Елизавета Аркадьевна побледнела.
- Это зеркало и сейчас у меня.
Дерзкий, отчаянный, пугающий план родился сам собой.
- Начнем с него. – предложила Лариса. – А потом все до единого, по списку.
- Когда?
- Немедленно. Пока существо не оправилось от нашего вторжения и не ждет атаки.
Они встали и направились в спальню Елизаветы Аркадьевны. Лариса увидела ее впервые. Все аскетично. Кровать, стол, шкаф и зеркало. Огромное, в тяжелой, почерневшей от времени раме, оно занимало почти всю стену. Его поверхность мутная, испещрена темными пятнами и напоминала старческую кожу. Оно видело четыре поколения этой семьи, помнило все.
- Это зеркало - ровесник строительства дома. Костя уверял, что это портал.
- Сейчас мы его закроем.
Елизавета Аркадьевна молча подошла к своей кровати и сняла с нее большое плотное покрывало из темной шерсти.
- Пока я не хочу его разбивать. – отозвалась Лариса. – Давайте просто накроем его, лишим возможности наблюдать за нами.
Они подошли к зеркалу. Лариса чувствовала, как из него исходили агрессивные сигналы.
- На счет три. Раз, два…
И в тот же миг, когда она собиралась произнести «три», отражение в зеркале изменилось на долю секунды. Это не фигура и не призрак, просто их собственные. Изображения женщин исказились. Они словно на мгновение состарились на десятки лет. Лариса увидела на своем лице морщины и седые пряди, а лицо Елизаветы Аркадьевны превратилось в костлявое, с восковым оттенком. Это длилось несколько мгновений, а потом исчезло. Они обе это разглядели и отшатнулись от зеркала с немым ужасом. Оно защищалось. Оно показало им то, чего они боялись больше всего. Придет срок старости и небытия.
- Ты видела? – задыхалась Елизавета Аркадьевна.
- Да. Это просто иллюзия. – Лариса дрожала, но заставила себя обуздать эмоции. - Оно управляет страхом и пытается остановить нас. Давайте попробуем еще.
Лариса не дала ни себе, ни Елизавете Аркадьевне время на раздумье. Она схватила край покрывала, и они вместе одним резким движением набросили его на зеркало. Тяжелая ткань накрыла мутную поверхность. И в тот же миг по квартире прокатился звук. Глухой, низкий, утробный вздох. Словно огромный зверь, которому наступили на грудь, с натугой выдохнул воздух. Гудение шло отовсюду и ниоткуда. Оно заставило задребезжать стекла в окнах. А потом наступила тишина. Но она совсем другая. Не гнетущая или выжидающая, а злая, оскорбленная, как будто раненый враг затаился в углу.
- Получилось. – выдохнула Лариса.
- Да. Мы его рассердили. – подтвердила Елизавета Аркадьевна.
Две женщины стояли и тяжело дышали. Энтузиазм медленно отступал, а после себя оставил слабость в коленях.
- Что это шумело? – прошептала Лариса.
– Его голос. Никогда раньше за двадцать лет я не слышала его.
Она подошла к зеркалу и осторожно кончиками пальцем коснулась покрывала.
- Мы разорвали одну из нитей, самую главную. И Оно ослабло. Но теперь, Оно узнало, что мы представляем угрозу.
За окном занимался серый, промозглый рассвет. Лариса и Елизавета Аркадьевна сидели на кухне. Впервые за все время хозяйка пила не свой травяной отвар, а крепкий черный кофе, его сварила Лариса. Им обеим требовалось вернуться в реальность.
- Что дальше? Закроем остальные зеркала? – поинтересовалась девушка.
- Нет, теперь это бессмысленно. Мы его спугнули, и он приготовится. Найдет способ помешать. Иллюзия в зеркале, так он предупредил нас. А в следующий раз возможно что-то более реальное.
- То есть мы просто сидим и ждем? – Лариса явно нервничала.
- Нет. Мы переходим ко второму пункту нашего плана. Диссонанс, теперь это наша единственная цель.
Она посмотрела на Ларису, и в ее взгляде, помимо усталости, высветилась деловая хватка ученого.
- Проблема в том, - продолжала Елизавета Аркадьевна, - что я не помню кому именно я продала патефон. Прошло двадцать лет… Вроде старику антиквару. Он владел крошечной, заваленной хламом лавкой где-то в центре. Я была не в себе, хотела избавиться от всего, что напоминало о Косте.
- Район и его описание, – поддержала Лариса. – этого уже достаточно. Я могу поискать в старых справочниках, архивах. Попробую найти список антикварных магазинов, что работали в том месте два десятка лет назад. Может, кто-то из его коллег вспомнит старика, или его потомков.
- Хорошо. А я займусь пластинкой. Романс Вертинского, это старая довоенная запись на 78 оборотов. Их выпускали разные артели и заводы. Обнаружить ту самую ой как непросто. Я подключу свои старые университетские связи, побеседую с коллекционерами-филофонистами.
Женщины первый раз говорили как команда.
- А что, если нас постигнет неудача? – засомневалась Лариса.
Елизавета Аркадьевна сделала глоток кофе.
- Тогда начнем импровизировать. Мы знаем, что существу нужен диссонирующий звук определенной частоты. Он создавался скрежетом иглы по шеллаку. Мой муж увлекался не только историей, но и акустикой. В его кабинете, то есть в комнате Константина, остались некоторые приборы. Осциллограф, генератор звуковых частот, старые, ламповые, но рабочие. Если мы сможем рассчитать ту самую неправильную ноту, мы сумеем воспроизвести ее.
- Но для этого придется войти в ту комнату и трудиться там.
Обе женщины замолчали и представили это себе. Лаборатория безумца, логово невидимого врага, полного ненависти к ним.
- Назовем это планом Б. Начнем с простого, с поисков.
В этот миг в квартире что-то изменилось. Воздух стал тяжелее и холоднее. Это едва уловимое ощущение. Не резкая прохлада как от зеркала, а всепроникающая промозглая стужа. Она забиралась под одежду.
- Вы почувствовали?
Елизавета Аркадьевна кивнула, и ее взгляд приковался к коридору. Это оказался ответный ход. Оно лишилось возможности пугать их через главное зеркало и поменяло атмосферу во всем доме. Оно давило на них неспешно, последовательно, выматывало и лишало воли.
- Существо меняет тактику. – тихо промолвила Елизавета Аркадьевна. – Теперь попытается утомить нас и лишить сил.
Женщины допили кофе в полном молчании. Холод не уходил.
Днем Лариса сидела за своим ноутбуком, но работа не шла. Стужа усилилась и пробирала до костей. Она надела самый теплый свитер, но это не помогало. Казалось, мороз источали стены, пол, мебель. Лариса пыталась сосредоточиться на поиске антикварной лавки, но буквы на экране расплывались. Ее клонило в тяжелый, вязкий, неестественный сон. И она поняла – это новая атака. Существо не просто охлаждало дом, оно высасывало из них энергию и бодрость духа. Лариса встала и подошла к окну. Солнечный день за стеклом казался другой, недостижимой реальностью. Там тепло и жизнь, а здесь медленное угасание. Она посмотрела на свое отражение в стекле. За ночь под ее глазами залегли темные тени, и кожа приобрела сероватый, нездоровый оттенок. Она не выдержит так долго. И Елизавета Аркадьевна тоже. Лариса вышла в коридор. Хозяйка стояла у окна в гостиной. Она закуталась в пуховую шаль и выглядела еще более хрупкой и уставшей.
- Такими темпами мы не сможем выполнить свой план. Существо вымотает нас раньше, чем мы обнаружим что-то.
- Я знаю. – безжизненно отозвалась Елизавета Аркадьевна.
- В записях вашего сына есть указания на способы защититься?
Елизавета Аркадьевна нахмурилась и пыталась вспомнить.
- Да. Что-то про изоляцию и разрыв контакта. Он писал, что сущность питается через отражающие поверхности.
- Мы закрыли главное зеркало, но остались другие.
- И не только зеркала. Любая гладкая поверхность. Посмотри.
Елизавета Аркадьевна указала на темный экран выключенного телевизора, на отполированную до блеска поверхность рояля, на стекло в книжном шкафу, на воду в графине на столе. Вся квартира состояла из «глаз».
- Так вот почему Ольга рисовала разбитые зеркала. – догадалась Лариса.
- Она поняла, но слишком поздно. – вздохнула Елизавета Аркадьевна. – Ее волю сломали к этому времени. А нашу – нет.
В глазах старой женщины блеснула догадка.
- Мы должны поразить его.
На следующий день квартира превратилась в поле для странной, почти обрядовой деятельности. Холод не отступал. Тяжелая, выматывающая апатия висела в воздухе. Но теперь у женщин появилась цель, и это придавало им сил. Они начали с гостиной. Елизавета Аркадьевна принесла из кладовки стопку старых, пожелтевших простыней. Они походили на старинные одеяния. Женщины молчали и вдвоем накрыли все, что давало отражение. Огромное зеркало над камином, стеклянные дверцы книжных шкафов, темный экран старого телевизора. Даже серебряный поднос на комоде. Комнаты преобразились. Они стали похожи на заброшенные жилища и приготовились к долгому запустению. Но вместе с этим пришло и облегчение. Давящее чувство, что за тобой наблюдают из каждого угла, ослабло. Холод тоже немного отступил.
- Стало легче дышать. - Елизавета Аркадьевна провела рукой по лбу.
- Теперь существо не видит, что мы делаем. – подтвердила Лариса.
Они перешли на кухню, накрыли стекло в духовке, повесили полотенце на блестящий хромированный кран. Затем ванная и прихожая. Каждый ровный предмет и отражающая поверхность обрели свою накидку. Квартира погружалась в сумрачную матовую беспомощность. Когда они заканчивали с последним зеркалом в коридоре, раздался звук.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12.
