Начало весны выдалось радостно-тревожным: шахтёры внимательно следили за событиями в Крыму.
А по дорогам в донбасских степях – уже в марте – двигались колонны военной техники збройных сыл украины...(вооружённых сил)
И всё равно в войну не верилось.
Какая война.
Не немцы же, – свои.
Кто ж со своими воюет.
Да, – много непонятного было за эти годы. И шахты закрывали, и долги по шахтёрским зарплатам так и остались невыплаченными... Откровенно, приказами из киева, запрещались теле-радиоканалы на русском языке. Обучение на русском языке запрещалось – как в школах, так и в техникумах и институтах. Даже в детских садах сурово требовали от воспитательниц – говорить с детьми дэржавною мовою... (на государственном языке).
Но – не из танковой же пушки. По своим.
А украинский язык мы ж понимаем.
И в шахтах-копанках теперь зарабатываем.
Да и некогда мужикам верить-не верить в войну.
Потому что любовь у нас – как там... по презрительной оценке духа времени... – традиционная. Донбасская. А от донбасской любви дети рождаются. В каждой семье подрастают. О детях и о жене, о родителях постаревших – все мысли шахтёрские. Да о том, чтоб дали в копанке работать... чтоб не закрыли, как незаконную. Для этого и отдавали большую часть добытого в копанках угля новым владельцам тех шахт, что когда-то государственными были. Дела в оставшихся шахтах – арендованных или приватизированных – не ладились: в копанках шахтёры больше добывали. Вот и приходилось... дань платить. Ещё и милиции, – чтоб лишнего не видели.
- Как Золотой Орде, – выматерился кум Серёги Савельева, Санька Ермаков.
Не до восторженно провозглашённых майдановских ценностей было здешним мужикам.
В сатанюку перепачанные угольной пылью шахтёры хмурыми взглядами провожали колонны танков с БТР-ами и БМП: перебор.
Не война же.
Да и кого пугают...
Тех, кто столько лет – каждый день – спускаются на километровую глубину рубить стране уголёк?.. Тех пугают, кто не раз поднимался на-гора после взрывов метана... Вот этими танками пугают тех, кого горноспасатели находили живыми под завалами?..
Невесомыми облаками по склонам балок – цветущие терновые кусты. На берегу расцветали дикие груши, когда из киева пришёл непонятный приказ – о начале антытэрорыстычнои опэрации на Донбассе...
...В кроватке проснулся Данька. Машенька взяла сына на руки, подняла глаза на Сергея:
- Война, Серёж?..
Сергей нахмурился. Ответил сдержанно:
- Какая война. Корми малого, бельё я сам развешаю.
Маша проводила мужа долгим взглядом.
Дашенька, сестра младшая, завидует:
-Ой, ну надо же, Маш!.. Вот это муж! С тебя пылинки сдувает... Малого с рук не спускает. И приготовит сам, и постирает. Вот как такого найти?
Маша улыбалась сестре... А сама слёзы глотала.
Всё так...
Всё правильно Дашенька говорит.
Сергей жалеет её... Бережёт: если не в шахте, старается всё сделать сам. И ночью поднимается, подаёт Машеньке малыша, когда приходит время кормить. И чай с молоком сделает:
-Попей, Маш. Александра Михайловна, фельдшер наш, – ещё с «Верхнелуганской», помнишь её? – говорит: когда женщина грудью кормит, ей надо пить чай с молоком. Да и устаёшь ты с маленьким, а чай этот сил придаёт.
Маша пила чай, – чтоб слёзы сдержать.
Не ладится у них с Серёжкой.
Данька родился, – хоть разговаривать стал. А когда расписались, – почти всё время молчал.
Про беременность Машенька и говорить не хотела Серёжке. Просто счастлива была, что от него ребёночек... Уехать собиралась, так он узнал – про маленького... Что ж, – обмануть его, сказать, что не от него беременная...Да не поверил бы он вранью этому: знал, что у неё впервые... с ним случилось всё.
А случилось...
Вероника, школьная Серёжкина любовь, уехала из посёлка. Вместе с родителями, – как не сложилось у Юрия Геннадьвича с должностью менеджера отдела кадров на приватизированной шахте... Кадры – шахтёры – каждый день уходили на копанки работать: там хоть какую-то зарплату получали... Понятно: двое из ларца... те, что одинаковые с лица, заместители-наместники пана Супрунюка, не хвалили Юрия Геннадьевича за решение кадровых вопросов... Ну, Прымчук в превеликой досаде рукой махнул:
- А ну её... шахту эту. И вообще, давно на батькивщыну (на родину) надо было уехать, – как все умные люди сделали. А здесь нечего ловить. Собирайся, Галя.
Галя резонно возразила:
-А в твоей деревне под Черкассами тебе есть что ловить?.. Что-то я не помню твоих особых уловов... Не помню, чтоб ты что-то там поймал. Чего и уехали мы на Донбасс.
-Время поменялось, – не видишь?
- А в твоей Христиновке не поменялось? Или там рай наступил? У нас здесь квартира. А в Христиновке мы где будем жить? В сроду небеленой халупе твоих родителей, где до сих пор вместо половнормальных – мазаная глиной доливка? (глиняные полы). Ещё этого мне не хватало.
- Квартиру продадим. В Христиновке дом отремонтируем.
-А Вероника там что будет делать, в Христиновке твоей? Здесь она в музыкальной школе работает.
- Чи й не работа! – возразил Прымчук. – И вдруг забегал по комнате: – Чуеш, Галь...(слышишь, Галь). Мне надо отсюда уехать. В общем, с углём это связано. Отгружали... с этих клятых копанок... Продавали, – ясно, чтоб самим в убытке не остаться. А шахтерня уже намекает на рассчёт – за тот уголь, что ещё летом отгрузили... Они ж все сейчас умные. А Лычак з Сымонэнком на меня всё свалят... подставят меня. Уезжать надо, Галь.
Уехали спешно: тучи над головой Прымчука сгущались... У Лычака з Сымонэнком расправа будет короткая. Без суда и следствия. И в милиции у них всё схвачено: как же, – с ментами щедро делятся...
Квартиру продать не успели: Ольга, двоюродная Галинина сестра, присматривала...
А прошлым летом в посёлок неожиданно вернулась Вероника.
Не одна, – с женихом.
Решили здесь свадьбу сыграть, у тётки Ольги.
Жених женихом... А только Вероника, будто случайно, встретила Сергея.
Взяла под руку, к плечу прижалась:
- Ты, говорят, не женился, Серёженька?.. Меня ждёшь? Правильно я догадалась? Такая любовь, как у нас с тобой, бесследно не проходит. Я знала, что на Машке Сотниковой ты не женишься. Ты же меня никогда забыть не сможешь. Стасик мой на пару дней к своим, в Черкассы, уезжает. Зайдёшь завтра вечером?.. Посидим, школьные годы вспомним. Я ждать буду. Приходи.
Целый день Серёга в чаду ходил.
Машеньку не обманывал.
На её несмелое, стыдливое признание ответил честно:
- Ты хорошая, Маш. Ты очень красивая. Только прости: не люблю.
Душой Серёга Савельев не кривил: как-то незаметно Маша и правда красивой стала...
Может, она и была такой? Просто не замечал Серёжка.
А сейчас...
Вместо светлых девчоночьих хвостиков – золотисто-русый каскад до плеч. Бровки – тоненькими стрелками к вискам... И в глаза, в синеву бездонную, смотреть хочется...
Но снилась Серёжке Вероника.
Убеждал себя, что забыл её...
А Маше соврать не смог.
А когда Вероника вернулась в посёлок, – нахлынуло... захлестнуло так, что только о ней и думал. Хотя в посёлке говорили, что у Вероники с её Стасиком скоро свадьба – уже и заявление подали.
Даже сам собирался зайти к ней. Чтоб сказать:
- Какая свадьба, Вероника!
Чтоб напомнить, удержать...
А зашёл к ней вечером – будто среди лета инеем колючим обсыпало...
Чужая невеста.
Как же это... могло случиться...
Вероника обняла Серёжку, зашептала:
- Ты не думай... Стас ничего не узнает. У нас с ним уже всё было.
Серёжка разомкнул её руки у себя на шее. Закурил:
-Ты же за него замуж выходишь.
Вероника рассмеялась:
- А ты неисправимый, Савельев! Ну, – выхожу. Выхожу, и мы со Стасом уезжаем за границу. У Стаса там брат... двоюродный. Подыскал ему работу нормальную. И когда мы с тобой теперь увидимся... школу вспомним. Помнишь, как в девятом ты меня на мопеде катал? А поцеловать боялся. А сейчас... Я же вижу, – ты... хочешь... Мы же не школьники с тобой... не девятиклассники.
-Мне в третью сегодня. Будь счастлива, Вероника.
Сергей вышел.
Чад рассеялся.
А в груди боль очнулась.
Сколько раз он собирался поехать в Черкассы... Найти в этой Христиновке Веронику.
Маша недавно стихотворение читала:
Как я хочу придумать средство, –
Чтоб счастье было впереди...
Чтоб хоть на час вернуться в детство,
Догнать, спасти, прижать к груди...
Похоже на них с Вероникой...
Вероника ещё раз встретила Сергея – у шахты дождалась. Улыбнулась:
- На свадьбу придёшь, одноклассник? Приходи. Можешь с собой Машку Сотникову взять. Должен же ты запомнить меня... И – с Машкой сравнить. Если хочешь знать, – я специально решила, чтоб свадьба здесь была. Хотела, чтоб ты увидел меня. И понял, что зря ты тогда... всё испортил. Нашу школьную дружбу.
Сергей тоже улыбнулся:
-Я ж уже поздравил тебя, одноклассница. И счастья пожелал. Весёлой свадьбы вам.
В день Вероникиной свадьбы Серёжка во вторую работал.
Сам не знал, почему к Маше зашёл...
Наверное, просто мимо дома её проходил. А в окне – свет, хоть и ночь поздняя...
Продолжение следует…
Глава 1 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6
Первая часть повести Вторая часть повести
Третья часть повести Четвёртая часть повести
Пятая часть повести Шестая часть повести
Навигация по каналу «Полевые цветы»
