Когда просыпаюсь и выхожу из комнаты, в доме тишина и темнота. Хотя еще девять часов.
Куда все делись?
Прислушиваюсь. Внизу, в подвале, слышу голоса.
Спускаюсь туда.
Дети, кроме Полины, в спортивных шортах и майках сидят на скамейках в его тренажерном зале, а он им показывает огнетушитель и рассказывает про него.
Наверное интересно, раз все сидят с открытыми ртами.
– Запомнили?
Кивает им и случайно переводит взгляд на двери.
Когда замечает меня, взгляд смягчается. Уголки губ ползут вверх.
– Заходи к нам. Я тут рассказываю, как пожар тушить.
– А если дома такого нет? – переспрашиваю и сажусь рядом с Милой.
– Должен быть. Но если нет, то в следующий раз мы рассмотрим, как можно обойтись без него. Завтра я привезу огнетушители, которые надо перезарядить и мы их попробуем в деле.
– Ура! – подпрыгивает Виола. – а мне можно будет?
– Всем можно будет. Что-нибудь подожжем и будем все это тушить.
Чего?!
– Учебная тренировка, Маш, спокойно, – предугадывает уже мои мысли.
– Точно безопасно?
– Я все буду контролировать. Так, давайте еще по кружочку отжиманий, в душ и спать.
– Так рано еще, – поднывает Костя.
– Тебе можно, – смотрит на часы, – еще час, всем остальным двадцать минут и быть в кровати.
– А вы мне не отец, чтобы указывать, – дерзит мой старший.
– Костя, – одергиваю его. – Еще раз такое услышу, поедешь жить к отцу. Он рвется забрать вас к себе, – не отдам его, конечно, но припугнуть в воспитательных целях можно.
Костя поджимает губы и смотрит на меня.
– Упор лежа всем принять, – басит Ваня и все слушаются.
Даже Костя.
Отжимаются молча.
Что-то чем дальше, тем все напряженнее между ними.
Ему сейчас хочется минимум сложностей и, главное, чтобы не трогали. Не понимает дурак, что потом еще спасибо скажет, что им кто-то занимался.
Ваня всех отпускает, остаемся одни в его мини-”качалке”.
– Отдохнула? – притягивает меня к себе и обнимает.
– Да, – выдыхаю.
– Маш, упустишь его сейчас, потом уже сложно будет что-то изменить.
– Не заставлять же его силой…
– Заставлять. Против боли, против лени, он мужик, это должно быть его естественное состояние.
Наклоняется целует меня в шею. Ухо.
Скользит вдоль подбородка.
Приоткрываю губы…
И слышу шаги на лестнице вниз,
На автомате уже делают шаг от Вани и складываю руки.
– А мы будем огнетушители так распылять или в противогазах? – откашливаюсь и громко спрашиваю.
– Я принесу один детский и один взрослый.
В комнату заходит Костя.
– Я часы забыл, – смотрит на нас. – Мам, можно тебя… поговорить?
Я на Ваню.
Вздыхаю. Не сейчас. И на Костю.
– Конечно,– иду за ним.
– Мам, прости. Я не хотел. Просто… Ну, он же мне никто, а ведет себя как отец.
– Тебе не нравится?
– Мне не нравится, что ты хочешь заменить мне отца.
– Не хочу. Хочу, чтобы у тебя в жизни был пример хороший, на который ты мог бы ориентироваться.
– Отец и есть мой пример.
– Да? То есть по его примеру, ты хочешь жениться, а потом бросить свою девушку с двумя детьми, оставить ее без жилья, и там периодически отчислять пару тысяч на хлеб и молоко?
– Папа нас в цирк водил и в веревочный городок. И если я просил карманные, он тоже давал.
Не знаю уже с какого бока зайти к нему, чтобы он свое мнение о Ване изменил.
– Да, Иван Андреевич, не папа, конечно, но ведет себя гораздо лучше. А мы ему никто, посторонние люди. В отличие от твоего отца.
– А что ты его так защищаешь постоянно? Если ты с ним будешь, то я к отцу перееду.
Ставит ультиматум, наотмашь давая мне оплеуху.
А я не дам Виктору выиграть в этой войне и отобрать детей.
– Между нами ничего нет, если ты об этом, но мне правда жаль, что ты не хочешь видеть глубже и дальше. Карманные деньги, конечно, хорошо, но есть вещи, которые ни за какие деньги не купишь. И твой отец тебя этому не научит.
Чтобы отвлечься, я снова занимаюсь готовкой на завтра.
И меня разрывает на несколько частей. Это так глупо и безвыходно. Поддалась слабости с мужчиной, теперь думай, как ему сказать нет, когда вас разделяет стена.
Укладываю детей. В душ не иду вечером, чтобы не спровоцировать опять встречу.
Но встреча сама ко мне заходит, когда дом погружается во тьму.
Он обещал прийти и пришел.
Прикрывает дверь.
Оба понимаем зачем. И оба этого хотим.
Но мне сейчас надо сказать “нет”.
– Спишь? – запускает руку под одеяло и находит мою лодыжку. Начинает массировать и медленно поднимается вверх.
– Ваня, стой… – отстраняюсь.
– Давай потом все. Я тебя выслушаю и решу все вопросы.
Снова отлавливает меня.
– Нет, подожди… – упираюсь в его плечи руками, – это важно… это надо…
Но договорить не успеваю. Я бы и хотела еще сопротивляться. Но не могу больше.
– Там же дети… А если…
– А мы полежим только.
Как бы он мне ни нравился, но я не буду прятаться с ним от своих детей, которым он не нравится.
Я дышу им. Вспоминаю, как это быть вот так с мужчиной, который нравится. С которым не страшно. Даже какой бы ни был аншлаг, с ним спокойно.
И это настолько хорошо, что на меня накатывают эмоции. Накатывают и прорывает неожиданно.
Всхлипываю.
– Ты чего? – тут же отстраняется.
– Ничего.
Глажу его по колючим щекам.
– Вань, нам надо остановиться.
– Мы еще ничего не начали, – загадочно мне шепчет.
– И не будем.
Молчит.
– Ты меня пойми. Если бы кто-то из твоих дочерей поставил тебе ультиматум: они или другая посторонняя женщина. Ты бы кого выбрал?
– Давай угадаю. Костя?
– Да.
Выдыхает. Поворачиваться на спину и ложится рядом.
– С ним сложно. Он вроде умный парень, но… очень привязан к тебе.
– И я к нему. Он сказал, что к отцу уйдет, если я захочу ему нового папу найти.
– Маш, а через два года он поступит куда-то и уедет. А ты одна останешься.
– Значит, останусь.
Дерет в горле от обиды за ситуацию. За все, что не так идет, как мы хотим.
– А если так? – переворачивается на бок ко мне. – Не хочет другого папу. Не надо. Не буду его трогать, ни спортом, ни уборкой. Пусть, что хочет, то делает. Пока живешь в моем… без отношений и продолжения. Ремонт сделаешь и разъедемся. Скорее всего и простимся уже.
– Ты с ума сошел?
– А что такого? Ты взрослая свободная женщина. Я взрослый свободный мужчина. И мы нравимся друг другу, но не хотим ничего менять в нашей жизни.
– Это не правильно.
– Маш. Для кого неправильно?
Для всех.
– А если никто не знает, то можно?
– Ты меня запутал. Это неправильно, но ты так говоришь, что сложно оспорить.
– Тебе же нравится.
Наваждение какое-то этот мужчина.
Мне бы подальше от него, а я наоборот жмусь.
И останавливаться не хочу.
Раскрываю глаза. Темно.
Тяжелая рука на мне. Обнимает, как будто даже во сне защищает.
Два часа ночи.
А если кто-то видел нас?
– Ваня, Вань… – бужу его. – Тебе надо к себе уйти.
– Утро уже? – сонно бормочет.
– Нет, ночь. Но лучше сейчас, чтобы не проспали.
– Сейчас, – и дальше спит.
– Вань! – снова бужу. – Тебе идти надо.
– Я у себя дома, где хочу, там и сплю.
– Где хочешь спи, но не у меня в кровати.
Кое-как все-таки его выпихиваю. И сразу становится так холодно, одиноко и грустно, что обнимаю подушку, на которой он спал и которая еще не остыла, вжимаюсь в нее и только потом засыпаю.
– Пап, а можно уже елку украшать? – начинает утром Полина за завтраком.
– Все хотят или просто для галочки?
– Хотим, – девчонки гудят.
– У нас всегда стояла небольшая, сантиметров восемьдесят. И там только мишура была. Как будет реагировать Зевс на большую елку с шарами, я не знаю.
– Афина не прыгает, я думаю, Зевс тоже будет в адеквате, – успокаивает меня Ваня и легко кивает. Но взгляд глубоко-глубоко в меня погружает. – Я достану вам елку. Но устанавливать уже будем вечером. Я сейчас не успею.
– Мы сами, пап.
– Она тяжелая. Если только вам Костян поможет? – кивает на него.
Костя нехотя, но соглашается.
– На выходных у нас опять гости, Маша. Приедет мой друг, крестный Виолетты с дочкой и родители. Будем праздновать день рождения.
Так и подмывает спросить про его эту подругу детства. Но прикусываю язык.
***
После уроков едем к Ване. Костя помогает достать елку и с Мишкой устанавливают ее. Полина никого не допускает к украшению, потому что никто, кроме нее, хорошо не понимает, как должно быть украшено.
Мила помогает мне нарезать овощи, Виолетта с Мишкой играют в настолку.
– Поль, ты с папой не говорила?
– Да он занят всегда…, и я… он все равно не будет слушать.
– Будет, Поль.
Мне кажется, если бы я сейчас его попросила, он бы согласился. Договорились бы мы точно.
Но я хочу, чтобы она сама этому научилась. Не боялась у мужчины просить что-то. Ей потом же от этого только лучше будет. А Ване, кстати, чтобы у девочки проблем не было, тоже надо вести себя по-другому.
Поля раскладывает аккуратно шары по цветам. Серебристые в одну сторону, синие в другую.
– Марья Андреевна, – показывает мне коробку с гирляндами, – видели такие гирлянды?
– Нет.
– Это роса. Надо каждую веточку ей обернуть и будет такой эффект росы на елке.
– Что-то ее тут очень много.
– Ага. Двести метров.
– Двести?!
– Ага.
– Поля, мы до следующего года будем их мотать.
– Ну, обычно хватает дня, – смеется.
И начинает наматывать.
Мы с Милой заканчиваем нарезать овощи и мясо к ужину. Поля все еще возится с одной веткой.
– Мил, чего грустишь? – переключаюсь на нее. – Все нормально в школе? Тебя больше не дразнят?
– Неа. У Виолки день рождения, папа сказал нарисовать ей открытку, а я не хочу.
– Почему?
– У нее день рождения, а мама умерла в этот день. Почему я должна радоваться и праздновать?
– Мила, – откладываю нож в сторону и сажусь напротив, – ты помнишь маму?
– У меня есть ее фотография. А так не помню уже.
– А ты с ней разговариваешь?
– Это как?
– Спрашиваешь у нее что-то?
– Я не знаю, – пожимает плечами.
– А чего тебе не хватает? Что бы ты делала, если бы у тебя была мама? Или что бы она для тебя делала?
– Я бы могла ей все-все рассказать, и она бы меня понимала.
Девочка моя, маленькая. Поля уже прошла этот этап и у нее какая-никакая мать, но была. Виолетта еще маленькая и не очень понимает. А Миле прямо хочется помочь.
Но я не могу ей маму заменить. И новую найти не могу. И папа маму тоже не заменит, каким бы хорошим ни был.
– У тебя есть замечательный папа. Который очень тебя любит.
– Он многого не понимает и я… стесняюсь ему говорить.
Понятно, конечно, тут все.
– А бабушка?
– Бабушка обычно занята. Прибегает, готовит, убирает, с ней вот так, как с вами и не поговорить.
– Ты можешь всегда прийти ко мне, даже в школе, на перемене и я тебя выслушаю и помогу.
– А вы от нас уедете? – аккуратно спрашивает и поджимает губы.
Понимаю, к чему ведет. И мне нравятся эти девочки, и папа их нравится, но я не одна и не могу только за себя решать.
– Да, Мил. Как ремонт у себя сделаем, уедем. Но я повторю, что в школе, ты всегда можешь ко мне прийти. Я тебя выслушаю, помогу и никому ничего не расскажу.
– Спасибо, Марьандревна.
Поднимаюсь и, обойдя стол, обнимаю ее.
– Не грусти. Но открытку сестре нарисуй.
– Да зачем ей… Она еще лучше меня рисует.
– Может, тогда ей какой-нибудь набор для рисования лучше подарим?
– Я не знаю, что ей надо.
– Давай так, вечером ко мне приходи, мы с тобой что-нибудь выберем. И подаришь, раз не хочешь рисовать.
– У меня денег не очень много только.
– Я тебе добавлю.
Мила уходит делать уроки, я проверяю Полину. Она не сдается, наматывает свою гирлянду на елку.
– Ну как успехи, Поль?
– Очень красиво.
– Слушай, тебе же не просто нравится макияж делать или маникюр, ты в принципе любишь все такое мелкое, красоту наводить, да?
– Ну, да.
– Надо это и развивать.
Вздыхает. Ладно, сама еще раз с Ваней поговорю.
Повод будет, тем более.
Ужин готов, уроки проверены. Я уже даже детей отправила в душ всех по очереди. Когда выходят все возможные сроки, а Вани все нет, набираю сама.
Он не отвечает.
Колет в районе сердца. Случилось что-то, что ли?
Мне бы позвонили.
Хотя… кто позвонил бы? Я кто ему, чтобы мне звонить?
Мила приходит ко мне в гостиную, выбираем подарок для Виолетты. Но на душе не спокойно.
Почему опаздывает и не перезванивает?
Мог банально заехать в магазин же, телефон забыть, да хоть что.
Хоть что да, но это не успокаивает.
Может, случилось что? Укладываю Милу спать, Поля все еще возится с гирляндой. Никого не допустила в помощь.
Я уже и посуду перемыла и на завтра все подготовила.
В окно постоянно мельком поглядываю. Жду, когда приедет. А Вани все нет.
– Марья Андреевна, – заходит на кухню Поля, – я уже спать, завтра закончу.
– Хорошо.
– А где папа?
– Не знаю. А он вообще задерживается?
– Ну, иногда да, но обычно он предупреждает.
Смотрим с ней друг на друга.
– Я позвоню.
Поля набирает, я жду.
– Не отвечает. Я дяде Леше позвоню. они с папой в одной смене.
Киваю ей.
Жду, ответит ли Поле этот дядя Леша.
– Да, Поль, привет. Не волнуйся…
– Что случилось? – у нее глаза округляются, слезы уже собираются.
– Папа в больнице, Полина.
– Папочка! – всхлипывает.
– Поля, – забираю у нее телефон и прижимаю к себе, – тише, детка. – Здравствуйте, это… – как себя представить и не знаю. – Это Марья. Я тут с детьми…
– Да, здравствуйте, это Алексей. Вы там детей успокойте, пожалуйста.
Я бы с Полиной дала сейчас слабину и порыдала, но мне нельзя.
– А что с Иваном, Алексей?
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"В 45 я влюбилась опять", Ольга Тимофеева ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать похожее:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17 | Часть 18
Часть 19 - продолжение