– Да… наш герой немного пострадал при пожаре, Марья, – отшучивается Алексей. А мне не до смеха, как Иван спасал моих детей, я помню очень хорошо.
– Небольшая балка сорвалась – видимо, решила проверить, насколько Иван крепкий. Придавила чуть плечо, но обошлось без переломов. Я бы назвал это «неожиданный массаж от сгоревшего потолка».
Боже, пусть с ним все будет в порядке. Сильнее прижимаю к себе Полю.
– Как он себя чувствует?
– Плечо ушиб. И дыму немного хватанул, так что врачи настаивают, чтобы сутки-двое в больнице полежал. У нас порядок такой: после подобных сюрпризов надо быть пару дней под наблюдением. Так что не волнуйтесь, он цел и уже ругается, чтобы его выпустили поскорее.
Как в такой ситуации еще и шутить получается…? А если бы он погиб?!
Глажу Полину по спине.
– Марья, да вы не волнуйтесь. Как говориться, до свадьбы заживет.
Завидую их спокойствию и еще умению шутить в таком состоянии. У меня так не получается.
– А в какой он больнице? Я хочу съездить к нему, Алексей.
– Марья, хотите, поехали сейчас?
– Хочу.
– Смотрите, я сейчас съезжу за его машиной, вещами и телефоном в часть, потом заскочу к вам. Вы там ему соберите чего-то, чтобы не скучал? Пару свежих футболок, носки, трико какое, гонять тут по больнице. Щетка, паста, кружка, ложка, но ничего тяжёлого, у него тут короткая «командировка» будет.
– Хорошо.
– И я, – шепчет Поля и смотрит в глаза.
Я ей машу из стороны в сторону заранее. Кто-то должен остаться дома.
– Я заеду через полчаса. С девчонками его справитесь или забрать их к себе? – только сейчас серьезно говорит.
И от этого такой надежностью веет. Дружбой. Поддержкой.
Не каждый вот так спросит и на ходу захочет к себе забрать трех чужих детей.
– Справимся.
Алексей отключается, Поля на меня смотрит умоляющим взглядом.
– Поль, врачи хотят убедиться, что всё хорошо. Завтра или послезавтра его выпишут.
– Можно я с вами в больницу?
– Завтра. Сегодня поздно уже. Ложись лучше спать.
– Все равно не усну, пока он не позвонит. Ну, возьмите.
– Полин, кто-то должен остаться за главного.
– Я не хочу за главного. Костя старше меня.
– Костя старше, но это твой дом. Я его попрошу не ложиться спать, чтобы тебе не было страшно. Дядя Леша отвезет папе телефон и он тебе позвонит. Хорошо?
Кивает, но все равно расстроена.
– Он не первый раз уже попадает в больницу вот так. Других спасает, а о том, что мы можем его потерять, не задумывается.
– Поль… давай об этом завтра поговорим, хорошо? Это сложно все, взрослый разговор, а мне надо твоему папе собрать вещи. Поможешь?
Кивает.
– Давай его щетку, пасту, бритву, чем он там пользуется каждый день, ты же знаешь?
– Ага.
– А я одежду соберу.
Поднимаюсь к нему в комнату. Я сюда и не ходила никогда. Кроме пары раз. И то ночью.
Одежду он свою раскладывает сам. Как будто не дает к своим вещам прикасаться.
Но сейчас другой случай.
Открываю комод. Достаю белье, носки, футболку. Его домашние брюки, сланцы. Вроде из основного все.
Закрываю комод. Взгляд цепляется за фотографии на нем. Он с девчонками где-то в походе. Фотографии может год или два. Рядом другая, там Полина гораздо младше, маленькая Мила и женщина беременная.
Горечью отдает в горле.
Это та женщина, которую он любил и потерял.
Не забывает ее.
Каждый день видит. Смотрит. Вспоминает.
Да как забыть, когда от нее двое детей.
И это не как у меня. Разлюбили друг друга и разошлись.
Тут видно, что любили и дорожили. И вот так все произошло внезапно.
Могло бы у нас, в принципе, что-то получится с ним? Даже не знаю.
Это мне не хватает рядом мужчины. И сейчас это так ярко все подсветилось, насколько проще, когда он есть и когда решает часть проблем.
А у него есть три дочери, которые ему женского общения с головой перекрывают. Ну, кроме секса, конечно.
Неловко думать об этом в его комнате. Когда тут еще и жена его за моими мыслями наблюдает.
Быстро все забираю и ухожу. Переодеваюсь.
– Марья Андреевна, – стучит ко мне Полина.
– Да.
– Марья Андреевна, а вы можете меня отпросить завтра с химии?
– А что случилось?
– Да у нас тест, а я не могу готовиться, у меня все мысли о папе.
– Давай Костю попрошу, он тебе объяснит все. Не только же химию свою на практике тренировать, пусть и теорию объясняет.
– Не надо.
– Надо-надо. Заодно тебе веселее будет и отвлечешься. С тестом посмотрим, но ты готовься.
– Мам, а ты куда? – Костя сам выходит к нам на шум сам.
– Кость, Иван Андреевич попал в больницу…
– Что с ним?
– Вроде ничего опасного, но пока в больнице на обследование его оставили. Костя, я съезжу туда и вернусь. Вы с Полиной за старших остаетесь. Без экспериментов, Кость, пожалуйста.
– Хорошо.
– И еще можешь Полине помочь подготовиться к тесту по химии завтра? Все равно же спать не ляжете, пока я не вернусь?
Костя кривится. Поля тоже глаза опускает.
– Давай-давай, – киваю сыну. – У Полины должна быть завтра пятерка по химии.
– Я сама позанимаюсь.
– Костя, – смотрю на него строго.
– Ладно… неси, что там у тебя.
– Поль, давай.
Поля на кухне раскладывает учебники, когда подъезжает машина, прошу их обоих проводить меня до ворот. Я-то не знаю этого Алексея. Хочу, чтобы Полина подтвердила, что это тот, с кем мне надо ехать, а Костя с Пней, чтобы ей страшно не было.
– Полянка, привет, – обнимает ее одной рукой, – все норм с отцом, не переживай.
– Я тоже к нему хотела, но Марья Андреевна сказала, что лучше завтра.
– Правильно Марья Андреевна сказала, – кивает мне Алексей, здороваясь.
– Марья.
Забирает у меня пакеты и ставит в багажник своей машины.
– Ну все, дети, давайте в дом, мы быстро.
Алексей помогает сесть в машину.
– Ванька рассказывал, что вы у него остановились сейчас.
Вскользь смотрю на мужчину. Похожи чем-то с Ваней. Такое же сложное и уставшее лицо. Хотя на губах полуулыбка постоянная.
– Да…
– Я тоже был тогда, когда ваших детей спасали.
– Спасибо.
– Да это работа наша. Конечно Борзов рисковый, но удачливый.
– Вы о чем, Алексей?
Усмехается мне.
– Да… – смотрит на меня, – я ему кричу, что балка на потолке вот-вот рухнет, но что ты с ним сделаешь? У него же в голове только спасение людей. А там еще и ребенок кричит годовалый.
Жестикулирует одной рукой, второй ведет машину.
– Полез его спасать, балки обвалились. С ребенка маска слетела, так он ему, чтоб не искать свою.
У меня морозец по коже от этих подробностей.
– А вы там тоже были?
– Конечно, друг друга страховали. Но меня не задело. Повезло. В нашем деле вообще везение – это очень много.
– А с ребенком все в порядке?
– Да. Он еще и черепаху успел из аквариума вытянуть и в кармане сквозь огонь пронести, представляете?
– И моего кота спас.
– Да, это про него. Черепахи, кролики, коты, собаки – он о них, как о людях, всех, кого видит и может спасти, всех спасает.
Я киваю, улыбаясь вместе с Алексеем. И мне нравится слушать от него про Ваню.
– А как вы познакомились?
Почему-то кажется, что это не менее веселая история.
– Да я только перевелся в эту часть. Опыт уже был. К Борзову попал в смену. Бесил он меня тогда, что выпячивается и учит всему, как мальчишку. А он же как… ну, вы видели наверное. Когда включает этот непробиваемый режим, да-нет, ничего ему не докажешь.
Я тихо смеюсь. Алексей как всегда находит нужные слова, чтобы не только описать его поступки, но и создать из этого образ. Как и наша первая встреча с Ваней.
– Но он вообще не такой, это я уже потом понял. Вообще, он крутой мужик, но не со всеми. Может быть той еще занозой.
На Ваню теперь глазами другого человека смотрю.
– Короче, был у нас один выезд – дом горел на окраине, и там пожилой мужчина оказался заперт в дальней комнате, которую жутко дымом заволокло. По сути, там уже сильно провалилась часть потолка, и заходить внутрь, по всем правилам, считалось самоубийством. Но у меня горло запершило от одной мысли, что надо оставить там человека. И я, не предупредив начальника, рванул туда, рассчитывая на свою “фортуна любит смелых”.
Задерживаю дыхание.
– В результате – вспышка, дым пошёл клубами, выход потерял. Потом еще один обвал. Мне ногу придавило. Иван за мной шел, меня вытянул. Вопрос был: на улицу идти или мужика спасать. Доли секунды. Не сговариваясь практически, туда ринулись.
Замолкает, переваривая это все снова.
– Тот уже без движения лежал. Но бросить сгореть не могли. Вынесли.
Сворачиваем в район больницы наконец.
– Мужика не спасли тогда. Он уже задохнулся, пока мы добрались до него. Не всегда получается спасти всех, но тот случай как-то перевернул все. Оказалось, у нас схожие взгляды и мы без слов друг друга понимаем.
У него такой друг, что позавидовать только можно такой дружбе.
– С тех пор у нас с ним никаких “терок” не бывало. Я сразу понял, что если есть в этой жизни кто-то, кто не бросит тебя в пекле, то это Иван. А всё остальное – мелочи. Вы уж за ним поухаживайте, Марья, а то он все один, одичал совсем, – усмехается мне.
Захожу в палату за Алексеем.
Ваня что-то рассказывает мужчине, что лежит на соседней койке. На лбу приклеены две полоски пластыря. Плечо утянуто эластичным бинтом.
Сердце штормит и потрясывает.
Это реально все. Он мог погибнуть. Как и в любой другой выезд.
И будь мы одни, я бы сейчас подошла и обняла. Почувствовать, что правда он и что он жив. Но тут посторонние люди. А мы вроде как и никто друг другу.
– Маша?
Но вопрос задает не мне, а Алексею.
– Запретить ей волноваться за тебя не могу. Сказала, что не уснет, если не отвезу к тебе.
Что?!
Не говорила я такого.
Но вся палата, а кроме Вани это еще трое мужчин, смотрят на меня и отрицать, значит, поставить в неловкое положение Ваню.
Но Ваня довольно улыбается. Сейчас напридумывает себе всякого.
– Здравствуйте, – тихо киваю всем и иду к Ване, – я тебе вещей привезла. Мы с Полей собрали кое-что.
– Спасибо.
– А я тебе телефон привез, а то девочки твои тебя потеряли, – протягивает Алексей мобильный Вани.
– Позвони Поле, она переживает очень. Хотела тоже со мной ехать, но убедили, что лучше завтра, – присаживаюсь к нему на кровать.
– Нормально все, Маш, – перебирает пальцами больной руки по простыни и добирается до моих. – Меня выпишут завтра, не надо приезжать. Я ей позвоню. Остальные как?
– Так все спят уже. Костю с Полей оставила за главных.
– Вас же завтра надо в школу отвезти. Не хочу отцу звонить ночью, переживать же будут с матерью.
– Не волнуйся, – сжимаю в ответ его пальцы, – мы доберемся.
Машет головой.
– Леш, слушай, а ты можешь завтра моих всех отвезти в школу. А то мороз обещают, куда вы там по автобусам.
– Да мы сами, Вань, не волнуйся.
– Сделаю, – меня и не слушает никто.
Между собой решили и все.
– Слушай, возьми мою машину, они туда все поместятся.
– Будет сделано. Я же забыл вам сказать, – стучит ладонью по лбу Алексей, – вас там на уколы приглашали.
– Так были уже.
– Я что, знаю? Может, витамины какие, идите сходите, – кивает всем.
Мужчины бурчат и поднимаются.
– Заколебали. Две царапины, а лечить теперь год будут, – закатывает глаза Ваня.
– Тебе помочь подняться? – поднимаюсь первой и протягиваю ему руку.
– Маш, не надо только меня жалеть.
Все выходят, оставляя нас троих в палате.
– Вань, завтра все сделаю, – Алексей подходит к нему и хлопает по здоровому плечу. Наклоняется и что-то ему шепчет быстро, я не успеваю услышать что.
– Давай.
– В коридоре жду.
– Чего…? – оборачиваюсь ему вслед, замечая только, как выходит из палаты.
Шершавые пальцы касаются моего подбородка. Лицо разворачивает к себе.
Свободной рукой притягивает за затылок. Целует.
И я так распереживалась за него, что обнимаю за талию в ответ.
Живой. Это главное.
Все договоренности не целоваться мгновенно перечеркиваются.
– Тебе идти надо.
– Не надо, – посмеивается. – У нас пара минут есть.
Жарко так в его объятиях.
– Тебе нельзя.
– Мне нельзя на койке без дела, а целоваться точно можно.
Под пальцами шершавый эластичный бинт, как напоминание о том, что произошло.
– Полине позвони, – шепчу в губы, – успокой ее.
– Не переживай за меня. Как у вас дела?
– Придерживаемся учебного плана.
– Ну и отлично, – усмехается мне.
За спиной шум.
Отстраняюсь от него.
– Шутник, – ворчат мужики.
Я поднимаю на Ваню глаза.
– Он что, специально это сделал?
Усмехается.
– Вы что, сговорились? – отпускаю Ваню.
– Да когда? Я не знал, что ты приедешь. Друзья у меня такие, знают толк в лечении. Все, давай, беги. Леха тебя отвезет.
– До свидания, – быстро киваю, не задерживаясь взглядом ни на ком.
Ладно бы девочка была, а так уже… пятый десяток, а у меня сердце трезвонит от простого поцелуя.
– Все записали домашнее задание? – обвожу взглядом класс.
– Угу, – дружно кивают, уже мыслями на каникулах. Для надежности я делаю фото доски и дублирую его в родительский чат, вдруг кто-то забудет. Всего три дня до начала каникул, а дети будто уже ушли на отдых.
– Так, строимся, – провожаю часть малышей к раздевалке, потому что у них родители на подходе.
И тут в коридоре передо мной появляется офицер в форме. Взгляд твердый, спокойный, но с намеком на возможные проблемы.
– Извините, мне нужна Капралова Марья Андреевна, – произносит он негромко, но уверенно.
– Это я, – замираю перед ним.
Что еще случилось?
– Старший лейтенант Самсонов, есть к вам пара вопросов, – коротко предъявляет он бумагу.
– Могли бы чуть позже? – напрягаюсь, стараясь сохранить учительский голос ровным. – Мне надо детей отвести в гардероб, потом поднимусь, и мы поговорим…
– Хорошо, – кивает. – Жду вас здесь.
– Пойдёмте, ребята, – отвожу класс вниз, а сама пытаюсь сообразить, что за вопросы могут быть.
По поводу пожара? Так вроде так разобрали все. Или, может Костя, уже где влез? Или из-за Ивана?
И тут сделала наверное самую большую ошибку, что могла. Потому что когда поднимаюсь, вижу его с директрисой. Черт. Надо же было в кабинет его отправить ждать. Чтобы они не встретились. Но теперь уже поздно.
– Я вернулась, мы можем поговорить, – осторожно обращаюсь к офицеру.
– Марья Андреевна, потом ко мне зайдите, – холодно вставляет директриса. Тон такой, что никаких “разберёмся” уже не предусматривает, скорее “сразу расстрел”.
Я смотрю на старшего лейтенанта и пытаюсь выдавить улыбку, чтобы сгладить напряжение.
– Хорошо… вы сказали, у вас есть вопросы?
– Да, – он вздергивает подбородок, сверяется с заявлением. – К нам поступила жалоба от соседей снизу по вашему прежнему месту жительства. Говорят, вы проигнорировали долг за ремонт их квартиры после пожара.
– Так не выставлял никто счет.
– Это не мои вопросы. К нам поступило обращение, нам надо разобраться.
– Соседи снизу? – вскидываю брови. – Там неблагополучная семья, они этот “ремонт” уже пятнадцать лет делают, деньги только пропивают и новые жалобы штампуют. Я квартиру сожженную вообще не могу сейчас отремонтировать, а им надо на бутылку?
– Закон есть закон, – Самсонов остается невозмутимым. – Нужно выяснить, где вы проживаете теперь, чтобы вручить официальное предписание или хотя бы собрать пояснения. Документ уже составлен, вот тут всё записано.
– Но я вообще-то… мы сейчас временно живем в другом месте, меня туда пустили… – спотыкаясь на словах. Не стану же рассказывать подробности, почему и как.
Он кивает, картинно листая бумагу.
– Формально мы обязаны проверить жалобу. Если вы не проживаете сейчас по тому адресу, дайте новый. А иначе… опять же нарушение прав соседей.
Ну правильно, опека была, теперь еще полиция.
От меня и правда, одни проблемы Ване.
– Ваши соседи оценили сумму ущерба. Если вы с ней не согласны, они подадут в суд и, скорее всего, его выиграют, потому что установлено, что пожар произошел по вашей вине. К тому же, вам будет выставлен гражданский иск за ущерб, причиненный ребенком.
– Хорошо, – стараюсь держаться спокойно. – сколько?
– Общая сумма требований соседей – двести пятьдесят тысяч. Отдельно выступает управляющая компания, которая устраняла последствия пожара в общем коридоре, межэтажных перекрытиях и проводке подъезда. Они выставляют счёт примерно на сорок тысяч за работу своих специалистов и материалы. Итого сумма набегает до двухсот девяноста тысяч.
– Моему сыну за это ничего не будет?
– Иногда, если действия подростка были неосторожны, ему могут вынести предупреждение или поставить на контроль в Комиссии по делам несовершеннолетних. Но это не уголовная ответственность, а воспитательная мера.
Я растираю лоб ладонями.
Пытаюсь успокоиться. Истерить и пререкаться сейчас точно нельзя.
– Хотите совет?
– Да.
– Лучше всего вам добровольно возместить ущерб или договориться с потерпевшими. Показать активную воспитательную работу с детьми. Что они осознали проблему и приняли меры, чтобы подобная ситуация не повторилась. Подтвердить положительные характеристики ребенка. Школа, кружки, секции. Если комиссия или полиция видят, что подросток в целом благополучен, а пожар – действительно трагическая случайность, это позволяет избежать учёта или строгих мер.
А я уж думала, что все самое страшное позади.
– В целом, ключевое – продемонстрировать полную открытость, гашение конфликта мирным путем, , а также показать, что родители не пускают ситуацию на самотёк и готовы заниматься безопасностью ребёнка. Тогда и к подростку обычно не применяют строгих мер.
– Спасибо.
– Я вам копию оставлю, тут телефоны, можете уточнить сумму и реквизиты.
– Спасибо.
Надеяться, что директор войдет в положение, наивно.
– Вы просили зайти.
– Да, Марья Андреевна… Я вас предупреждала.
– Я все компенсирую и погашу. Это… – где деньги такие брать вообще? – это работа одного-двух дней.
– А я потом целый год буду в отчетах писать, что наш сотрудник и ученик привлекался к ответственности.
– Там еще ничего не ясно, если я договорюсь с соседями и возмещу ущерб управляющей компании, то никто не будет выдвигать никаких исков.
– Это уже ваши дела. Сейчас вам лучше написать заявление по собственному желанию. Я вам его подпишу.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"В 45 я влюбилась опять", Ольга Тимофеева ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать похожее:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17 | Часть 18 | Часть 19
Часть 20 - продолжение