо), голос – ниже (чтобы уважали), жилы крепнут, упрочняются суставы. Но все это верно только при правильном развитии зрелого человека. А не тогда, когда потребительский культ диктует отношение к мужчине как к рабочей лошади, а к женщине – как к вечной девчонке. В самых примитивных культурах женщина уже в 20 лет «старуха» – что за бред? Мол выпал из тренда, вот и ковыляй в уголок. Включаются механизмы социального подавления, человек на глазах слабнет, делается напуганным, робким, болезненным, чувствует себя неполноценным, разваливающимся, идущим к гибели. Вскоре его настигают серьезные болезни: диабет, онкология, язвенные заболевания, гипертония, нарушения кардиоритма – это механизмы социального самоустранения, распространенные у всех коллективных животных. Очень похожая ситуация возникает и на фоне тяжелых утрат, субъективно обессмысливающих дальнейшую жизнь. Есть особые гормоны, которые выделяются при тяжелых переживаниях и могут сделать человека старым даже в молодом возрасте (об этом – в отдельной статье).
Сегодня можно жить очень по-разному. С одной стороны мы видим загорелых и седовласых «одиссеев», подъезжающих к спортзалу на спортивных мотоциклах и чеканящих там от груди двухцентнеровые штанги, и 70-летних женщин с гибким станом, ведущих курсы сложнейшей йоги перед восхищенными взглядами своих молодых бойфрендов. С другого фланга – дрожащие от ранней немочи 40-летние старики и старушки, отдающие последние деньги в кабинетах платных врачей. И то, и другое – абсолютная реальность, ее не разделяют стены или необратимость судьбы. Это всего лишь два разных сценария прохождения стадии «окукливания» – один переработал себя и достиг зрелости, другой просто высох. Природа сурова. Рождаться больно, перерождаться больно, зато жить хорошо.
А старость? Старость – это осознанная слабость, сильный человек сам решает, когда устал (настоящие железные старцы знают, о чем я сейчас говорю, как и о том, почему они стали сильными).
