Вот и закончился очередной рассказ. Надеюсь, он вам понравится. Я бесконечно благодарна вам за донаты, лайки, комментарии и подписки. Оставайтесь со мной и дальше.
Поддержать канал денежкой 🫰
В дверях кабинета Костя.
Негодник! Явился!
Бросаю все.
Секунды.
Иду к нему быстро и обнимаю его.
Родной мой мальчик.
Как же рада его видеть.
– Мам… – обнимает в ответ.
Уже просто рада его видеть и обнять.
Не сдерживаясь, плачу от радости.
– Мама… Ма… ну, не плачь.
Смотрю на него и снова обнимаю.
– Мам... прости, а?
В глаза заглядываю.
– Прости. Я был не прав.
– Точно или еще раз решишь проверить?
– Точно.
– Что случилось, он вас обижал?
– Мишку ж знаешь, он нарвался, пару раз ремнем получил. Потом в углу полночи стоял один раз. За дело. Но… но я не хочу туда возвращаться. Если не заберешь, то я лучше к другу пойду ночевать.
Осматриваю его. Все целое.
Но воротник у рубашки не стоечкой. Так… как достал из сумки, так и норм. Никто за этим не смотрел.
– Не надо никаких друзей. Мишаня где?
– Там? – кивает на коридор.
– Присмотри за моими, – киваю сыну и выхожу в коридор.
– Костя! – к нему бежит Виолетта. – Это мой брат.
Хвастается всем. Ааа. Ладно. Сам пусть разбирается, что ей сказать.
Мишка стоит возле стены. На плечах рюкзак перевешивает и еще сумка для физ-ры и смены битком. Как будто он туда запихнул, все, что у него есть. Рубашка не глаженная. Голову опустил, смотрит исподлобья.
– Иди уже.
Срывается с места и тоже обнимает меня.
– Мамочка, я тебя так люблю. Родненькая моя.
– Ну все, не подлизывайся.
– Мамочка. Он не разрешал тебе писать и звонить. Вообще ничего не разрешал. Только в телефон играть. Но все контролировал.
Идем в класс.
– Что у вас там в рюкзаках? – киваю на обоих.
– Мы решили, что назад не вернемся, поэтому забрали самое нужное и что смогли унести.
– Ой, ну выдумщики!
– Это Костян все, – толкает его Мишка.
– Своей башкой думай следующий раз.
– Ладно. Потом поговорим. Давайте, оставляйте все лишнее у меня, после уроков пойдем к нам домой.
– К нам? – переспрашивает Костя. – Мам, я согласен у Ивана Андреевича жить.
– Согласен он, – выдыхаю. – Я у него не живу. Уехала, сразу после вас.
– Так, может, вернуться?
– Нет. Вы мне дороже. Выбирая между вами и им, я выберу вас. Нам никто не нужен. Будем втроем как раньше.
Я и расспрашивать ни о чем не хочу. Ожидаемо, что там не варенье со сгущенкой у папаши было.
Так и хочется написать Ване, что мальчишки все осознали и вернулись. Чтобы он порадовался со мной.
Но, скорее всего, это больше его не волнует. У него своя жизнь.
***
В первый же день после каникул в школе какая-то проверка пожарной безопасности от МЧС. Совпадение?!
Не знаю. Вани там в составе нет, но ко мне в кабинет тоже заходят. Хвалят. Хотя я не успела убрать чайник. Но он был выключен.
После проверки директриса собирает педсовет. Кричит и стенает, что все ее подставили. Но при этом ищет, у кого есть знакомые там, чтобы утрясти возникшие проблемы.
У меня есть. Но я молчу.
Не знаю, у кого еще.
Но молчат все.
После четвертого урока в школе вообще срабатывает пожарная сигнализация. Про учебную тревогу никто не предупреждал, поэтому как учили собираемся. Оперативно выходим, одеваемся, эвакуируемся.
Не первый школьный день, а дурдом.
Когда уже это все закончится?
Дыма нет, но школу эвакуируют всю. Я своих цыплят собираю и увожу подальше.
Пожарная машина уже подъезжает.
Высматриваю Мишку и Костю.
Надеюсь, они успели.
Пожарные слаженно делают все. Раскатываю пожарные рукава.
Где-то среди них, может, и Иван есть. А может нет. Но их отделение тут ближе всего. И он сегодня на смене.
Но все в шлемах, не понять, кто есть кто. Номерами только отличаются.
– Знаешь, что случилось? – спрашиваю у Иры.
– Говорят, на уроке химии что-то взорвалось.
Химия… Есть у меня тут химик один.
Костя!
На всякий случай проверяю расписание Кости и Поли.
У Поли урок химии был. Еще лучше.
Хоть бы с ней все в порядке было. Набираю ее. Не отвечает. Скорее всего просто телефон выключен.
Минут через тридцать нам, замерзшим, разрешают вернуться в школу. Все локализовано. Директору комбо прилетает.
Одного из пожарных зовет администратора. Детей раздеваю и только заметить успеваю, что это Иван.
Что-то с Полей.
– Ириш, забери моих, там с девочкой моей знакомой что-то. У них урок был. Мне надо узнать.
– Конечно, Маш. Прикрою.
Захожу в учительскую за ними. Там народу. В центре Поля.
Ее осматривает врач.
– У нас лабораторная была, – оправдывается химичка перед Иваном. – Не понимаю, что могло случиться.
– Это я виноват, – откуда-то еще и Костя появляется. – Не так объяснил.
– Так, – командует директор, – Полина, Константин, Алла Николевна, вы, – кивает Ивану, осматривает учительскую, – Марья Андреевна, тоже, все в мой кабинет.
Мельком с Иваном переглядываемся.
Вот так же познакомились с ним. Молча выдыхает. Злится.
Кивает мне проходить первой и закрывает за нами дверь.
– Начнем с вас, Алла Николаевна.
– У нас была лабораторная с реактивами. Там нечему взрываться.
– Я готовил Полину к лабораторной. Ошибся.
– Ты школу хотел взорвать, что ли? – психует директриса.
Для него это второй залет уже. После этого ему точно грозит постановка на учет.
– Костя не мог ошибиться, – вмешивается Алла Николаевна, – за это я ручаюсь. Видимо, Поля что-то не то смешала.
– Понимаете, такое дело… – Костя поправляет рюкзак на плече.
– Это я попросила, – берет вину Полина.
Я Косте грожу кулаком.
Переглядываются.
– Что попросила?
– Я на последней парте села, чтобы никто не испугался.
– Полина! Ты что, маленькая? Ну, я кому рассказываю, – срывается Ваня.
– Ну что, Полина! – срывается на плач. – Это вы как маленькие. Поговорить не можете, – смотрит то на отца, то на меня.
– Что ты намеков не понимаешь, что Марья Андреевна, уперлись оба.
Я на Ваню, он на меня. И все на нас с Ваней.
Мы еще виноваты в итоге.
– Ну, а как вас еще заставить встретиться в одном месте и поговорить? – не выдерживает Костя.
– Поджечь школу? Лучше варианта не нашлось?
Костя пожимает плечами.
– Мы хотим, чтобы наши родители помирились, – объясняет директрисе. – Для этого разыграли небольшой спектакль. Так все было безопасно было. Просто хлопок громкий и дыма много.
Сын-химик – то еще испытание для нервной системы мамы.
– Ты понимаешь, что тебя на учет теперь поставят, – жалко так дурака моего.
– У меня и так...
– Не надо на учет, – вмешивается Алла Николаевна. – Если пожарный пойдет нам навстречу, а я так понимаю, что вы все знакомы, то замнем. И вам хорошо, и нам.
Все на Ваню смотрят. От него зависит, как тут все решится. Он или покрывает всю школу сейчас, вместе с Костей. Либо… всех сдает. Но и его дочь тоже зацепит.
– Замнем, – глухо, сухо, лаконично.
На Полю смотрит так что мол дома узнает, что такое отцовский ремешок не на брюках.
– Ладно, вы поговорите тогда, – оставляет нас вчетвером директриса. ей бы тоже свою попу прикрыть, иначе узнали бы мы все.
– Вы головой вообще думаете? Оба! – повышает голос Ваня.
– Помирись с ней!
– Не лезь не в свое дело, Поля.
– Дядь Ваня, простите меня.
Костя?!
У меня во рту пересыхает и язык приклеивается к небу.
– Я был не прав. И что вас не слушал, и что от мамы уехал. Хочу быть на вас похожим.
– В пожарные тебя точно не возьму. Ты не по той части.
– Да я про другое. Таким же сильным хочу быть, чтобы защищать тех, кто слабее, от более сильных.
Я тру переносицу, чтобы не расплакаться. Он про Мишку думает сейчас. Не смог тогда перед отцом защитить.
– Мужики не плачут, – хлопает по плечу Костю. – А ты наказана. Наказание потом придумаю.
– Прости, пап, – обнимает его все равно, – Костя сказал, это безопасно.
– Да, он спец. Одну квартиру спалил. Решил теперь школу.
– Я вам расскажу состав. Это безопасно. Ну честно. Дыма только много.
– Откуда ты такой умный?
– Мама у меня умная.
– Такая же как ты, похоже.
Закатывает глаза. И скашивает на меня взгляд.
Стоим так. Смотрим друг на друга. Вокруг вдруг тихо становится. Никого. Время на паузу ставим.
– Что делать будем?
Пожимаю плечами.
– Отдохнула от нас?
Киваю. Улыбаюсь уголком губ.
Злой такой. Сердитый. Но я так его люблю. Разным.
– Ну и отлично. Тогда возвращайся домой. С поджигателями своими.
Делает шаг и притягивает к себе.
Теплые, чуть шершавые губы.
Растворяюсь в этой его огромной куртке, пахнущей дымом. Но сейчас хочу им пахнуть. Чтобы почувствовать себя частью его.
Целую и плачу. Крепко обнимаю.
– Тебя я люблю, дуреха, поняла?
– Да, – шмыгаю носом.
– Никогда в этом не сомневайся. Что там в подсознании творится, не знаю. Я может там бомбы разрабатываю. Но я сознанием живу. И там ты. Одна. Уже давно.
– И я тебя люблю.
***
– Завалы умею разбирать, ликвидировать последствия пожаров и затоплений, людей эвакуировать, но вот это…
– Ну, Вань… так получилось, – целую его в плечо, успокаивая.
Я что?! Я учительница всего лишь.
Ваня за акушера.
Афина рожает.
Мой, негодник, постарался.
Главное, так шипели-дрались днем, а потом бац и дама беременна.
– Как будто мне вот делать больше нечего по ночам.
– Ну, Ванюш, ну как она без тебя.
– Утром завтра встану пораньше, пока никто не видит и того.
– Чего того?
– Закопаю.
– Я тебя тогда закопаю! Живые же!
– Ну, а куда нам их столько? Себе оставлять не будем, даже не проси и девчонок не подговаривай.
– Раздадим. Может, Леше дадим одного? У него дочка, будет ухаживать. Ей полезно. Это успокаивает.
– Не знаю. Спрошу.
– Мама еще твоя сказала поможет, если надо.
Мы с ней нашли-таки общий язык. Особенно после того, как я ушла, как девочки у нее были. Рассказывали наверное про меня. Да и Ваня ходил как сыч. Она сама позвонила, поговорили и помирились. Чего не скажешь про моих. Для них так и осталась змеей, которая Витеньке, золотому человеку, добавила проблем.
– Еще один, Вань, – отодвигаюсь и даю ему место.
– Да сколько их там!
Он бы и врачом, наверное, смог пойти. Не боится брать их в руки. Одному даже массаж какой-то делал. И оживил.
Два часа ночи. Все спят. У нас роддом тут.
– Держись, моя красавица, – поддерживает ее Ваня. – Ты же всегда хотела мамой стать. Устраивала мне концерты. Вот, пожалуйста, наслаждайся.
Классный он такой. И надежный.
Не спихнет на тебя трудную работу, за которую не хочет браться сам. Не знает, но быстро разберется по ситуации, применяя знания из других областей. А опыта у него ого-го.
Не тянет резину, если решил, то сделал.
За эти пару месяцев мы успели расписаться, сыграть небольшую свадьбу. На правах мужа закрыл мой кредит, закончили ремонт в квартире и решили ее пока сдавать.
– Ну, кажется, все, – стягивает перчатки.
Я аккуратно переношу молодую маму с котятами на лежанку.
– Давай-как папашу уберем, мало ли ему взбредет что в голову. Пусть отдыхают.
– Ты на что намекаешь? – кошусь на Ваню.
– Мало ли, решит уже следующих делать.
– Она его не подпустит.
– Ага, этот наглый. По глазам вижу, что уже мыслишки грязные у него.
Я переехала к Ване в комнату. Детям распределили все комнаты в доме. Все остались довольны.
Выхожу, переодевшись в ночную сорочку, из ванной и ныряю к Ване под одеяло.
Тут упрашивать не надо. На автомате уже подтягивает меня к себе и обнимает.
И вот за эти моменты, я бы даже ему приплачивала.
Засыпать с ним и просыпаться. Знать, что я одна в его мыслях. И во сне и наяву. В каждом взгляде и касании это чувствовать.
Фотографию его жены попросила перенести в гостиную. Точнее двух его жен.
Это его история и прошлое. И я часть его истории.
Но в спальне все же мы будем вдвоем. Тут нам советчики и свидетели не нужны.
Как только мы помирились, Ваня сразу поехал со мной на кладбище. Расставить все точки. Недомолвок и секретов у него в принципе нет. Он честный до предела.
Поэтому и сомнений в его словах не было.
– Маш, это Алена.
На фото молодая женщина, красивая, улыбается. Точно как на фото в его комнате.
– Она когда ушла, оставив меня с двумя дочерьми и новорожденной Виолкой, я думал рехнусь. Честно. Тут и рождение, и похороны, и декрет, и школа. Врагу не пожелаешь.
Выдыхает.
– Тогда вообще не знал, как жить дальше. Ну, вот будто с нуля надо начать. Только у тебя прицеп детей. Ты когда ушла в тот раз, приблизительно такое же состояние было. Не так критично, конечно, потому что знал, что ты жива и у тебя все хорошо. Но выворачивало также.
Беру его за руку и переплетаю наши пальцы.
Поднимает наши руки и целует мою.
– Я же до этого приезжал сюда, говорил с Аленой. Рассказывал про тебя. Ну, как рассказывал, – усмехается, – про себя. Мне казалось, что она рада была бы, что у девчонок есть кто-то, к кому они относятся как к маме.
– Я им не мама, Вань.
– Ага, это ты так думаешь. Когда ты ушла, они мне такие тут истерики закатывали. Сказали, что хотят такую маму, как ты. Обещали… ты бы слышала. И посуду мыть будут, и полы, и подметать.
– Забыли уже, что ли?
– Ага.
– Маш, я тебя заставлять не могу. Можешь быть Марьандревной, можешь тетей Машей, можешь мамой.
– Я тебя только люблю, – теперь каждую ночь мне перед сном это говорит.
Другими именами больше не называл, но как будто боится обидеть меня снова.
А я теперь думаю, что переночевала бы я с ним тогда хоть пару раз, то спокойней бы отнеслась к тому его “Алена”.
Он то во сне спасает кого-то, то пожар тушит, то правила какие-то зазубренные рассказывает. Короче, нервная работа у моего любимого.
– Мам, пап, – врываются без приглашения Милка с Виолеттой, – мы напекли вам блинов.
Будят.
– Дайте поспать, – бурчит Ваня.
– Умнички мои, – хвалю их, – мы сейчас придем.
– Мы уже тарелки расставили и чай заварили. А папе кофе.
– Вань, – толкаю его, – дети ждут.
– В субботу-то можно поспать. Не надо в школу!
– Дети старались. Если они потом будут мужу делать что-то приятное, а он не будет ценить, то девочки будут считать, что это нормально.
Шумно тянет воздух носом.
– Мы, женщины, такие…
– Непростые.
– Но все тебя очень любим.
Быстро целую в щеку и поднимаюсь.
– Идем, а то твой кофе остынет.
Люблю поучить. Профдеформированная, конечно, уже. Но Ваня прислушивается. Потому что касается его дочерей, а они для него самое важное.
Спускаюсь к ним.
Костя уже гремит в тренажерке. Ваня ему какую-то программу спортивную составил. Я не лезу в это даже.
Знаю только, что у них там какая-то договоренность, как Костя двадцать пять раз будет подтягиваться, Ваня оборудует ему лабораторию на заднем дворе. Вот он и не выходит из тренажерки.
Мишка по хозяйству. Во дворе там подметает постоянно, за порядком следит. Зимой снег убирал, весной граблями орудовал, как тепло стало – метет что-то вечно. Недавно попросил ему парник поставить. Будет что-то выращивать.
Ваня хоть и строгий, но гибкий. Позволяет им все, дает проявляться, попробовать все, но при этом они знают границы, когда уже дальше не надо.
Вообще изменись после Виктора, конечно.
Долго молчали, как партизаны, потом Костя раскололся.
Жена Виктора их вообще не переносила на дух. При муже еще сдерживалась, но когда его не было, могла не то, что не предложить поесть, а просто не приготовить даже. А они же были в гостях фактически. Страшно было даже в холодильник заглянуть.
Что съешь сам, потом получаешь: “чего все сожрали и ни с кем не поделились?” Но и вернуться боялись. Думали, я не приму назад. Отец телефоны выдал, но все контролировал. Мишка пару раз мне написал, так высек его за это. Сообщения удалил.
И на время каникул вообще их увез из города к своим родителям, что мальчишкам и не вернуться было ко мне.
Так хотел меня на место поставить, что в итоге все против него обернулось и теперь у него проблемы за жестокое обращение с детьми.
– Пойдем, что покажу, – беру девчонок за руку и веду в гостиную, где в углу лежит Афина, а рядом с ней пять малышей.
– Тшшш, – их пока нельзя трогать, маленькие совсем, пусть окрепнут.
Ну вот, теперь у котят есть няньки.
Афинке-то полегче будет.
Беру телефон и набираю Веру Николаевну.
– Да, Машенька.
– Вер Николаевна, Афина родила. Пятерых. Можете искать “добрые руки”.
– Да как же это пятеро-то.
– Ну, вот так.
– Ой, котяра твой.
– Поговорили с Ваней. Наверное, надо обоих чикать. А то у них такая страсть, что можем среди котов устроить демографическую проблему.
– Все решим, Маш.
Иду к Поле, тоже позвать на завтрак.
Вокруг все в учебниках. Она их штудирует. Ей нужны пятерки и четверки только. Скоро конец четверти и реальная возможность пойти на эти курсы.
– Полюш, ты завтракать с нами будешь?
– Можно позже, мам?
– Ладно, спи.
В один миг у меня прибавилось еще трое дочерей.
Наверное, будь я инженером или бухгалтером, это повергло бы меня в шок и ступор. Но пять детей, если честно, после класса в тридцать первоклассников, это так… для разминки.
Первой “мама” я услышала от Виолки. Потом смелее к ней присоединилась Мила.
Труднее всего было Поле, но это помогло легче пережить утрату реальной матери. Да, они почти не общались. Но все равно она была и навсегда останется в ее сердце.
Все, что ни происходит, к лучшему.
Наверное, в моем случае тот пожар, та самая страшная катастрофа обернулась для меня новой любовью, новой семьей, новым домом и новыми смыслами.
Конец. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"В 45 я влюбилась опять", Ольга Тимофеева ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать похожее:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17 | Часть 18 | Часть 19 | Часть 20 | Часть 21 | Часть 22 | Часть 23 | Часть 24 | Часть 25